(no subject)
Ирина Машинская в "Знамени"- воспоминания о вхождении эмигрантки в американскую жизнь, кое-что так узнаваемо, хотя у нас было не так, но мы и эмигрантами не были.
Ирина Машинская
Автобус № 1
"Там, в этой аптеке, я в первые же месяцы в Америке многому научилась, даже тому, как работает американская почта, потому что у хозяина была почтовая лицензия. Не то чтобы мне эта наука потом как-то пригодилась, но иногда приятно знать изнутри, как работают такие вещи - чем, например, отличаются разные заказные письма и марки. Это дает иллюзию понимания - как когда-то в университете мне показалось, после многих курсов геологии и геоморфологии, что я знаю, как растут и разрушаются горы.
Утром приходили люди всех возрастов, обычно мужчины; некоторые из них были как раз те или отцы тех, кто ночами ковырялся у нас в замке или дрался в коридоре, оставляя длинную бурую полосу на стене, в лифте заканчивающуюся кровавым отпечатком пятерни. Особенно оживленно было в дни получения пособия. Медитативно подняв глаза к потолку, они называли мне числа: лотерея в бедных районах - как фигурное катание в СССР. Но в отличие от последнего эта страсть пронизывает не все общество, а как раз ту его часть, которая живет на минимальную зарплату или вот на это пособие - чем беднее район, тем больше государству удается продать лотерейных билетов. Иногда эти люди говорили: Honey, you pick - перепоручали фортуну мне, видимо, справедливо считая, что у меня отношения с ней должны быть получше. И правда: несмотря на трудности первого времени, моя семья и тогда, и потом была защищена невидимой пленкой, отделявшей нас от настоящего ужаса, и в отличие от тех, чья жизнь текла рядом, но была от нас скрыта, мы оставались по сю сторону границы, в пузыре относительной нормальности и, в целом, благополучия."
"...Потом я рэп оценила и даже полюбила, и он и сейчас, когда я прохожу мимо, порой странно волнует меня - только не вслушиваться в текст, часто не столько грубый, сколько глупый. Но я не могу забыть того бессильного света и внезапного осознания, что проникнуть внутрь находящегося физически рядом, на расстоянии зазора между окнами, мира, залезть под его горячие на закате решетки гармошкой мне не удастся, даже если бы и захотелось. Что я навсегда останусь снаружи."
Ирина Машинская
Автобус № 1
"Там, в этой аптеке, я в первые же месяцы в Америке многому научилась, даже тому, как работает американская почта, потому что у хозяина была почтовая лицензия. Не то чтобы мне эта наука потом как-то пригодилась, но иногда приятно знать изнутри, как работают такие вещи - чем, например, отличаются разные заказные письма и марки. Это дает иллюзию понимания - как когда-то в университете мне показалось, после многих курсов геологии и геоморфологии, что я знаю, как растут и разрушаются горы.
Утром приходили люди всех возрастов, обычно мужчины; некоторые из них были как раз те или отцы тех, кто ночами ковырялся у нас в замке или дрался в коридоре, оставляя длинную бурую полосу на стене, в лифте заканчивающуюся кровавым отпечатком пятерни. Особенно оживленно было в дни получения пособия. Медитативно подняв глаза к потолку, они называли мне числа: лотерея в бедных районах - как фигурное катание в СССР. Но в отличие от последнего эта страсть пронизывает не все общество, а как раз ту его часть, которая живет на минимальную зарплату или вот на это пособие - чем беднее район, тем больше государству удается продать лотерейных билетов. Иногда эти люди говорили: Honey, you pick - перепоручали фортуну мне, видимо, справедливо считая, что у меня отношения с ней должны быть получше. И правда: несмотря на трудности первого времени, моя семья и тогда, и потом была защищена невидимой пленкой, отделявшей нас от настоящего ужаса, и в отличие от тех, чья жизнь текла рядом, но была от нас скрыта, мы оставались по сю сторону границы, в пузыре относительной нормальности и, в целом, благополучия."
"...Потом я рэп оценила и даже полюбила, и он и сейчас, когда я прохожу мимо, порой странно волнует меня - только не вслушиваться в текст, часто не столько грубый, сколько глупый. Но я не могу забыть того бессильного света и внезапного осознания, что проникнуть внутрь находящегося физически рядом, на расстоянии зазора между окнами, мира, залезть под его горячие на закате решетки гармошкой мне не удастся, даже если бы и захотелось. Что я навсегда останусь снаружи."