непохожее похожее
Уведу у френда несколько икон картин картинок иконок русского средневекового художника Карпа Золотарёва, по поводу которых я поразилась, как такое может кому-то напоминать нидерландскую живопись 15 в. и, в частности, Гентский алтарь.
Ну да, свинья на йожа теоретически похожа, в известном смысле всякая живопись стадии перехода от средневековой оптики к академической имеет некоторые общие черты, когда бы и где бы тот переход ни совершался. Т.е. да, в этом смысле Золотарёв похож на Михайлу Дамаскиноса, Дамаскинос на Джентиле да Фабриано, Дж. да Фабриано на бр. ван Эйков, Ван Эйки на Хуана де Руэласа, Хуан де Руэлас на Якопо Беллини, Якопо Беллини на Лукаса Кранаха, Лукас Кранах на Ивана Безмина, годы жизнетворчества расставьте сами. Всё на всё похоже по признаку "все идут в одну сторону, и все на полпути" - кто в 15-м в., а кто и в 18-м.
Мне представляется куда более продуктивным отметить не эту родовую черту, а индивидуальные стилистические признаки живописи Карпа Золотарёва. То, чем эта живопись НЕ похожа ни на Гентский Алтарь, ни на Эль Греко, ни на Кранахов. И ни на кого из художников тех стран, чья локальная культура более или менее вовремя следовала магистральной линии развития христианского искусства, а не отставала лет на триста.
Успение Богоматери
Царь Соломон
Христос Вседержитель
Варлаам
Иосаф
Вера, надежда Любовь и мать их София. 1685
Карп Золотарёв резко отличается от них от всех тем, что он ВТОРИЧЕН. Жалисно, затхло-провинциально вторичен. Запыхавшийся, безнадежный, завистливый опоздант на поприще общехристианских бегов от средневековой стилистики - к академической. Он хватает на бегу приглянувшиеся куски чужих, далёких от него стилей и глотает их непереваренными. По одной картинке это, может, и не всякому заметно, но по целой серии видно без бинокля.
Во-первых, продвинутыми в академический реализм выглядят только те картины (те части картин), для которых Золотарёв разыскал западные (или на худой конец греческие) исходники для буквально с них содрать. Там, где исходников не нашлось - там зияют провалы в тёмные века. Таковы свв. Варлаам и Иоасаф, таковы Вера-Надежда-Любовь, таковы в Успении фигуры русских православных епископов на переднем плане. Это не люди, а мешки, черные или узорчатые мешки с болтающимися из-под юбок пухлыми лапочками, с бесполыми кукольными головками одного и того же (весьма бюджетного) молда. У всех «самодельных» персонажей, независимо от пола и возраста, одинаковые карие стеклянные глаза с толстенным верхним веком, прямой носик с резко упёртыми в него бровками, верхняя губа ниточкой, нижняя волдырьком, углы ротика резко вдавлены, подбородочек далеко отклячился.
(Да, отчасти этот паттерн оставляет свою неприятную печать и на личиках «срисованных» персонажей, но там это каких-то 5-10 %, а не все 96 градусов).
А срисованные, конечно, - срисованы на совесть. Выдаёт их только (ага, ТОЛЬКО) натужность, тяжесть, копотливость исполнения, фрагментарность видения, объединение в одной картинке различных исходников и присутствие сочиненных от себя деталей, как, например, в Петре и Павле абсолютно чужая всему остальному церковь на заднем плане. У художников со сложившимся стилем таких проколов не бывает, чтоб сложный объект был нарисован-написан хорошо, а второстепенный - из рук вон плохо.
Богоматерь с Младенцем
Богоматерь с Младенцем
Палится автор и на других деталях, как, например, свитки в руках персонажиков. Сравните срисованные свиток-и-книгу в руках Петра и Павла - с самопальными свитками в руках Иоанна, Алексия, Варлаама и Иоасафа. Беспомощная вздуто-изломанная серая гниль, испачканная корявыми строчками без полей, где и близко не ночевал хороший вкус и какой бы то ни было культурный бэкграунд.
Иоанн Предтеча и Алексей Человек Божий. 1694
Апостолы Пётр и Павел. 1694
Или ещё, например, феерически грубая, хамская трава на фрагменте см. ниже. Грубая одновременно и по рисунку, и по композиции. Все средневековые сокровища - чувство ритма, орнаментальная уравновешенность, конструктивная логика ( каковые сокровища европейские художники донесли, ни разу не уронив, по крайней мере до конца 18 века !) - потеряны напрочь, вывалились из трясущихся ручек, занятых ускоренным проталкиванием в глотку готовых краденых кусков.
Но явственней всего специфика авторского стиля царского изографа Карпа Золотарёва обнаруживается в надписаниях. Там, где он выводит литеры от собственного творческого разумения, не пользуясь русской маньеристической вязью (впрочем, я уверена, что на «Свв. Вере, Надежде...» эти буковки наводил другой парень, спец-позолотчик). Буковок-то нашенских, кириллицы, - её ниоткуда, ни с каких басурманских еретических гравюр не срисуешь. Ни отдельных буковок, ни (тем более) композиции. Всё надо самому, самому. Выйти и продемонстрировать свой собственный вкус, культуру, чувство ритма и пропорций - сколько тебе от Боженьки отломилось и насколько ты их сам довоспитывал.
И что мы видим? Красненьким ли, черненьким, с притенениями или без - буковки выходят жесткие, душные, топорные и топорщащиеся, искалеченные, смрадные, толкающиеся локтями и дребезжащие. Их совершенно однозначно писал тяжёлодумный тупица, без божества без вдохновенья, неспособный родить в кислой душе своей никакой музыки, не шмогающий связать до кучи не то что две, но даже одну ритмическую идею, и никогда не созерцавший молитвенно ничего, кроме разве что дембельских альбомов.
Апостолы Петр и Павел. Фрагменты
А вы говорите - Гентский алтарь.
Ога, щас.
...кстати, вот немножко буковок из Гентского алтаря.
Заесть золотарёвские.
Ну да, свинья на йожа теоретически похожа, в известном смысле всякая живопись стадии перехода от средневековой оптики к академической имеет некоторые общие черты, когда бы и где бы тот переход ни совершался. Т.е. да, в этом смысле Золотарёв похож на Михайлу Дамаскиноса, Дамаскинос на Джентиле да Фабриано, Дж. да Фабриано на бр. ван Эйков, Ван Эйки на Хуана де Руэласа, Хуан де Руэлас на Якопо Беллини, Якопо Беллини на Лукаса Кранаха, Лукас Кранах на Ивана Безмина, годы жизнетворчества расставьте сами. Всё на всё похоже по признаку "все идут в одну сторону, и все на полпути" - кто в 15-м в., а кто и в 18-м.
Мне представляется куда более продуктивным отметить не эту родовую черту, а индивидуальные стилистические признаки живописи Карпа Золотарёва. То, чем эта живопись НЕ похожа ни на Гентский Алтарь, ни на Эль Греко, ни на Кранахов. И ни на кого из художников тех стран, чья локальная культура более или менее вовремя следовала магистральной линии развития христианского искусства, а не отставала лет на триста.
Успение Богоматери
Царь Соломон
Христос Вседержитель
Варлаам
Иосаф
Вера, надежда Любовь и мать их София. 1685
Карп Золотарёв резко отличается от них от всех тем, что он ВТОРИЧЕН. Жалисно, затхло-провинциально вторичен. Запыхавшийся, безнадежный, завистливый опоздант на поприще общехристианских бегов от средневековой стилистики - к академической. Он хватает на бегу приглянувшиеся куски чужих, далёких от него стилей и глотает их непереваренными. По одной картинке это, может, и не всякому заметно, но по целой серии видно без бинокля.
Во-первых, продвинутыми в академический реализм выглядят только те картины (те части картин), для которых Золотарёв разыскал западные (или на худой конец греческие) исходники для буквально с них содрать. Там, где исходников не нашлось - там зияют провалы в тёмные века. Таковы свв. Варлаам и Иоасаф, таковы Вера-Надежда-Любовь, таковы в Успении фигуры русских православных епископов на переднем плане. Это не люди, а мешки, черные или узорчатые мешки с болтающимися из-под юбок пухлыми лапочками, с бесполыми кукольными головками одного и того же (весьма бюджетного) молда. У всех «самодельных» персонажей, независимо от пола и возраста, одинаковые карие стеклянные глаза с толстенным верхним веком, прямой носик с резко упёртыми в него бровками, верхняя губа ниточкой, нижняя волдырьком, углы ротика резко вдавлены, подбородочек далеко отклячился.
(Да, отчасти этот паттерн оставляет свою неприятную печать и на личиках «срисованных» персонажей, но там это каких-то 5-10 %, а не все 96 градусов).
А срисованные, конечно, - срисованы на совесть. Выдаёт их только (ага, ТОЛЬКО) натужность, тяжесть, копотливость исполнения, фрагментарность видения, объединение в одной картинке различных исходников и присутствие сочиненных от себя деталей, как, например, в Петре и Павле абсолютно чужая всему остальному церковь на заднем плане. У художников со сложившимся стилем таких проколов не бывает, чтоб сложный объект был нарисован-написан хорошо, а второстепенный - из рук вон плохо.
Богоматерь с Младенцем
Богоматерь с Младенцем
Палится автор и на других деталях, как, например, свитки в руках персонажиков. Сравните срисованные свиток-и-книгу в руках Петра и Павла - с самопальными свитками в руках Иоанна, Алексия, Варлаама и Иоасафа. Беспомощная вздуто-изломанная серая гниль, испачканная корявыми строчками без полей, где и близко не ночевал хороший вкус и какой бы то ни было культурный бэкграунд.
Иоанн Предтеча и Алексей Человек Божий. 1694
Апостолы Пётр и Павел. 1694
Или ещё, например, феерически грубая, хамская трава на фрагменте см. ниже. Грубая одновременно и по рисунку, и по композиции. Все средневековые сокровища - чувство ритма, орнаментальная уравновешенность, конструктивная логика ( каковые сокровища европейские художники донесли, ни разу не уронив, по крайней мере до конца 18 века !) - потеряны напрочь, вывалились из трясущихся ручек, занятых ускоренным проталкиванием в глотку готовых краденых кусков.
Но явственней всего специфика авторского стиля царского изографа Карпа Золотарёва обнаруживается в надписаниях. Там, где он выводит литеры от собственного творческого разумения, не пользуясь русской маньеристической вязью (впрочем, я уверена, что на «Свв. Вере, Надежде...» эти буковки наводил другой парень, спец-позолотчик). Буковок-то нашенских, кириллицы, - её ниоткуда, ни с каких басурманских еретических гравюр не срисуешь. Ни отдельных буковок, ни (тем более) композиции. Всё надо самому, самому. Выйти и продемонстрировать свой собственный вкус, культуру, чувство ритма и пропорций - сколько тебе от Боженьки отломилось и насколько ты их сам довоспитывал.
И что мы видим? Красненьким ли, черненьким, с притенениями или без - буковки выходят жесткие, душные, топорные и топорщащиеся, искалеченные, смрадные, толкающиеся локтями и дребезжащие. Их совершенно однозначно писал тяжёлодумный тупица, без божества без вдохновенья, неспособный родить в кислой душе своей никакой музыки, не шмогающий связать до кучи не то что две, но даже одну ритмическую идею, и никогда не созерцавший молитвенно ничего, кроме разве что дембельских альбомов.
Апостолы Петр и Павел. Фрагменты
А вы говорите - Гентский алтарь.
Ога, щас.
...кстати, вот немножко буковок из Гентского алтаря.
Заесть золотарёвские.