Шестнадцать метров в центре столицы
У нас комната освободилась, площщадь.
С осени 1914 года там жил Уголь, приезжий из Шарлеруа. Входил к себе через специальное окно, сильно косящатое, с решеткой вровень с мостовой.
В 50-е годы Уголь выехал и въехал Мазут. Со своей мебелью.
И вот уже десять лет как Мазут тоже выехал, но мебель его, из дюймового стального листа, всё стояла в комнате, смутно пованивая и никого к себе не пуская. Наконец мы собрались с мыслями и средствами, и маленькое частное предприятие явилось к нам с мазутососной снастью и колюще-режущими инструментами, и за какие-то полдня отпилили ножки у комода Чиппендейл продырявили тысячелитровый бачок, вычерпали из него зловоние, распилили его вдоль и поперек и свезли в тележке на перековку.
Могучие люди, матерые человечищи, достойные мзды своей.
Так что вот комната освободилась, площадь. Она, правда, имеет сейчас вид мрачного застенка, но нам не впервой. Я умею превращать мрачные застенки в конфетку.
На картинках музэй Гауди соседнее с застенком помещение, изначально выглядевшее примерно так же, как освобожденное жилище Угля и Мазута. Я начала его уделывать три года назад. Оно в процессе становления.