О ФИЛЬМЕ “СКРЫТАЯ ЖИЗНЬ» и сопротивлении злу
О ФИЛЬМЕ “СКРЫТАЯ ЖИЗНЬ» (A Hidden Life), фильм Теренса Малика 2019 года.
Это биографический фильм про австрийского крестьянина 1930-х годов Франца Ягерштеттера (Franz Jägerstätter). Его призвали в нацистскую армию, он по христианским соображениям отказался принести присягу Гитлеру и воевать на фронте, был осуждён и казнён нацистами; его история стала известна в Австрии в 1970е, в 2007 г. он признан мучеником Католической церковью. И в то же время, это фильм - откровенная иллюстрация к «Личной ответственности при диктатуре» и другим работам Ханны Арендт, вплоть до цитат в репликах персонажей. Арендт исследовала ситуацию террористического тоталитарного государства, когда сам закон стал незаконным (противоправовым), на него больше невозможно опереться, решая, что делать. Единственной опорой становится внутреннее чувство предела, который невозможно переступить. Чувство «я не могу это сделать» (лучше смерть).
Об этом же чувстве писал Солженицын в «Жить не по лжи».
Фильм Малика показывает, как это чувство прорастает в душе и сознании его персонажа из всей его повседневной жизни. Он живёт и трудится на склоне горы в Альпах, и горы - вокруг, вот его поле, его дом (который вероятно, принадлежит многим поколениям его семьи), его церковь, его церковный приход. Труд показан довольно условно, но в лесное, горное туманное пространство, мир, открывающийся его глазам, камера с пытливым терпением всматривается, как вообще в фильмах Малика. Вот его любимая жена, его дети, всё это - связный обжитый мир, то есть мiр. В него невозможно впустить гитлеризм; Франц Ягерштеттеp предпочитает пойти на риск осуждения военным трибуналом, но не делать этого. Связность этого мира создаётся верой и любовью. Религиозность это семьи прямо почти не показана, но явствует.
Их любовь друг к другу вполне откровенно заполняет всё. Это просто - нормальная повседневная человеческая жизнь.
Философ Александр Пятигорский однажды, рассуждая о фильме «Список Шиндлера», заметил, что герой спасения евреев в Холокост Шиндлер не был героем; он был обычным человеком. Франц Егерштеттер (персонаж этого фильма) тоже был обычным человеком - но он жил с любовью и в любви, в постоянном диалоге со своей землёй, с Богом, и поэтому в критический момент оказался не-больным среди больных.
Но это и есть просто человеческая жизнь, соответствующая своему понятию, то есть нормальная жизнь.
А. М. Пятигорский (цитирую в сокращении): «Вот я сейчас себя спрашиваю, почему мне понравился «Список Шиндлера». Действительно себя спрашиваю. И, пожалуй, могу дать простой ответ: этот ответ, я бы сказал, совпадает с мыслью одной моей знакомой - я не хочу ее приписывать себе. Она профессор по индийской антропологии, очень известная индийка Виина Дас.
«Список Шиндлера» снимался, когда со времени уничтожения евреев уже полвека прошло, а Виина Дас… сразу после тамильского погрома в Коломбо поехала туда… Там сингальские «молодые львы»... решили уничтожить всех тамилов в городе Коломбо. Обращаю ваше внимание на то, что процент тамилов в городе Коломбо - это вам не как евреев в Берлине. В Берлине процент евреев знаете, какой был? По Ханне Арендт? Где-то 5-6%. Если бы в это же время, скажем, в каком-нибудь там 1938 году, решили уничтожить всех евреев в городе Вена, то там процент евреев был около 8-9. А в огромном городе Коломбо было 25-26% тамилов, я бы сказал, до тридцати, почти треть населения. Это уже другая статистика.
И тут еще очень важный момент: отличить еврея на улице в Европе - это еще будет, как англичане говорят, a bit of a problem. То есть при погроме большая часть убитых в итоге окажутся не евреями, а похожими на евреев. А в Коломбо у тамилов абсолютно другой головной убор и другая прическа, это прямо вот хватай на улице и бей. Так вот там, например, ребята просто шли по проходу большого поезда, выбирали тамилов и выбрасывали их из окна на полном ходу. Причем недостаток времени при этом вовсе не мешал на ходу совершать над тамилами дикие зверства, совершенно страшные, неописуемые. Все вот так, в 3-4 минуты, во время хода поезда.
И Виина Дас брала там страшные интервью и исследовала такие случаи. Она приходит к выводу, который, в сущности, совпадает с философией шиндлеровского списка. Мы могли бы предположить, что единственное, что может быть противопоставлено абсолютному злу, - это абсолютное добро, а она пишет, что тут, оказывается, все наоборот. Люди, которые пытались с этим бороться (какое-то жалкое, незначительное меньшинство), не были людьми добра, не были людьми, которые как бы отдали себя делу добра, борясь со злом. Это, она говорит, были какие-то случайные, абсолютно практически мыслящие люди, живущие своей бытовой жизнью, бизнесом, домохозяйки какие-то жалкие и тому подобные. То есть абсолютному злу может противостоять только нормальная жизнь, только люди нормальной жизни. Люди абсолютного добра либо будут раздавлены, либо станут людьми абсолютного зла. Понятно, да?
Да.
А кто такой Шиндлер? Это средний человек нормальной жизни. Субъективно он не был носителем идеи добра, он был, так сказать… Ну вот как этот японец. Дипломат, который стал спасать евреев в Берлине. Как его? Cугихара. Фашист! Он сказал: «Это что-то странное, офицер так не должен себя вести!» То есть вы понимаете, да? (Смеется.) «Нет, так офицер себя не может вести!» И он сказал: «Я должен с этим бороться как аристократ и японский офицер, потому что это неприлично».
[Вопрос собеседников] То есть вы предлагаете задать Спилбергу вопрос: «Что может противостоять злу?»
Да. И вот, по Виине Дас, только нормальность. Только нормальность человека может противостоять злу."
Это биографический фильм про австрийского крестьянина 1930-х годов Франца Ягерштеттера (Franz Jägerstätter). Его призвали в нацистскую армию, он по христианским соображениям отказался принести присягу Гитлеру и воевать на фронте, был осуждён и казнён нацистами; его история стала известна в Австрии в 1970е, в 2007 г. он признан мучеником Католической церковью. И в то же время, это фильм - откровенная иллюстрация к «Личной ответственности при диктатуре» и другим работам Ханны Арендт, вплоть до цитат в репликах персонажей. Арендт исследовала ситуацию террористического тоталитарного государства, когда сам закон стал незаконным (противоправовым), на него больше невозможно опереться, решая, что делать. Единственной опорой становится внутреннее чувство предела, который невозможно переступить. Чувство «я не могу это сделать» (лучше смерть).
Об этом же чувстве писал Солженицын в «Жить не по лжи».
Фильм Малика показывает, как это чувство прорастает в душе и сознании его персонажа из всей его повседневной жизни. Он живёт и трудится на склоне горы в Альпах, и горы - вокруг, вот его поле, его дом (который вероятно, принадлежит многим поколениям его семьи), его церковь, его церковный приход. Труд показан довольно условно, но в лесное, горное туманное пространство, мир, открывающийся его глазам, камера с пытливым терпением всматривается, как вообще в фильмах Малика. Вот его любимая жена, его дети, всё это - связный обжитый мир, то есть мiр. В него невозможно впустить гитлеризм; Франц Ягерштеттеp предпочитает пойти на риск осуждения военным трибуналом, но не делать этого. Связность этого мира создаётся верой и любовью. Религиозность это семьи прямо почти не показана, но явствует.
Их любовь друг к другу вполне откровенно заполняет всё. Это просто - нормальная повседневная человеческая жизнь.
Философ Александр Пятигорский однажды, рассуждая о фильме «Список Шиндлера», заметил, что герой спасения евреев в Холокост Шиндлер не был героем; он был обычным человеком. Франц Егерштеттер (персонаж этого фильма) тоже был обычным человеком - но он жил с любовью и в любви, в постоянном диалоге со своей землёй, с Богом, и поэтому в критический момент оказался не-больным среди больных.
Но это и есть просто человеческая жизнь, соответствующая своему понятию, то есть нормальная жизнь.
А. М. Пятигорский (цитирую в сокращении): «Вот я сейчас себя спрашиваю, почему мне понравился «Список Шиндлера». Действительно себя спрашиваю. И, пожалуй, могу дать простой ответ: этот ответ, я бы сказал, совпадает с мыслью одной моей знакомой - я не хочу ее приписывать себе. Она профессор по индийской антропологии, очень известная индийка Виина Дас.
«Список Шиндлера» снимался, когда со времени уничтожения евреев уже полвека прошло, а Виина Дас… сразу после тамильского погрома в Коломбо поехала туда… Там сингальские «молодые львы»... решили уничтожить всех тамилов в городе Коломбо. Обращаю ваше внимание на то, что процент тамилов в городе Коломбо - это вам не как евреев в Берлине. В Берлине процент евреев знаете, какой был? По Ханне Арендт? Где-то 5-6%. Если бы в это же время, скажем, в каком-нибудь там 1938 году, решили уничтожить всех евреев в городе Вена, то там процент евреев был около 8-9. А в огромном городе Коломбо было 25-26% тамилов, я бы сказал, до тридцати, почти треть населения. Это уже другая статистика.
И тут еще очень важный момент: отличить еврея на улице в Европе - это еще будет, как англичане говорят, a bit of a problem. То есть при погроме большая часть убитых в итоге окажутся не евреями, а похожими на евреев. А в Коломбо у тамилов абсолютно другой головной убор и другая прическа, это прямо вот хватай на улице и бей. Так вот там, например, ребята просто шли по проходу большого поезда, выбирали тамилов и выбрасывали их из окна на полном ходу. Причем недостаток времени при этом вовсе не мешал на ходу совершать над тамилами дикие зверства, совершенно страшные, неописуемые. Все вот так, в 3-4 минуты, во время хода поезда.
И Виина Дас брала там страшные интервью и исследовала такие случаи. Она приходит к выводу, который, в сущности, совпадает с философией шиндлеровского списка. Мы могли бы предположить, что единственное, что может быть противопоставлено абсолютному злу, - это абсолютное добро, а она пишет, что тут, оказывается, все наоборот. Люди, которые пытались с этим бороться (какое-то жалкое, незначительное меньшинство), не были людьми добра, не были людьми, которые как бы отдали себя делу добра, борясь со злом. Это, она говорит, были какие-то случайные, абсолютно практически мыслящие люди, живущие своей бытовой жизнью, бизнесом, домохозяйки какие-то жалкие и тому подобные. То есть абсолютному злу может противостоять только нормальная жизнь, только люди нормальной жизни. Люди абсолютного добра либо будут раздавлены, либо станут людьми абсолютного зла. Понятно, да?
Да.
А кто такой Шиндлер? Это средний человек нормальной жизни. Субъективно он не был носителем идеи добра, он был, так сказать… Ну вот как этот японец. Дипломат, который стал спасать евреев в Берлине. Как его? Cугихара. Фашист! Он сказал: «Это что-то странное, офицер так не должен себя вести!» То есть вы понимаете, да? (Смеется.) «Нет, так офицер себя не может вести!» И он сказал: «Я должен с этим бороться как аристократ и японский офицер, потому что это неприлично».
[Вопрос собеседников] То есть вы предлагаете задать Спилбергу вопрос: «Что может противостоять злу?»
Да. И вот, по Виине Дас, только нормальность. Только нормальность человека может противостоять злу."