мемуар-другой о ритуальной еде
Поскольку в ленте попалось к праздничку много ностальгического, включусь в хор. В моем детстве застольные ритуалы тщательно соблюдались, набор «советскоеполусладкое-оливье-шуба-студеньсхреномкраснымибелым-шпроты-грибымаринованные-тортнаполеон-мандаринки» считался абсолютно обязательным, да плюс домашние соленья (арбуз в сторублей непременно!), да плюс ещё и горячее, каклеты обычно, и ни один елемент не должен был выпасть, и всё приготовлялось самой хозяйкой, гости тогда не приносили ничего, ничего! ни экспромтом, ни по заранее утвержденной конвенции, сейчас даже вообразить жутко.
Мандаринки, большое по тем временам и местам счастье и отличие, у нас были свои. Они приезжали от Деда по крайней мере раз в месяц в фанерных ящиках, зашитых в серпянку, с адресами, написанными идеальным учительским почерком, химическим карандашом. Доезжали прекрасно, каждый отдельно завернутый в газетку, и выставлялись рядами на подоконниках, и подъедались рядами же, и к исчезновению последних рядовых прибывали уже новые полкИ, крупных и помельче, толстошкурых и тонкокожих, дада, это были они самые, с чьими завязями я здоровалась в мае, и с кем прощалась в последних числах августа, с уже раздувшимися до товарных габаритов, но ещё неприветливо зелеными и лишь кое-где начинавшими лимонно желтеть. Фиги, гранаты и хурма приезжали тоже, но реже, они хуже переносили переезд, и в конце концов от них решено было отказаться вовсе (но фиги, впрочем, каждый год ожидали меня на месте, в виде варенья).
С шубой у меня связано замечательное воспоминание, когда я - уже в коллективно-сборном застолье - была назначена ответственной за это блюдо для двенадцати едоков, и ИСПОРТИЛА его радикально. Как можно испортить шубу? - оч. просто, мне попалась горькая луковица, бывает такой, к счастью, редчайший, феномен в мире репчатого лука, с виду идеальный крупный гладкий здоровенный корешок, но на вкус - нечто запредельное, инфернальная горечь с трудноубиваемым послевкусием. И поскольку никто же не пробует сырой лук на вкус, закладывая его в шубу, - я и заложила не попробовав. Постояв всего несколько часов, отрава разошлась по всем жилочкам произведения, и эффект обнаружился со страшной силой уже за столом, вот как в «Даунтонском аббатстве» господа отведали клубники со сливками, посыпанными солью вместо сахарной пудры, или прислуга супу со стружкой хозяйственного мыла, вот такой был дружный эффект. Я чувствовала себя великим Франсуа Вателем. Впрочем, встреченный такой позорной шубой год оказался один из самых счастливых в жизни моей. Несмотря даже на то, что за столом в последний момент возникло тринадцать человек.
Да, а вот какой шампусик оказался вчера на нашем столе. Я не знаю, откуда он возник, надо полагать, подарил кто-то Медведю, купить такое мы не могли никак. Надпись на бутылке я разглядела только к концу посиделок и сперва подумала, что надо же так ужраться. Решила сфотографировать свой глюк (так делают, я слышала от духовных людей), и фоточка вполне получилась, вот.
Даже не знаю, можно ли было такое пить клирикам. Хорошо, что никто нас не видел.
Мандаринки, большое по тем временам и местам счастье и отличие, у нас были свои. Они приезжали от Деда по крайней мере раз в месяц в фанерных ящиках, зашитых в серпянку, с адресами, написанными идеальным учительским почерком, химическим карандашом. Доезжали прекрасно, каждый отдельно завернутый в газетку, и выставлялись рядами на подоконниках, и подъедались рядами же, и к исчезновению последних рядовых прибывали уже новые полкИ, крупных и помельче, толстошкурых и тонкокожих, дада, это были они самые, с чьими завязями я здоровалась в мае, и с кем прощалась в последних числах августа, с уже раздувшимися до товарных габаритов, но ещё неприветливо зелеными и лишь кое-где начинавшими лимонно желтеть. Фиги, гранаты и хурма приезжали тоже, но реже, они хуже переносили переезд, и в конце концов от них решено было отказаться вовсе (но фиги, впрочем, каждый год ожидали меня на месте, в виде варенья).
С шубой у меня связано замечательное воспоминание, когда я - уже в коллективно-сборном застолье - была назначена ответственной за это блюдо для двенадцати едоков, и ИСПОРТИЛА его радикально. Как можно испортить шубу? - оч. просто, мне попалась горькая луковица, бывает такой, к счастью, редчайший, феномен в мире репчатого лука, с виду идеальный крупный гладкий здоровенный корешок, но на вкус - нечто запредельное, инфернальная горечь с трудноубиваемым послевкусием. И поскольку никто же не пробует сырой лук на вкус, закладывая его в шубу, - я и заложила не попробовав. Постояв всего несколько часов, отрава разошлась по всем жилочкам произведения, и эффект обнаружился со страшной силой уже за столом, вот как в «Даунтонском аббатстве» господа отведали клубники со сливками, посыпанными солью вместо сахарной пудры, или прислуга супу со стружкой хозяйственного мыла, вот такой был дружный эффект. Я чувствовала себя великим Франсуа Вателем. Впрочем, встреченный такой позорной шубой год оказался один из самых счастливых в жизни моей. Несмотря даже на то, что за столом в последний момент возникло тринадцать человек.
Да, а вот какой шампусик оказался вчера на нашем столе. Я не знаю, откуда он возник, надо полагать, подарил кто-то Медведю, купить такое мы не могли никак. Надпись на бутылке я разглядела только к концу посиделок и сперва подумала, что надо же так ужраться. Решила сфотографировать свой глюк (так делают, я слышала от духовных людей), и фоточка вполне получилась, вот.
Даже не знаю, можно ли было такое пить клирикам. Хорошо, что никто нас не видел.