о практиках и плодах
Иногда натыкаешься, в виде постинга или коммента, на одну и ту же фигуру благочестивой мысли, вот такую -
«Я многие годы по принуждению и по собственной глупости и трусости предаюсь такой-то и такой-то духовной практике, которая мною самим осознается как тяжелая, вредная, неразумная, чужеродная, бессмысленная. Но зато... ... ... ...» - и тут излагается «плод», то есть какие-то добродетели, приобретенные ценою такой практики.
К сему маленький мемуар, в том числе в рамках подготовки к осенне-зимнему сезону.
(картинка довоенная просто так для привлечения внимания, просто подобрала ее сегодня, пускай будет).
Почти ровно четверть века назад я сидела на первом и последнем в моей жизни родительском собрании в детсаду, куда ходил Минамот в течение целого сезона, хороший, впрочем, был сад, в народе считался элитным, туда даже на электричке детей возили ради деревенского воздуха и групп не битком набитых. Других элитных примочек в саду не было, наша воспитательница Балдасинова (её название - это отдельная история) была свежей выпускницей дошкольнопедагогического ПТУ, и ее природная тупость - через накапливающуюся усталость - ещё не выросла в осознанную ненависть к детям. Для нее это тоже было первое родительское собрание, почему и завдетсадом сидела тут же, внимательно наблюдала за всеми нами, ободряюще покрикивала на Балдасинову и ставила галочки в китрадку.
Для затравки нас побаловали чтеньем вслух статьи из «Семьи и школы», деушка готовилась, но недостаточные навыки чтения все же давали себя знать. И затем, утерев пот и покосившись на покровительственно кивающее начальство, было перейдено ко второй части банкета, нито балета. Мы даже перестали ерзать на детских стульчиках и перекладывать из руки в руку хозяйственные сумки, так хорош был балет. Поглядывая в бумажку и безошибочно копируя интонации (тогда никому ещё не известные) архимандрита Тихона Агрикова, воспитательница Балдасинова рассказала нам об одной удивительной, образцовой матери. Эта мамочка, приходя забирать дитя, не торопилась поскорее затряхнуть его в штаны с начесом, застегнуть на все пять тугих петель шубку, выковырнуть из рукавов варежки на веревочках, зашнуровать сапожки, затянуть шарф концами назад и бегом на выход! Нет! Эта мама садилась на лавочку и принималась ждать. Пока ребенок оденется сам. Сколько бы времени это ни занимало. Да хоть сдохни час. Запутается в сбруе, упадет - она его распутает и велит всё по новой. Уморится, вспотеет в борьбе, заплачет от отчаяния - она ноль внимания, пальцем не пошевелит. Сам, сам! И так каждый вечер! И не прошло и года, как тот ребенок стал одеваться быстрей всех в группе! Дневная прогулка - все ещё вошкаются со своими бебехами, воспитка с нянечкой с ног сбиваются, застегивая пОльты и затягивая шарфы, а Жорик Смирнов-Добронравов уже давно стоит у дверей во всей амуниции, страшно довольный, что он такой гирой. Вот и вы, мамочки, все берите пример с этой мамы! Корень ученья горек, но сладок плод его!
Мамочки молча слушали. Повестка дня вычерпалась, ударен был отбой, из соседней «группы» (я так и не смогла привыкнуть к этому слову в значении «комната») с гиком и топотом набежало наше заждавшееся, застоявшееся потомство, и - и что?
А то. Все мамочки до единой дружно, уверенно и оперативно упаковали своих чад во все положенные зимние оболочки и через две минуты ссыпались с крылечка. Не колеблясь, не сговариваясь, не переглядываясь даже. Каждая отдельно, вот ещё там в «группе», ерзая на детских стульчиках, скалькулировала коэффициент полезного действия предложенной нам практики и приняла решение. Твердое и правильное.
Почем я знаю, что правильное? Нукаквамсказать.
Очевидно же.
По плодам же.