Почему результатам электронного голосования нельзя верить?
На прошедших выборах, наверное, главной темой обсуждения стали возможные фальсификации с использованием дистанционного электронного голосования (ДЭГ). Серьезные сомнения в честности результатов начались с задержек в публикации результатов. Несмотря на то, что технология должна позволять публиковать результаты практически мгновенно, само по себе это не является достаточным доказательством фальсификации. ДЭГ - технология новая, сбои и задержки возможны. Именно это объяснение продвигали власти (https://www.rbc.ru/politics/20/09/2021/61484f049a79477663a6747c).
Сомнений в фальсификации не осталось, когда результаты ДЭГ были опубликованы. Провластные кандидаты набрали так много голосов, что им удалось выиграть все округа Москвы без исключения, хотя по результатам оффлайн голосования в подавляющем большинстве округов они проигрывали.
Есть два объяснения такой электоральной аномалии. Борис Овчинников объясняет это тем, что на участках, где в 2016 г. «Единая Россия» набрала больше голосов, процент регистрации в электронном голосовании был выше (https://echo.msk.ru/blog/echomsk/2907234-echo/), и именно поэтому там более высокие проценты за кандидата от власти в ДЭГ.
Второе объяснение дал Алексей Венедиктов: "Это же очевидно, если вы призываете своих верных избирателей, то они и не приходят. Это были и КПРФ и "справороссы". А три другие партии - "Единая Россия", ЛДПР и "Новые люди" призвали к участию, говорили, что, если вы не можете прийти на участки, придите онлайн. И у них у всех электронных избирателей больше, чем избирателей, пришедших на участки" (https://www.interfax.ru/russia/792597).
У этих объяснений есть несколько проблем.
1. В 2020 г., когда проводилось голосование по поправкам в Конституцию, ситуация была аналогичная. Партия власти агитировала своих сторонников голосовать электронно, а оппозиция относилась к нему критически. Тем не менее, онлайн за поправки проголосовало 62.3%, а оффлайн - 66.9%, то есть среди онлайн аудитории было на 7% меньше людей, кто поддерживает власть, чем среди оффлайн. Может, выборка онлайн голосовавших была маленькая и нерепрезентативная? В 2020 г. электронно в Москве проголосовало более миллиона человек. В этом году - около 2 миллионов. Миллион человек - очень большая выборка, чтобы судить о предпочтениях избирателей, и у нас нет никаких данных, что дополнительный миллион, который присоединился к электронному голосованию в этом году, как-то отличается от первого миллиона. Если и есть отличие, то. скорее, оно должно быть в обратную сторону. Если мы предположим, что участники ДЭГ - это сторонники власти, и пришли по зову власти, то сначала должны были присоединиться более лояльные сторонники, потом менее. Так происходит с любым продуктом, в том числе политическим. Если, к примеру, Навальный, начинает продвигать идею «Умного голосования», вначале ее принимает ядро самых лояльных сторонников, а потом уже идет распространение среди более широкого круга протестного электората.
Популярное объяснение, что на ДЭГ сгоняли бюджетников, - тоже не подходит. Во-первых, принуждение к голосованию, - это тоже фальсификации. Во-вторых, в прошлом году их разве не сгоняли?
Кроме того, в этом году к ДЭГ присоединилась часть оппозиционной аудитории, которая раньше не могла голосовать онлайн. Например, многие соотечественники, живущие за рубежом далеко от консульств, смогли проголосовать онлайн. Или молодежь, которая часто живет на съемных квартирах, а прописана в другом месте, также смогла проголосовать онлайн (именно так проголосовали мои два брата, которые живут в Москве).
Овчинникову и Венедиктову придется объяснить, почему в 2020 г., когда власти активно пиарили электронное голосование, к нему присоединился миллион человек, который в среднем был менее лоялен власти, чем оффлайн аудитория, а второй миллион, который присоединился к 2021 г., в похожих условиях, с похожей агитацией со стороны властей, оказался вдруг настолько более лояльным, что переголосовал в пользу власти и первый миллион, и оффлайн аудиторию.
Мне не приходит в голову ни одного разумного объяснения, почему за прошедший год произошел такой резкий рост поддержки властей среди именно среди онлайн аудитории. Все факторы и тренды, которые произошли в 2021 г. по сравнению с 2020 г. говорят о том, что движение должно было быть, скорее, в обратную сторону - относительная поддержка властей среди аудитории ДЭГ должна была упасть, в лучше случае не измениться.
2. Если принять объяснение, что КПРФ и «СР» агитировали не участвовать в электронном голосовании, а "Единая Россия", ЛДПР и "Новые люди" призывали участвовать, то как объяснить феномен 198 округа? Хованская выдвигалась от «Справедливой России», которая, по словам Венедиктова, агитировала не голосовать онлайн. А штаб Брюхановой, наоборот, призывал своих избирателей голосовать и онлайн, и оффлайн. Более того, Максим Кац, глава предвыборного штаба Брюхановой, защищал честность электронного голосования перед своей аудиторией ровно такими же аргументами, как и Венедиктов ( https://twitter.com/max_katz/status/1427026214720573442?s=20).
Тем не менее, в оффлайн голосовании Брюханова получила на 6% голосов больше, чем Хованская, а в онлайн Хованская получила на 65% больше голосов, чем Брюханова.
А если мы посмотрим на результаты по партийным спискам по 198 округу, то результаты станут еще интереснее. По ЛДПР, «Зеленым» и «Новым людям» голоса онлайн - оффлайн идут в одну сторону. И партсписки, и одномандатники в ДЭГ получили больше голосов, чем в оффлайн. Однако за "Справедливую Россию" в оффлайне - 9.5%, а в ДЭГ - 8.1%. Возникает разумный вопрос. Почему по партспискам, как и предсказывает теория агитации, "СР" потеряла, а их же кандидат в онлайн собрал львиную долю всего прироста голосов онлайн? Во время кампании Хованская не ассоциировала себя с "Единой Россией", а "Единая Россия" не вела кампанию в поддержку Хованской. Как же так получилось, что провластные избиратели, которые отняли голоса по списку у "СР", тем не менее догадались, что им всем дружно нужно проголосовать за кандидата от "СР" по одномандатному округу? В отсутствии кандидата от партии власти они должны были как-то относительно равномерно распределить свои голоса по 11 другим кандидатам из списка. Однако онлайн избиратели прокатили кандидата от КПРФ - он набрал онлайн почти в полтора меньше голосов, чем в оффлайн - 9.5% против 13.5%, (список КПРФ 13.9% онлайн против 27.7% оффлайн). Кандидат от ЛДПР набрал онлайн 6.1% против 4.1% оффлайн (список ЛДПР онлайн 6.7%, оффлайн 7.5%), а Хованская набрала 32% онлайн при 25.5% в оффлайн (список СР набрал 8.1% в онлайне, 9.5% в оффлайне). Получается какая-то электоральная аномалия: по партийным спискам партия СР призывала не идти голосовать за себя электронно, а по одномандатным округам та же партия звала своих сторонников идти и голосовать электронно. При этом никакой явной агитации Хованской голосовать именно электронно замечено не было.
Я подробно разобрал 198 округ, однако похожая ситуация и в других московских округах. Например, Олег Леонов по Центральному округу шел как самовыдвиженец, вряд ли на его избирателей подействовали призывы голосовать онлайн. Тем не менее, кандидат «Умного голосования» Митрохин набрал в оффлайн на 23% больше, чем Леонов, а в онлайн Леонов набрал на 101% (!) больше, чем Митрохин.
Кто-то может сказать, что и Леонов, и Хованская входят в список кандидатов Собянина, который он опубликовал накануне выборов. Однако если даже опустить, что Собянин незаконно агитировал с использованием должностного положения, политическая агитация так не работает. Мы видим, как активно команда Навального агитировала за «Умное голосование». Эффект умного голосования политологами Голосовым и Турченко оценивается как 5% (https://www.ridl.io/ru/vlijanie-umnogo-golosovanija-na-vybory-2020-goda/). Любой политтехнолог вам скажет, что для того, чтобы донести месседж до избирателя, нужно обращаться к нему неоднократно, желательно по разным каналам. Просто публикация письма Собянина не могла дать такой феноменальный эффект, который мы наблюдали в перекосе онлайн голосования, например за Хованскую и Леонова.
3. Немаловажный фактор, который добавляет сомнений, - это отсутствие детальной статистики по ДЭГ. Исторически в России статистика публикуется по УИКам. Именно на основании данных по УИКам были выявлены и доказаны массовые фальсификации. Все избиратели ДЭГ изначально были приписаны к какому-то УИКу. Нет никаких технических проблем, почему не выдать эту статистику в разрезе УИКов, чтобы проанализировать данные с оффлайн результатами и с историческими данными. По ДЭГ были опубликованы только агрегированные цифры, которые делают фактически невозможным качественный статистический анализ. Это напоминает подход белорусскокого ЦИКа. Там также не публикуют детальных цифр, только итоговый результат. Как он складывается, понять невозможно.
4. Ну и наконец, система электронного голосования находится под контролем властей, в частности, под контролем ФСБ. Мы видели, что эти люди меняют мочу, чтобы обмануть систему допинг-контроля. Пользуются ворованными базами данных, чтобы найти сторонников оппозиции и отправляют к ним домой полицию. ОМОН и полиция покрывают оффлайн-фальсификаторов. Есть ли у вас уверенность, что эти же люди, в отсутствии понятных и прозрачных механизмов контроля откажутся от соблазна мухлевать с ДЭГ?
Я считаю, что ДЭГ в России должно быть упразднено, потому что оно потенциально дает намного большее поле для фальсификаций. В России более 90 000 участков, и далеко не на всех из них есть возможность фальсифицировать выборы. Есть честные учителя, есть наблюдатели, есть отсутствие культуры фальсификаций, есть вероятность, что преступление члена УИК будет снято на камеру и разойдется по соцсетям. Например, в Москве около 3000 УИКов, и организовать фальсификации на каждом из них - это тяжелый административный процесс. А для того, чтобы организовать фальсификацию 2 миллионов голосов, нужна всего одна точка входа. То есть всего несколько человек, если власти им поставят такую задачу, могут вполне тайно, без риска быть заснятыми и выложенными на Youtube, фальсифицировать результаты всего и сразу в крупнейшем субъекте России. Также у нас нет контроля не только за тайной голосования при онлайн системе, но что и вообще, человек сам за себя проголосовал, а не отдал кому-то свой логин, например по принуждению начальства. По сути, мы наблюдаем, что Москва превратилась в электоральный султанат по типу Чечни, где воля жителей совсем не отражает финальный результат, который рисуют власти.