Олег Полежаев о сборнике "Это будет бесконечно смешно"
Рецензия Олега Полежаева ( sessily_daos) на сборник. Называется почему-то "Так было бы смешно если б не было так грустно". на каком из "так" над ставить ударение, не ясно:)
В газете литературного магазина "КапиталЪ" - ЗДЕСЬ
"«Это будет бесконечно смешно» - вторая книга в серии «Н-ская поэтика» - включает в себя тексты четырёх новосибирских поэтов: Михаила Немцева, Ивана Полторацкого, Дмитрия Королёва и Андрея Жданова. Согласно аннотации, главная тема второго выпуска - «исследование возможности высмеять так называемую “историю”, <…> человеческие претензии что-либо в ней представлять». Авторы считают, что «верная интонация для разговоров о происходящем может быть найдена скорее на путях иронии и сарказма».
Напомню, что первый выпуск в серии называется «Смерти никакой нет», что вкупе с названием второго навевает ассоциации с состоянием буддийского просветления, которое, согласно легендам, заставляет человека рассмеяться от осознания отсутствия смерти. В рассматриваемой книге «так называемая история» представлена в виде бытовых зарисовок, причудливо перемешанных и повествующих о закольцованной цепочке рождения-жизни-смерти. Жданов рубит с плеча: «...мы здесь всегда и навсегда, мы - родились и в этом правда»; Королёв сухо констатирует: «За стеной существуют вещи но они нам пока не даны»; «А вот неймётся ж человеку своё мнение иметь», - сетует Немцев; но «лишь дай в пальто себя облечь и стой, кури семнадцать лет», - возражает ему Полторацкий.
Честно признаться, книга оставляет смешанное ощущение. Задуманный концепт ясен, но воплощение его кажется не свершившимся в полной мере. Каждый текст в отдельности выверен и точно нацелен. Оптикой для большинства текстов служит призма (псевдо-) трагических переживаний чеховского «маленького человечка». Но притом, часть стихотворений, как например, «Утомительная история» Ивана Полторацкого, от которой так и веет пелевинским «Чапаевым и пустотой», или три «письма» Михаила Немцева, адресованные поимённо, призванные внедрять ощущение живого переговаривания авторов между собой, выглядят нарочито конкретными на фоне более многочисленных отвлечённых рассуждений, конструирующих предзаданную реальность. При этом ни собственно иронии, ни сарказма в отдельно взятых текстах не наблюдается, а целостность книги - под большим вопросом. Наверное, стоило бы рискнуть редактору и не выделять каждого автора в отдельный блок, а перемешать их между собой, чтобы подчеркнуть этот полилог.
Конечно, окончательное решение об удачности формы принимать читателю, которому я в любом случае рекомендую вдумчиво полистать страницы сборника. Моё же впечатление сводится к мысли о том, что это было БЫ бесконечно смешно, если б не было так конечно грустно. Может статься, что именно этого ощущения и добивались поэты, и в этом и заключена ирония."
В газете литературного магазина "КапиталЪ" - ЗДЕСЬ
"«Это будет бесконечно смешно» - вторая книга в серии «Н-ская поэтика» - включает в себя тексты четырёх новосибирских поэтов: Михаила Немцева, Ивана Полторацкого, Дмитрия Королёва и Андрея Жданова. Согласно аннотации, главная тема второго выпуска - «исследование возможности высмеять так называемую “историю”, <…> человеческие претензии что-либо в ней представлять». Авторы считают, что «верная интонация для разговоров о происходящем может быть найдена скорее на путях иронии и сарказма».
Напомню, что первый выпуск в серии называется «Смерти никакой нет», что вкупе с названием второго навевает ассоциации с состоянием буддийского просветления, которое, согласно легендам, заставляет человека рассмеяться от осознания отсутствия смерти. В рассматриваемой книге «так называемая история» представлена в виде бытовых зарисовок, причудливо перемешанных и повествующих о закольцованной цепочке рождения-жизни-смерти. Жданов рубит с плеча: «...мы здесь всегда и навсегда, мы - родились и в этом правда»; Королёв сухо констатирует: «За стеной существуют вещи но они нам пока не даны»; «А вот неймётся ж человеку своё мнение иметь», - сетует Немцев; но «лишь дай в пальто себя облечь и стой, кури семнадцать лет», - возражает ему Полторацкий.
Честно признаться, книга оставляет смешанное ощущение. Задуманный концепт ясен, но воплощение его кажется не свершившимся в полной мере. Каждый текст в отдельности выверен и точно нацелен. Оптикой для большинства текстов служит призма (псевдо-) трагических переживаний чеховского «маленького человечка». Но притом, часть стихотворений, как например, «Утомительная история» Ивана Полторацкого, от которой так и веет пелевинским «Чапаевым и пустотой», или три «письма» Михаила Немцева, адресованные поимённо, призванные внедрять ощущение живого переговаривания авторов между собой, выглядят нарочито конкретными на фоне более многочисленных отвлечённых рассуждений, конструирующих предзаданную реальность. При этом ни собственно иронии, ни сарказма в отдельно взятых текстах не наблюдается, а целостность книги - под большим вопросом. Наверное, стоило бы рискнуть редактору и не выделять каждого автора в отдельный блок, а перемешать их между собой, чтобы подчеркнуть этот полилог.
Конечно, окончательное решение об удачности формы принимать читателю, которому я в любом случае рекомендую вдумчиво полистать страницы сборника. Моё же впечатление сводится к мысли о том, что это было БЫ бесконечно смешно, если б не было так конечно грустно. Может статься, что именно этого ощущения и добивались поэты, и в этом и заключена ирония."