"Как общество проживает состояние войны"
Оказывается, в блоге сайта "Рефорум" опубликована сокращённая запись моих слов во время разговора с Борисом Грозовским "Мы (все) живем в состоянии войны". Я о неё не знал. Названа сайтом "Как общество проживает состояние войны".
"Один и тот же архетип героического самопожертвования в бою по-разному работает в случае справедливой и несправедливой войны (бывает и так, что одни превращаются в другие). В случае с Россией это чистая агрессия, просто музейный образец. Но структура сознания, которая движет многими русскими мужиками - та же, которая движет украинцами. Иное дело, что в России на неё накладывается преступное злоупотребление властью и недостаток рефлексии у этих мужиков.
Следующая структура, которую государство сейчас активизировало, - страх потери территории и страх нападения.
Российское государство бесконечно расширялось с середины XVI века, это крупнейшая империя в истории человечества по площади и соотношению подконтрольных территорий и временем контроля над ними. Правда, большая часть этих территорий - почти необитаемые земли крайнего Севера, но и они создают иллюзию большого пространства. С другой стороны - постоянно тревожащая тема угрозы вторжения. Кочевники, Наполеон, Гитлер. Долгое время граница Московского царства проходила в Туле, угроза действительно была очень близко. Иван Грозный громил Казанское ханство, но и его самого успешно громили крымские татары.
Любители психоанализа вспомнят понятие «анальное огораживание» - постоянное ощущение, что кто-то сзади зайдёт и нанесёт удар в спину. Россия и тут не одинока: насколько я понимаю, в Азербайджане это важная часть национального самосознания, само существование маленького Нагорного Карабаха воспринимается как угроза, хотя он никому не угрожает (ему бы выжить).
Этот страх, укоренённый в культурной традиции, может активироваться, а может и нет. Военный исход не был безальтернативным. Если бы у нас с начала 90-х сохранялась пропаганда за мир, жизнь была бы другой, восприятие мира - более человечным и счастливым.
Темы постоянной внешней угрозы, самоценности территории и готовности умереть за Отечество вошли в идеологию последних лет. Я, в отличие от некоторых коллег, думаю, что в современной России существует идеология в классическом смысле - как конструируемая форма общественного сознания, используемая властью для управления и контроля, идеология, которая сама является проекцией сознания этих правящих кругов."
"Один и тот же архетип героического самопожертвования в бою по-разному работает в случае справедливой и несправедливой войны (бывает и так, что одни превращаются в другие). В случае с Россией это чистая агрессия, просто музейный образец. Но структура сознания, которая движет многими русскими мужиками - та же, которая движет украинцами. Иное дело, что в России на неё накладывается преступное злоупотребление властью и недостаток рефлексии у этих мужиков.
Следующая структура, которую государство сейчас активизировало, - страх потери территории и страх нападения.
Российское государство бесконечно расширялось с середины XVI века, это крупнейшая империя в истории человечества по площади и соотношению подконтрольных территорий и временем контроля над ними. Правда, большая часть этих территорий - почти необитаемые земли крайнего Севера, но и они создают иллюзию большого пространства. С другой стороны - постоянно тревожащая тема угрозы вторжения. Кочевники, Наполеон, Гитлер. Долгое время граница Московского царства проходила в Туле, угроза действительно была очень близко. Иван Грозный громил Казанское ханство, но и его самого успешно громили крымские татары.
Любители психоанализа вспомнят понятие «анальное огораживание» - постоянное ощущение, что кто-то сзади зайдёт и нанесёт удар в спину. Россия и тут не одинока: насколько я понимаю, в Азербайджане это важная часть национального самосознания, само существование маленького Нагорного Карабаха воспринимается как угроза, хотя он никому не угрожает (ему бы выжить).
Этот страх, укоренённый в культурной традиции, может активироваться, а может и нет. Военный исход не был безальтернативным. Если бы у нас с начала 90-х сохранялась пропаганда за мир, жизнь была бы другой, восприятие мира - более человечным и счастливым.
Темы постоянной внешней угрозы, самоценности территории и готовности умереть за Отечество вошли в идеологию последних лет. Я, в отличие от некоторых коллег, думаю, что в современной России существует идеология в классическом смысле - как конструируемая форма общественного сознания, используемая властью для управления и контроля, идеология, которая сама является проекцией сознания этих правящих кругов."