Христос воскресе!
- теперь и у нас, ага.
Вообще говоря, испытываю некоторую ностальгию по тем двум праздникам времён ковида, когда мы пели службу сами с выходом в Сад.
У греков, у них на сегодня вот как -
1. Никаких корзин со снедью. Вообще никаких ни у кого.
2. Никаких тёток в платочках, разве что несколько старушек, включая меня, кокетничали шапоклшляпками, но платков, шалей и прочего вот этого всего не то крестьянского, не то музульманского, не было вообще, ни одного случая во всей толпе.
3. Никаких куличей и пасокъ на столах за ночной трапезой, равно как и никаких ломящихся столов. В трапезной заранее расставлены такими какбе очагами вино и безалкогол, фета кусочками, лимоны четвертинками, яйца красные, яйца шоколадные («Леонидас»!) и обычный хлеб, а на раздаче имелись два горячих супа на выбор, куритса и телячьи потрошки, это всё.
4. Все, с кем заговариваешь, в толпе или за столом, немедленно переходят на французский или английский. У старух плохой, у молодёжи безупречный.
(а у МП РПЦ я тоже побывала, промыслительно с них-то и начала, правда, сразу выскочила наружу, трудно мне без вентиляции, думала дождаться крестного хода, поторчала в негустой тусе соотечественников в дресскоде и с корзинамэ, подышала сигаретами и матом, крестного же хода не случилось, открыли дверь и тут же закрыли - возможно, боялись терактов, а мож, оно и всегда тут так - но это никого не смутило, многие даже не обернулись и продолжали курить и общаться)
- короче, до греков одна трамвайная остановка пешком через полные ночной жизнью кварталы центра столицы, я хоть отдохнула от отечественного впечатления по дороге, глядя на резвящуюся за столиками кафе публику, и поспела в Архангельский ихний собор к концу утрени.
И 5.
В трапезной при стеночке стоял навороченный такой байк, кажется, с электромотором.
На нём на моих обезвалдевших глазах уехал домой Митрополит Афинагор.
Вообще говоря, испытываю некоторую ностальгию по тем двум праздникам времён ковида, когда мы пели службу сами с выходом в Сад.
У греков, у них на сегодня вот как -
1. Никаких корзин со снедью. Вообще никаких ни у кого.
2. Никаких тёток в платочках, разве что несколько старушек, включая меня, кокетничали шапоклшляпками, но платков, шалей и прочего вот этого всего не то крестьянского, не то музульманского, не было вообще, ни одного случая во всей толпе.
3. Никаких куличей и пасокъ на столах за ночной трапезой, равно как и никаких ломящихся столов. В трапезной заранее расставлены такими какбе очагами вино и безалкогол, фета кусочками, лимоны четвертинками, яйца красные, яйца шоколадные («Леонидас»!) и обычный хлеб, а на раздаче имелись два горячих супа на выбор, куритса и телячьи потрошки, это всё.
4. Все, с кем заговариваешь, в толпе или за столом, немедленно переходят на французский или английский. У старух плохой, у молодёжи безупречный.
(а у МП РПЦ я тоже побывала, промыслительно с них-то и начала, правда, сразу выскочила наружу, трудно мне без вентиляции, думала дождаться крестного хода, поторчала в негустой тусе соотечественников в дресскоде и с корзинамэ, подышала сигаретами и матом, крестного же хода не случилось, открыли дверь и тут же закрыли - возможно, боялись терактов, а мож, оно и всегда тут так - но это никого не смутило, многие даже не обернулись и продолжали курить и общаться)
- короче, до греков одна трамвайная остановка пешком через полные ночной жизнью кварталы центра столицы, я хоть отдохнула от отечественного впечатления по дороге, глядя на резвящуюся за столиками кафе публику, и поспела в Архангельский ихний собор к концу утрени.
И 5.
В трапезной при стеночке стоял навороченный такой байк, кажется, с электромотором.
На нём на моих обезвалдевших глазах уехал домой Митрополит Афинагор.