О новом фильме "1917": предел реализма
Моя колонка про фильм "1917".
Главное, что я хотел сказать: в фильме не удалось передать телесность участникво той окопной войны, самое главное: усталость. Фильм реконструирует военную форму и военный пейзаж. Но не то, как они себя там ощущают. Невер что это невозможно сыграть: сыграть можно всё; думаю, такой задачи не ставилось. Почему?...
"После этой действительно прекрасной экскурсии по виртуальному музею «что мы знаем и помним о Восточном фронте Великой войны» остается вопрос, хотел ли Сэм Мендес рассказать что-то еще, кроме «как это было». По моему ощущению, вряд ли. Главный персонаж, непотопляемый капрал Скофилд, выиграл свой забег, доставил донесение, и вот он сидит под деревом в высокой траве и вспоминает семью. Тут вся история заканчивается, можно выдохнуть и расслабиться. Пффф! И всё. Тут история заканчивается полностью, и когда фильм отпускает, вдруг возникает вопрос, зачем было все это захватывающее зрелище (ну, кроме общеполезного экскурса в истории Великой войны). В каком-то труднообъяснимом в двух словах смысле получился фильм «ни о чем».
"Интересно, что в этом фильме виден, видимо, реально доступный для такого «реализма» предел реализма. Это передача специфического телесного опыта долговременного изнурительного напряжения. В последних сценах Скофилд, который почти сутки полз, бежал, тонул в реке, убил несколько человек (одного - руками задушив), у которого умер на руках друг, который почти ничего не ел и не пил, явно получил сотрясение мозга и с предельным напряжением сил пробежал под взрывами полкилометра, выглядит как парень, который только что с предельным напряжением сил пробежал полкилометра…"
Отсюда
Главное, что я хотел сказать: в фильме не удалось передать телесность участникво той окопной войны, самое главное: усталость. Фильм реконструирует военную форму и военный пейзаж. Но не то, как они себя там ощущают. Невер что это невозможно сыграть: сыграть можно всё; думаю, такой задачи не ставилось. Почему?...
"После этой действительно прекрасной экскурсии по виртуальному музею «что мы знаем и помним о Восточном фронте Великой войны» остается вопрос, хотел ли Сэм Мендес рассказать что-то еще, кроме «как это было». По моему ощущению, вряд ли. Главный персонаж, непотопляемый капрал Скофилд, выиграл свой забег, доставил донесение, и вот он сидит под деревом в высокой траве и вспоминает семью. Тут вся история заканчивается, можно выдохнуть и расслабиться. Пффф! И всё. Тут история заканчивается полностью, и когда фильм отпускает, вдруг возникает вопрос, зачем было все это захватывающее зрелище (ну, кроме общеполезного экскурса в истории Великой войны). В каком-то труднообъяснимом в двух словах смысле получился фильм «ни о чем».
"Интересно, что в этом фильме виден, видимо, реально доступный для такого «реализма» предел реализма. Это передача специфического телесного опыта долговременного изнурительного напряжения. В последних сценах Скофилд, который почти сутки полз, бежал, тонул в реке, убил несколько человек (одного - руками задушив), у которого умер на руках друг, который почти ничего не ел и не пил, явно получил сотрясение мозга и с предельным напряжением сил пробежал под взрывами полкилометра, выглядит как парень, который только что с предельным напряжением сил пробежал полкилометра…"
Отсюда