"Он мужик теперь, он убил сестру!" Средневековье внутри России"
На сайте "Радио Свобода" так называется репортаж Татьяны Вольтской о спектакле "Голоса". О жизни тех, кого прямо сейчас убивают на Севернмо Кавказе.
"Один рассказ сменяет другой, звучит восточная музыка, время от времени - отрывки из Корана, на экране всплывают фотографии кавказских женщин в старинных нарядах, но сами героини документальной пьесы остаются невидимыми. "Голоса" - очень точное название: зрители слышат их подлинные слова, отрывки из интервью, записанных после того, как им удалось вырваться из дома, где их жизнь и свобода постоянно находились в опасности. Отрывки текстов на черных карточках читают актеры, на первом плане - небольшая сцена кукольного театра. Мелом на черной стене написано: “мама”, “папа”, “бабушка”, по ходу спектакля эти слова заклеиваются черными полосками. В спектакле участвует несколько кукол, самую большую одна из актрис постепенно одевает в черный платок, закутывает в длинную черную одежду, на других наклеивает черные бумажные ярлыки. Одна кукла лежит вниз лицом - она убита"
[Екатерина Петрова] А еще раньше я работала с женщинами, пострадавшими от насилия - получилось, что это для меня пересечение нескольких плоскостей. Я вижу, что эти женщины уязвимы во многих отношениях: во-первых, как кавказские женщины они лишены многого - у них нет свободы передвижения, нет своих денег, как у остальных граждан России, они вообще не могут распоряжаться ни своим временем, ни своим телом, ни своей жизнью. Во-вторых, это лесбиянки, бисексуалки, трансгендерные женщины, а значит, их положение на Северном Кавказе связано с насилием вплоть до убийств чести. Сбежать могут не все, а если кому-то удается - это еще не гарантия, что их не найдут и не убьют. История убитой девушки - совершенно рядовая, просто приходят к брату и говорят: мы слышали, что твоя сестра с кем-то гуляет. И этого достаточно, чтобы брат пошел и убил."
**
Разве не об этом пишет свои пронизывающие стихи Егана Джаббарова
SÜT
1
Жрицы Батмана
оберегающие обороняющиеся жительницы его -
города, в котором смерть выглядывает в окно,
встречают новую юную кровь-молоко
шестнадцать лет маленький сын
вместо глазниц ничто
Хатун (почти что фатум) ее зовут
она ничего не знает и пять минут
озирается пустой своей головой
пробитой выстрелами в упор
из уст ее слышится только
oglum nerdesin, kim biliyor?
2
рожденная быть земной она противилась
«Шафилия, детское Шафа»
на обратной стороне зеркала она видела себя
не рабой пустого слова «должна»
а небесной
такой, как легкие почти полуголые женщины
знаменитого греческого острова
такой как
впрочем, здесь продолжать не имеет смысла
поздним вечером бренное тело Шафы нашли рыбы
отцовской веревкой были связаны руки
не найдено ни полумесяца ни креста
3
сегодня Бануз двадцать лет
она влюблена
улыбается, за окном воздух
а завтра Бануз станет частью старого чемодана
- будет похоронена в нем
и никогда так и не узнает,
что любовь бывает без смерти и без вины
с ангелами-детьми
с разговорами по ночам
и с одним на двоих одеялом.
4
в комнате приглушенный свет
Садия в красном платье
в последний раз за жизнь
помнит только брата
и выстрелы поперек груди
5
Сара обнимает Амину и говорит
«завтра мы уйдем и не вернемся»
в последний раз Сара обнимет Амину
в отцовской машине
мертвая с мертвой сестрой
голова к голове
рука в руке
молча
6
кружатся их невинные души как дервиши
белые саваны красные колпаки
Господи упокой души их и спаси
Господи упокой души их и спаси
Господи упокой души их и спаси
белые саваны спят под ладонью земли.
** *
Зухра водит иглой по твоему лицу
твердь не знающей нежности головы
помилуй в этот раз - отпусти
слезящиеся от всего что ни тьма глаза
пустота
пусто-вода
звуки сменяются на боль
на тоску на аидовые сны
на молитвы за детей
на ложный материнский инстинкт
опущенная кисть правой руки говорит
со спящими надгробиями
обещает им милость
обещает им вечность
обещает отсутствие боли
врет.
(опубликовано в "новой Юности" в 2016 году, взято ОТСЮДА)
"Один рассказ сменяет другой, звучит восточная музыка, время от времени - отрывки из Корана, на экране всплывают фотографии кавказских женщин в старинных нарядах, но сами героини документальной пьесы остаются невидимыми. "Голоса" - очень точное название: зрители слышат их подлинные слова, отрывки из интервью, записанных после того, как им удалось вырваться из дома, где их жизнь и свобода постоянно находились в опасности. Отрывки текстов на черных карточках читают актеры, на первом плане - небольшая сцена кукольного театра. Мелом на черной стене написано: “мама”, “папа”, “бабушка”, по ходу спектакля эти слова заклеиваются черными полосками. В спектакле участвует несколько кукол, самую большую одна из актрис постепенно одевает в черный платок, закутывает в длинную черную одежду, на других наклеивает черные бумажные ярлыки. Одна кукла лежит вниз лицом - она убита"
[Екатерина Петрова] А еще раньше я работала с женщинами, пострадавшими от насилия - получилось, что это для меня пересечение нескольких плоскостей. Я вижу, что эти женщины уязвимы во многих отношениях: во-первых, как кавказские женщины они лишены многого - у них нет свободы передвижения, нет своих денег, как у остальных граждан России, они вообще не могут распоряжаться ни своим временем, ни своим телом, ни своей жизнью. Во-вторых, это лесбиянки, бисексуалки, трансгендерные женщины, а значит, их положение на Северном Кавказе связано с насилием вплоть до убийств чести. Сбежать могут не все, а если кому-то удается - это еще не гарантия, что их не найдут и не убьют. История убитой девушки - совершенно рядовая, просто приходят к брату и говорят: мы слышали, что твоя сестра с кем-то гуляет. И этого достаточно, чтобы брат пошел и убил."
**
Разве не об этом пишет свои пронизывающие стихи Егана Джаббарова
SÜT
1
Жрицы Батмана
оберегающие обороняющиеся жительницы его -
города, в котором смерть выглядывает в окно,
встречают новую юную кровь-молоко
шестнадцать лет маленький сын
вместо глазниц ничто
Хатун (почти что фатум) ее зовут
она ничего не знает и пять минут
озирается пустой своей головой
пробитой выстрелами в упор
из уст ее слышится только
oglum nerdesin, kim biliyor?
2
рожденная быть земной она противилась
«Шафилия, детское Шафа»
на обратной стороне зеркала она видела себя
не рабой пустого слова «должна»
а небесной
такой, как легкие почти полуголые женщины
знаменитого греческого острова
такой как
впрочем, здесь продолжать не имеет смысла
поздним вечером бренное тело Шафы нашли рыбы
отцовской веревкой были связаны руки
не найдено ни полумесяца ни креста
3
сегодня Бануз двадцать лет
она влюблена
улыбается, за окном воздух
а завтра Бануз станет частью старого чемодана
- будет похоронена в нем
и никогда так и не узнает,
что любовь бывает без смерти и без вины
с ангелами-детьми
с разговорами по ночам
и с одним на двоих одеялом.
4
в комнате приглушенный свет
Садия в красном платье
в последний раз за жизнь
помнит только брата
и выстрелы поперек груди
5
Сара обнимает Амину и говорит
«завтра мы уйдем и не вернемся»
в последний раз Сара обнимет Амину
в отцовской машине
мертвая с мертвой сестрой
голова к голове
рука в руке
молча
6
кружатся их невинные души как дервиши
белые саваны красные колпаки
Господи упокой души их и спаси
Господи упокой души их и спаси
Господи упокой души их и спаси
белые саваны спят под ладонью земли.
** *
Зухра водит иглой по твоему лицу
твердь не знающей нежности головы
помилуй в этот раз - отпусти
слезящиеся от всего что ни тьма глаза
пустота
пусто-вода
звуки сменяются на боль
на тоску на аидовые сны
на молитвы за детей
на ложный материнский инстинкт
опущенная кисть правой руки говорит
со спящими надгробиями
обещает им милость
обещает им вечность
обещает отсутствие боли
врет.
(опубликовано в "новой Юности" в 2016 году, взято ОТСЮДА)