Интервью: Насколько уместна критика «новой этики» в современной России?
Насколько уместна критика «новой этики» в современной России?
Интервью со мной об этом сделала Татьяна Левина (troposfera), опубликовано на сайте журнала "Историческая экспертиза".
"Татьяна Левина: C моей точки зрения, «новая этика» - это термин, который придуман российскими консерваторами, чтобы осуждать новые общественные течения. Поэтому феминизм для меня как феминистки - это не “новая этика”. Ещё пример: woke culture - термин, появившийся в среде афроамериканцев, но консерваторы придали ему пейоративное значение. А как считаешь ты - в чем новизна «новой этики»?
Михаил Немцев: Вероятно, в том, что в качестве «новой» воспринимается общественная ситуация, возникшая благодаря совмещению двух событий. Одно из них произошло в публичной сфере: сдвинулась массово приемлемая норма терпимости. Можно назвать это событие «дискурсивным». Другое событие произошло в сфере общественных инфраструктур - возник мир децентрализованных глобальных медиа, где очень быстро возникают информационные волны и контролировать их распространение невозможно. Зато они создают удобную основу для спонтанной со-организации массы активистов.
Под «приемлемой нормой терпимости» я имею в виду «серую зону» поведения социально не одобряемого, но всё же возможного - при определённых обстоятельствах (и поэтому «толерируемого», по выражению философа Артемия Магуна[1]). Принципиально важно, кто и каким образом обпределяет эти обстоятельства, а с ними границы приемлемого. Поскольку прописать точные правила поведения на все возможные случаи невозможно, межличностная коммуникация всегда предполагает зависимость от контекста, и соответствующую способности людей менять своё поведение в зависимости от конкретных обстоятельств. Так возникает «серая зона», в которой одно и то же высказывание или действие могут быть по-разному истолкованы, то есть наделены разным социальным смыслом. Один и тот же жест может оказаться жестом дружеской поддержки, либо попыткой домогательства, либо утверждением покровительства и так далее. Одна и та же шутка - проявлением свободомыслия или же аморальности.
Исторически те, у кого есть власть, на кого работает структурное неравенство, может пользоваться этой «серой зоной» недоопределённости, чтобы навязывать свои правила поведения в этой «серой зоне». Это относится не только к часто обсуждаемым домогательствам (харассменту). Но ещё и, например, к столь характерному для российской организационной культуры «начальственному юмору».
В последние годы наконец и в России началось публичное обсуждение того факта, что существованием этой коммуникативной «серой зоны» даёт преимущества тем, у кого есть формальная и неформальная власть. И что злоупотребление этой властью должно быть как-то выявлено, пресечено, и «хватит это терпеть!». Началось это с обсуждения сексуальных злоупотреблений властью, но понятно, что только к ним проблема границы «толерируемого» не сводится. Поскольку такие публичные дискуссии инициированы теми, в отношении кого этой властью злоупотребляли и злоупотребляют, эти дискуссии вполне ожидаемо вызывают беспокойство у тех, кого устраивает status quo. Они указывают на опасность увлечения морализмом и разоблачениями. Говорят, не надо сдвигать границу того, что можно и что нельзя - ведь это сулит свои опасности. В частности, переопределение границ частного и публичного, где сформируются новые «серые зоны» недоопределённости, и так далее. В этих предупреждениях есть свой резон, кстати, я бы от них так просто не отмахивался бы.
При этом и «новая этика», и предшествовавшее ей движение #metoo, а также BLM используют возможности новой медиасреды. Это исторически уникальная, новая универсальная инфраструктура для всех таких движений, какими мы их знаем. Без неё они, если бы и возникли, были бы какими-то иными. Эта новизна и состоит в сочетании появления исторически новой инфраструктуры с ещё одной новой (хотя исторически как раз не уникальной) волной кампаний, направленных на переопределение границ приемлемого («толерируемого»)."
Рисунок Amorim взят отсюда
Интервью со мной об этом сделала Татьяна Левина (troposfera), опубликовано на сайте журнала "Историческая экспертиза".
"Татьяна Левина: C моей точки зрения, «новая этика» - это термин, который придуман российскими консерваторами, чтобы осуждать новые общественные течения. Поэтому феминизм для меня как феминистки - это не “новая этика”. Ещё пример: woke culture - термин, появившийся в среде афроамериканцев, но консерваторы придали ему пейоративное значение. А как считаешь ты - в чем новизна «новой этики»?
Михаил Немцев: Вероятно, в том, что в качестве «новой» воспринимается общественная ситуация, возникшая благодаря совмещению двух событий. Одно из них произошло в публичной сфере: сдвинулась массово приемлемая норма терпимости. Можно назвать это событие «дискурсивным». Другое событие произошло в сфере общественных инфраструктур - возник мир децентрализованных глобальных медиа, где очень быстро возникают информационные волны и контролировать их распространение невозможно. Зато они создают удобную основу для спонтанной со-организации массы активистов.
Под «приемлемой нормой терпимости» я имею в виду «серую зону» поведения социально не одобряемого, но всё же возможного - при определённых обстоятельствах (и поэтому «толерируемого», по выражению философа Артемия Магуна[1]). Принципиально важно, кто и каким образом обпределяет эти обстоятельства, а с ними границы приемлемого. Поскольку прописать точные правила поведения на все возможные случаи невозможно, межличностная коммуникация всегда предполагает зависимость от контекста, и соответствующую способности людей менять своё поведение в зависимости от конкретных обстоятельств. Так возникает «серая зона», в которой одно и то же высказывание или действие могут быть по-разному истолкованы, то есть наделены разным социальным смыслом. Один и тот же жест может оказаться жестом дружеской поддержки, либо попыткой домогательства, либо утверждением покровительства и так далее. Одна и та же шутка - проявлением свободомыслия или же аморальности.
Исторически те, у кого есть власть, на кого работает структурное неравенство, может пользоваться этой «серой зоной» недоопределённости, чтобы навязывать свои правила поведения в этой «серой зоне». Это относится не только к часто обсуждаемым домогательствам (харассменту). Но ещё и, например, к столь характерному для российской организационной культуры «начальственному юмору».
В последние годы наконец и в России началось публичное обсуждение того факта, что существованием этой коммуникативной «серой зоны» даёт преимущества тем, у кого есть формальная и неформальная власть. И что злоупотребление этой властью должно быть как-то выявлено, пресечено, и «хватит это терпеть!». Началось это с обсуждения сексуальных злоупотреблений властью, но понятно, что только к ним проблема границы «толерируемого» не сводится. Поскольку такие публичные дискуссии инициированы теми, в отношении кого этой властью злоупотребляли и злоупотребляют, эти дискуссии вполне ожидаемо вызывают беспокойство у тех, кого устраивает status quo. Они указывают на опасность увлечения морализмом и разоблачениями. Говорят, не надо сдвигать границу того, что можно и что нельзя - ведь это сулит свои опасности. В частности, переопределение границ частного и публичного, где сформируются новые «серые зоны» недоопределённости, и так далее. В этих предупреждениях есть свой резон, кстати, я бы от них так просто не отмахивался бы.
При этом и «новая этика», и предшествовавшее ей движение #metoo, а также BLM используют возможности новой медиасреды. Это исторически уникальная, новая универсальная инфраструктура для всех таких движений, какими мы их знаем. Без неё они, если бы и возникли, были бы какими-то иными. Эта новизна и состоит в сочетании появления исторически новой инфраструктуры с ещё одной новой (хотя исторически как раз не уникальной) волной кампаний, направленных на переопределение границ приемлемого («толерируемого»)."
Рисунок Amorim взят отсюда