так кто были натурщики
Вчера, как мне показалось, читатели приняли меня за шамашедчую старуху, чья склонность кидаться концептуалочками хотя и известна на просторах ЖЖ, но уж по поводу натурщиков, которых мастера так наз. Ренессанса и Барокко находили-де среди работяг, я-де загнула.
Поэтому немного распространю важный тезис.
Он, возможно, и является новостью для современного отечественного скусствоведения, которое явно жить не может без удобной и понятной картинки «св. Лука пишет икону Богородицы» «художник и натурщица», но здесь-то в невидимом менталитете присутствует совершенно иной паттерн. Знание о том, что штудии с живых натурщиков для художников указанного периода были совершенно не важны, что они бывали - время от времени - лишь частной прихотью особо ангажированных экстремалов, а так-то мастера кисточки могли и обучиться ремеслу, и всю жизнь проработать в своём цехе без всякого соприкосновения с нанятыми, ээ, работягами (кстати о работягах - цеха натурщиков не существовало в природе, т.е. в тогдашней жёсткой системе городского учёта занятости и налогообложения нанимать можно было только представителей цеха люмпенов обоего пола), знание о том, что и учились, и впоследствии работали главным и почти что исключительным образом с прежденаписанных, награвированных, изваянных образцов, а не с живой натуры - знание это, говорю, разлито здесь в воздухе. Это такое искусствоведческое дваждыдвачетыре.
Чиста чтобы ткнуть в нос тем, кому очевидность не очевидность, если нету бубликаций и ссылок (обратное для них тоже верно, публикация автоматом освящает и удостоверяет любую пургу) - а таких красавцев ко мне тоже шляется не один и не двое, не буду называть юзернеймов -
есть про это и публикации.
Например, ровно десять лет назад мы тут имели выставку «Йорданс и античность» , одну из редчайших действительно концептуальных выставок, а не всеми любимые грантожорские подборочки «Фрукты в живописи» или «Круглое и длинное». Так вот, там добрые люди, в т.ч. лично мне знакомые Йост Фандер Ауэра и Ирена Шодье, собрали вот эти самые образцы, «прориси» по-нашему, по-иконописному, собрали наглядно даже для идиота. При каждой выставленной картине Йорданса - не поленились найти, откуда срисовано. А иногда и всю цепочку повытаскивали. Вот античный рельеф или круглая скульптура, вот рисунок или гравюра с того античного рельефа или статуи, вот как этой прорисью воспользовался Микеланджело, а здесь у него стырил Рубенс, а уж у Рубенса Йорданс.
Иной раз по две, три и более разных античных моделей при одной картине. Иной раз, наоборот, при одном античном исходнике - серия разных картин.
И для головок, и для тушек, и для целых групп персонажей.
И всего этого богатства, щедро переливающегося через край из культуры в культуру, из эпохи в эпоху, из одной страны христианского мира в другую - много. С избытком. С горкой. Завались и на всех хватит.
...и ни одного, ни одного работяги, среди которого кто-то, согласно версии аниматорш примузейных кружков для первоклассников, находил-де натурщиков.
Поэтому немного распространю важный тезис.
Он, возможно, и является новостью для современного отечественного скусствоведения, которое явно жить не может без удобной и понятной картинки «св. Лука пишет икону Богородицы» «художник и натурщица», но здесь-то в невидимом менталитете присутствует совершенно иной паттерн. Знание о том, что штудии с живых натурщиков для художников указанного периода были совершенно не важны, что они бывали - время от времени - лишь частной прихотью особо ангажированных экстремалов, а так-то мастера кисточки могли и обучиться ремеслу, и всю жизнь проработать в своём цехе без всякого соприкосновения с нанятыми, ээ, работягами (кстати о работягах - цеха натурщиков не существовало в природе, т.е. в тогдашней жёсткой системе городского учёта занятости и налогообложения нанимать можно было только представителей цеха люмпенов обоего пола), знание о том, что и учились, и впоследствии работали главным и почти что исключительным образом с прежденаписанных, награвированных, изваянных образцов, а не с живой натуры - знание это, говорю, разлито здесь в воздухе. Это такое искусствоведческое дваждыдвачетыре.
Чиста чтобы ткнуть в нос тем, кому очевидность не очевидность, если нету бубликаций и ссылок (обратное для них тоже верно, публикация автоматом освящает и удостоверяет любую пургу) - а таких красавцев ко мне тоже шляется не один и не двое, не буду называть юзернеймов -
есть про это и публикации.
Например, ровно десять лет назад мы тут имели выставку «Йорданс и античность» , одну из редчайших действительно концептуальных выставок, а не всеми любимые грантожорские подборочки «Фрукты в живописи» или «Круглое и длинное». Так вот, там добрые люди, в т.ч. лично мне знакомые Йост Фандер Ауэра и Ирена Шодье, собрали вот эти самые образцы, «прориси» по-нашему, по-иконописному, собрали наглядно даже для идиота. При каждой выставленной картине Йорданса - не поленились найти, откуда срисовано. А иногда и всю цепочку повытаскивали. Вот античный рельеф или круглая скульптура, вот рисунок или гравюра с того античного рельефа или статуи, вот как этой прорисью воспользовался Микеланджело, а здесь у него стырил Рубенс, а уж у Рубенса Йорданс.
Иной раз по две, три и более разных античных моделей при одной картине. Иной раз, наоборот, при одном античном исходнике - серия разных картин.
И для головок, и для тушек, и для целых групп персонажей.
И всего этого богатства, щедро переливающегося через край из культуры в культуру, из эпохи в эпоху, из одной страны христианского мира в другую - много. С избытком. С горкой. Завались и на всех хватит.
...и ни одного, ни одного работяги, среди которого кто-то, согласно версии аниматорш примузейных кружков для первоклассников, находил-де натурщиков.