Полезное чтение о Киме Хадееве
Владимир Володин, Дмитрий Строцев, Александр Сушков КИМ. ВЕЛИКИЙ ПРОХОЖИЙ. КИМ ХАДЕЕВ И БЕЛОРУССКИЙ АНДЕГРАУНД
Статья на "Кольте" о легендарном минском деятеле андерграунда советских времён.
"Ким называл себя агностиком, но под рукой всегда держал Тору. В его доме и при его деятельном участии один за другим писались романы в стихах на библейские темы - «Иов», «Иона», «Исход». Автором романов был поэт Григорий Трестман. К слову сказать, из компании Кима Хадеева вышло несколько ортодоксальных иудеев с раввинскими посвящениями, по крайней мере, два буддийских проповедника и без счета христиан.
Не могу назвать ни одного клона, кого-нибудь, кто вышел бы из общения с Кимом похожим на него или хотя бы пробовал ему подражать. Ким не воспитывал породу, не культивировал признаки; он, во-первых, с искренним восхищением принимал уникальность каждого, кто переступал порог его «запретного» дома (многие этого шага никогда не сделали - из боязни преследования и карьерных рисков), и, во-вторых, с увлечением развивал или раскрывал эту уникальность каждого. Развивал, если к тому были основания. Не стремился всех пристроить к какому-нибудь делу. Уважал и с увлечением разделял чужую праздность. И к удивлению - из сорняков праздности повырастало немало высококультурных личностей."
Статья на "Кольте" о легендарном минском деятеле андерграунда советских времён.
"Ким называл себя агностиком, но под рукой всегда держал Тору. В его доме и при его деятельном участии один за другим писались романы в стихах на библейские темы - «Иов», «Иона», «Исход». Автором романов был поэт Григорий Трестман. К слову сказать, из компании Кима Хадеева вышло несколько ортодоксальных иудеев с раввинскими посвящениями, по крайней мере, два буддийских проповедника и без счета христиан.
Не могу назвать ни одного клона, кого-нибудь, кто вышел бы из общения с Кимом похожим на него или хотя бы пробовал ему подражать. Ким не воспитывал породу, не культивировал признаки; он, во-первых, с искренним восхищением принимал уникальность каждого, кто переступал порог его «запретного» дома (многие этого шага никогда не сделали - из боязни преследования и карьерных рисков), и, во-вторых, с увлечением развивал или раскрывал эту уникальность каждого. Развивал, если к тому были основания. Не стремился всех пристроить к какому-нибудь делу. Уважал и с увлечением разделял чужую праздность. И к удивлению - из сорняков праздности повырастало немало высококультурных личностей."