и чем отличается феня от языка
Нет, не родом.
Френдесса спрашивает - И чем отличается девушка из твиттера, которая была неиронично вкрашнута в летсплейщика, от петровского стипендиата, который был инаморат в венецейскую читадинку? -
я там накаментила, имея в виду, конечно, языковые новообразования, а не собственно того парня и ту девицу (про них я ничего не знаю),
что -
(а здесь расширю) всем-де отличается, ничего общего, у петровского стипендиата только два слова из трех - непорусские неологизмы, и появление их оправдано. Влюбленность по-русски ещё никак не называлась, а читадинок в России просто не водилось, потому что обитательницы русских городов петровского времени гражданками не были. Стипендиат здесь вводит не просто два словечка, но два новых понятия, которые очень скоро "переведутся на русский", или скорее будут скалькированы, и прочно закрепятся в языке, потому что станут широко востребованными. Т.е. стипендиат работает на обогащение, на эволюцию русского менталитета. А девица просто по фене ботает, новое значимое понятие там одно, летсплейщик, да и тот, если не вдаваться в технические детали и сосредоточиться на эмоциональной окраске термина, вполне мог бы быть назван на допетровском русском ярыгою. По фене ботает, то есть пользуется лексикончиком, которого единственная цель - заявить о принадлежности к социокультурной стае группе, а чего-то нового, значимого для всех современных русскоговорящих и оттого имеющего шанс надолго закрепиться в языке, там нет и вовсе. Это чиста мусор, и сама же девица помимо твиттера пользоваться им не станет.
Кстати, нерусскость новых слов (основание для проповедЕй про разлагающее влияние инославныхъ) - просто случайность. Чисто русский неологистический мусор тоже имеет место, могу примеры. А во времена петровских стипендиатов, как мы все хорошо знаем, сыпавшиеся как из рога изобилия новые понятия получали при рождении как русские, так и нерусские имена, иной раз по два-три одновременно, а затем закреплялись в языке как в русском, так и, наоборот, нерусском виде - в силу привычки или непонятно чего. Казалось бы, так естественна русификация, превращение инамората во влюбленного и читадинки в гражданку? - ан нэт, обратного тоже сколько угодно, архаический тихогром утвердился в виде фортепьян, Благодати стали обратно Грациями, и даже всем известный шипок (заря шипкоперстна! шипколокотные нимфы!) прочно мутировал в латынскую розу, и войско - в армию (впрочем, это, пожалуй, разные понятия), а наспех сколоченный четверобочник («Войска одна часть в четверобочник строится», Кантемир) совершенно даже исчез под вернувшимся в русский язык исходным каре.
Вот такая чехарда, товарищи.
Хочу сказать, что эквивалента фантузиям той девы из твиттера нам в родном 18-м столетии не отыскать.
Эквиваленты, может, и были, но исчезли, они же мусор, их напрочь забыли все, кроме специалистов и бескорыстных любителей, да и тем значение и происхождение того или иного словечка или оборота тогдашней фени становится ясно только из контекста (если становится, мы всякое видали, ага. Особенно происхождение. Я своими глазами помню примечания, истолковывавшие слово «бота» («боту перед зеркалом наводить» как «забота», и слово «рагалья» (рагалья ты этакая!) как «мотыга, здесь - в бранном значении»). Как раз на днях меня огорчил до невозможности случай забвения одного сленгового словечка 18 в., ладно, сколько ж можно теребить эту плешь.
Френдесса спрашивает - И чем отличается девушка из твиттера, которая была неиронично вкрашнута в летсплейщика, от петровского стипендиата, который был инаморат в венецейскую читадинку? -
я там накаментила, имея в виду, конечно, языковые новообразования, а не собственно того парня и ту девицу (про них я ничего не знаю),
что -
(а здесь расширю) всем-де отличается, ничего общего, у петровского стипендиата только два слова из трех - непорусские неологизмы, и появление их оправдано. Влюбленность по-русски ещё никак не называлась, а читадинок в России просто не водилось, потому что обитательницы русских городов петровского времени гражданками не были. Стипендиат здесь вводит не просто два словечка, но два новых понятия, которые очень скоро "переведутся на русский", или скорее будут скалькированы, и прочно закрепятся в языке, потому что станут широко востребованными. Т.е. стипендиат работает на обогащение, на эволюцию русского менталитета. А девица просто по фене ботает, новое значимое понятие там одно, летсплейщик, да и тот, если не вдаваться в технические детали и сосредоточиться на эмоциональной окраске термина, вполне мог бы быть назван на допетровском русском ярыгою. По фене ботает, то есть пользуется лексикончиком, которого единственная цель - заявить о принадлежности к социокультурной стае группе, а чего-то нового, значимого для всех современных русскоговорящих и оттого имеющего шанс надолго закрепиться в языке, там нет и вовсе. Это чиста мусор, и сама же девица помимо твиттера пользоваться им не станет.
Кстати, нерусскость новых слов (основание для проповедЕй про разлагающее влияние инославныхъ) - просто случайность. Чисто русский неологистический мусор тоже имеет место, могу примеры. А во времена петровских стипендиатов, как мы все хорошо знаем, сыпавшиеся как из рога изобилия новые понятия получали при рождении как русские, так и нерусские имена, иной раз по два-три одновременно, а затем закреплялись в языке как в русском, так и, наоборот, нерусском виде - в силу привычки или непонятно чего. Казалось бы, так естественна русификация, превращение инамората во влюбленного и читадинки в гражданку? - ан нэт, обратного тоже сколько угодно, архаический тихогром утвердился в виде фортепьян, Благодати стали обратно Грациями, и даже всем известный шипок (заря шипкоперстна! шипколокотные нимфы!) прочно мутировал в латынскую розу, и войско - в армию (впрочем, это, пожалуй, разные понятия), а наспех сколоченный четверобочник («Войска одна часть в четверобочник строится», Кантемир) совершенно даже исчез под вернувшимся в русский язык исходным каре.
Вот такая чехарда, товарищи.
Хочу сказать, что эквивалента фантузиям той девы из твиттера нам в родном 18-м столетии не отыскать.
Эквиваленты, может, и были, но исчезли, они же мусор, их напрочь забыли все, кроме специалистов и бескорыстных любителей, да и тем значение и происхождение того или иного словечка или оборота тогдашней фени становится ясно только из контекста (если становится, мы всякое видали, ага. Особенно происхождение. Я своими глазами помню примечания, истолковывавшие слово «бота» («боту перед зеркалом наводить» как «забота», и слово «рагалья» (рагалья ты этакая!) как «мотыга, здесь - в бранном значении»). Как раз на днях меня огорчил до невозможности случай забвения одного сленгового словечка 18 в., ладно, сколько ж можно теребить эту плешь.