Что такое поэзия??... Мои ответы на вопросы анкеты "Вакансия поэта -2"
Ответил на вопросы Александра Житенева из Воронежа о том, как я себе представляю поэзию, что это такое и т.д. Вопросы интересные, поэтому в ответ получилось моё объяснние того, что я понимаю под "поэзией". ЗДЕСЬ. На эти же вопросы там отвечают Павел Банников, Дмитрий Воробьев (xrenb), Юлия Подлубнова, Екатерина Симонова и много других очень интересных и самостоятельно мыслящих авторов, я очень рад возможности поучаствовать в таком опросе вместе с ними. Получился срез современных представлений о пооэзии, по-разному построенных и по-разному аргуменитрованных, очень инересный сам по себе. ЗДЕСЬ
1. Если бы вам предложили дать определение «поэзия - это…», как бы выглядело такое определение?
Думаю, не столь интересна «поэзия», как то, что создаёт её, «поэтическое». Это её ядро. Это возможность некоего опыта, переживаемого благодаря чтению стихов и часто - во время чтения стихотворных текстов. Мне представляется очень важным думать о «поэтическом», рефлексировать его приватно и публично. Я рад был бы иметь возможность дать ему сейчас какое-то строгое определение. Определение: поэзия - это опыты обращения с «поэтическим», выражающиеся в написании и чтении стихотворных текстов. Замечу, что поскольку тексты существуют благодаря тому что их читают, и как их читают, постольку «читать» столь же важно, чтобы поэтические сочинение жили, как и их «писать» их. Кроме того, стихи ведь часто пишутся из обломков ранее прочитанных. И наконец, при чтении стихов про себя или вслух возникает некая интонация, которая отличает стихи от не-стихов и одни стихи от других, и по этой интонации узнаём присутствие «поэтического».
2. Если определять поэзию в минимуме признаков, без чего, с вашей точки зрения, ее нельзя представить?
...Без слов, каким-то образом составленных в высказывания, которые могут быть поэтому прочитаны с некоторой интонацией…
3. Если воспринимать поэзию как исследование пределов, то о каких пределах может идти речь и в чем состоит исследование?
Мне куда больше нравится думать о поэзии как об исследовании возможностей. Альтернатива «пределов» и «возможностей» как исследовательских устремлений поэзии принципиальна. Потому что для неё есть метафизические предпосылки в европейской духовной культуре. Мы можем в центр поэтики поставить наделённое сознанием существо, т. е. субъекта, как нечто заведомо неполное, страдающее от собственной неполноты, - в общем как «несчастное сознание», которое постоянно бьётся в свои стены-пределы, и с кровью исследует их. Однако мы можем полагать субъекта принципиально способным к расширению и движению. Мы можем видеть в субъекте полноту, постоянно восполняющую себя. И тогда поэзия становится исследованием возможностей, а не пределов. Вслед за философом Олегом Генисаретским я думаю о возможном сознании субъекта как о «счастливом сознании». Таково сознание, не ограниченное физическими и социальными пределами данного субъекта. И «поэтическое» как раз даёт нам опыт такого сознания. (Добавлю ещё, что это опыт жизни, буквально, в других и через других). Против того, что я только что написал, возможны предсказуемые критические аргументы, основанные на тезисе о смерти субъекта. Они порождены той первой метафизическое линией, о которой я написал. Но я на это могу сказать, что меня лично интересует опыт жизни, а не логические возможности его изничтожения. И ради этого опыта и нужно читать и писать поэтические тексты. Являемся ли мы в большей мере носителями «несчастного» или «счастливого» сознания», точнее, к какому из них мы в большей мере причастны? Я не знаю. Но совершенно точно, что выбор стихов для письма и чтения направляет нас в сторону того или другого.
4. Можно ли считать, что у поэзии в культуре есть какая-то специфическая задача, не решаемая другими средствами? Что это за задача?
Я думаю, поэзия работает со своим особым «поэтическим» материалом, то есть со словами, смыслами и значениями языка. И её стратегией является работа с этим материалом, чтобы производить из него или с его помощью «поэтическое». Но это только «свой» специфичный материал. Однако задачи у разных направлений или видов искусства одни и те же. И это очень хорошо, потому что позволяет переходить от «поэзии» к чему угодно ещё без необходимости пересекать какие-то границы если это нужно для достижения своих эстетических целей.
5. Можно ли сказать, что поэзия словесна и только словесна, или она возможна вне литературы и вне слова?
Думаю, что всё-таки она словесна, поэзия - это словесное искусство. По определению. Вне слова возможно что-то другое. Кино. Музыка. Танец. И так далее. В поэзии мы имеем дело со словом, причём именно со звучащей плотью слова. Так же как театр или танец имеет дело с телом и вряд ли возможны без тела. Хотя самими словами «театр» и «танец» можно назвать так что угодно, всё-таки я думаю эта ограничивающая привязка к материалу имеет значение. Так вот, «поэзия словесна и только словесна», да.
6. В чем, с вашей точки зрения, заключается «современность» современной поэзии и в каких параметрах её следует определять?
«Современной” я полагаю поэзию, обращающуюся к современному ей обществу с обсуждением, комментированием и анализом современности. Такое можно было бы сказать и о «современной философии» или «современном искусстве». «Современность» - не чисто хронологический признак. Создающие поэтические тексты люди и те, к кому они с ними обращаются, живут в контексте, создаваемом разными процессами и событиями, и они обладают своей энергией, стягивающей внимание современников. Чтобы разобраться с «этим» всем, можно высказаться. Поэзия, как и вообще искусство, позволяет это сделать, причём важно заметить, что при этом происходит отстранение от непосредственного события и непосредственного контекста. Поэзия между ними и нами ставит как бы разделительную черту - мы, сочинители и читатели, ещё там, в «этом», но уже и не там. Так поэзия позволяет справляться с энергиями событий и структур нашей жизни: придать им форму, и превратить их в материал для поэтического произведения. В этом оформленном сочинителями виде он предстают другим, т. е. читателям. Форма даёт возможность смотреть на них иначе, именно что «отстраняться», рефлексировать, при этом отнюдь не теряя интенсивности проживания. (Если такого отстранения не происходит, то мы имеем дело с идеологическим, или например, самоаналитическим текстом, и тех и других много, но «поэтического» там будет мало, и вот как это увидеть: такой текст после прочтения будет восприниматься как свидетельство об «этом», но его неинтересно будет читать ради него самого). И поэзия, которая этим занимается - это «современная поэзия». Решения о том, что и о чём писать, конечно, принимают авторы. Не факт, что они при этом могут произвольно выбирать, что о чем и как им писать. Ведь на них тоже воздействуют энергии событий и процессов. Однако всё-таки возможна поэзия, обращённая таким образом к «современности» - и к тем, вместе с кем мы в ней прямо сейчас живём. Это описательное определение «современной поэзии» - очень общее. Оно важно скорее как целеуказание «что можно делать», чем как аналитический инструмент для различения разных видов поэзий. Введение «параметров», о которых Вы спрашиваете, невозможно, поскольку оно неизбежно приведёт к подмене недостижимого универсального (общего) моим, мне предпочтительным частным (вкусовым).
Фото - Ольга Булгакова, осень 2019
1. Если бы вам предложили дать определение «поэзия - это…», как бы выглядело такое определение?
Думаю, не столь интересна «поэзия», как то, что создаёт её, «поэтическое». Это её ядро. Это возможность некоего опыта, переживаемого благодаря чтению стихов и часто - во время чтения стихотворных текстов. Мне представляется очень важным думать о «поэтическом», рефлексировать его приватно и публично. Я рад был бы иметь возможность дать ему сейчас какое-то строгое определение. Определение: поэзия - это опыты обращения с «поэтическим», выражающиеся в написании и чтении стихотворных текстов. Замечу, что поскольку тексты существуют благодаря тому что их читают, и как их читают, постольку «читать» столь же важно, чтобы поэтические сочинение жили, как и их «писать» их. Кроме того, стихи ведь часто пишутся из обломков ранее прочитанных. И наконец, при чтении стихов про себя или вслух возникает некая интонация, которая отличает стихи от не-стихов и одни стихи от других, и по этой интонации узнаём присутствие «поэтического».
2. Если определять поэзию в минимуме признаков, без чего, с вашей точки зрения, ее нельзя представить?
...Без слов, каким-то образом составленных в высказывания, которые могут быть поэтому прочитаны с некоторой интонацией…
3. Если воспринимать поэзию как исследование пределов, то о каких пределах может идти речь и в чем состоит исследование?
Мне куда больше нравится думать о поэзии как об исследовании возможностей. Альтернатива «пределов» и «возможностей» как исследовательских устремлений поэзии принципиальна. Потому что для неё есть метафизические предпосылки в европейской духовной культуре. Мы можем в центр поэтики поставить наделённое сознанием существо, т. е. субъекта, как нечто заведомо неполное, страдающее от собственной неполноты, - в общем как «несчастное сознание», которое постоянно бьётся в свои стены-пределы, и с кровью исследует их. Однако мы можем полагать субъекта принципиально способным к расширению и движению. Мы можем видеть в субъекте полноту, постоянно восполняющую себя. И тогда поэзия становится исследованием возможностей, а не пределов. Вслед за философом Олегом Генисаретским я думаю о возможном сознании субъекта как о «счастливом сознании». Таково сознание, не ограниченное физическими и социальными пределами данного субъекта. И «поэтическое» как раз даёт нам опыт такого сознания. (Добавлю ещё, что это опыт жизни, буквально, в других и через других). Против того, что я только что написал, возможны предсказуемые критические аргументы, основанные на тезисе о смерти субъекта. Они порождены той первой метафизическое линией, о которой я написал. Но я на это могу сказать, что меня лично интересует опыт жизни, а не логические возможности его изничтожения. И ради этого опыта и нужно читать и писать поэтические тексты. Являемся ли мы в большей мере носителями «несчастного» или «счастливого» сознания», точнее, к какому из них мы в большей мере причастны? Я не знаю. Но совершенно точно, что выбор стихов для письма и чтения направляет нас в сторону того или другого.
4. Можно ли считать, что у поэзии в культуре есть какая-то специфическая задача, не решаемая другими средствами? Что это за задача?
Я думаю, поэзия работает со своим особым «поэтическим» материалом, то есть со словами, смыслами и значениями языка. И её стратегией является работа с этим материалом, чтобы производить из него или с его помощью «поэтическое». Но это только «свой» специфичный материал. Однако задачи у разных направлений или видов искусства одни и те же. И это очень хорошо, потому что позволяет переходить от «поэзии» к чему угодно ещё без необходимости пересекать какие-то границы если это нужно для достижения своих эстетических целей.
5. Можно ли сказать, что поэзия словесна и только словесна, или она возможна вне литературы и вне слова?
Думаю, что всё-таки она словесна, поэзия - это словесное искусство. По определению. Вне слова возможно что-то другое. Кино. Музыка. Танец. И так далее. В поэзии мы имеем дело со словом, причём именно со звучащей плотью слова. Так же как театр или танец имеет дело с телом и вряд ли возможны без тела. Хотя самими словами «театр» и «танец» можно назвать так что угодно, всё-таки я думаю эта ограничивающая привязка к материалу имеет значение. Так вот, «поэзия словесна и только словесна», да.
6. В чем, с вашей точки зрения, заключается «современность» современной поэзии и в каких параметрах её следует определять?
«Современной” я полагаю поэзию, обращающуюся к современному ей обществу с обсуждением, комментированием и анализом современности. Такое можно было бы сказать и о «современной философии» или «современном искусстве». «Современность» - не чисто хронологический признак. Создающие поэтические тексты люди и те, к кому они с ними обращаются, живут в контексте, создаваемом разными процессами и событиями, и они обладают своей энергией, стягивающей внимание современников. Чтобы разобраться с «этим» всем, можно высказаться. Поэзия, как и вообще искусство, позволяет это сделать, причём важно заметить, что при этом происходит отстранение от непосредственного события и непосредственного контекста. Поэзия между ними и нами ставит как бы разделительную черту - мы, сочинители и читатели, ещё там, в «этом», но уже и не там. Так поэзия позволяет справляться с энергиями событий и структур нашей жизни: придать им форму, и превратить их в материал для поэтического произведения. В этом оформленном сочинителями виде он предстают другим, т. е. читателям. Форма даёт возможность смотреть на них иначе, именно что «отстраняться», рефлексировать, при этом отнюдь не теряя интенсивности проживания. (Если такого отстранения не происходит, то мы имеем дело с идеологическим, или например, самоаналитическим текстом, и тех и других много, но «поэтического» там будет мало, и вот как это увидеть: такой текст после прочтения будет восприниматься как свидетельство об «этом», но его неинтересно будет читать ради него самого). И поэзия, которая этим занимается - это «современная поэзия». Решения о том, что и о чём писать, конечно, принимают авторы. Не факт, что они при этом могут произвольно выбирать, что о чем и как им писать. Ведь на них тоже воздействуют энергии событий и процессов. Однако всё-таки возможна поэзия, обращённая таким образом к «современности» - и к тем, вместе с кем мы в ней прямо сейчас живём. Это описательное определение «современной поэзии» - очень общее. Оно важно скорее как целеуказание «что можно делать», чем как аналитический инструмент для различения разных видов поэзий. Введение «параметров», о которых Вы спрашиваете, невозможно, поскольку оно неизбежно приведёт к подмене недостижимого универсального (общего) моим, мне предпочтительным частным (вкусовым).
Фото - Ольга Булгакова, осень 2019