о дистанции, или две книги об одном
Вот бывает - имеются две повести, с дистанцией меж ними в три-четыре поколения, об одном и том же печальном и некрасивом феномене.
В первой автор ещё ужасается и негодует и призывает на голову феномена громы и молнии общественности. А во второй уже всё, он там живет. Привык. Хохмит, приплясывает. Вовсю плавает в унитазе стилем баттерфляй.
Ой, нет, конечно, что это я, какой там стиль, стиля уже нет. В первой книге он ещё был, и язык ещё был, а во второй - уже всё. Какая-то позорная штампованная феня вместо языка, поток сознания вместо идеи, манекены вместо людей, малакия вместо остроумия.
А так-то - об одном и том же, об одном. Обе книги, обе.
Вот, например, как «Яма» Куприна и «Интердевочка» Кунина.
Но на самом деле, конечно, вовсе не пара «Куприн - Кунин» подтолкнули меня к написанию этого постинга. И пара книг «Яма» - «Интердевочка» является только первым попавшимся примером.
А на самом деле меня взволноваладругая пара авторов и другой феномен.
Я только что (как всегда, после полного спада волны) прочла «Записки попадьи» Ю. Сысоевой.
И Николай Герасимович Помяловский незримо стоял у меня за плечом с первой до последней страницы этого православного бестселлера.
В первой автор ещё ужасается и негодует и призывает на голову феномена громы и молнии общественности. А во второй уже всё, он там живет. Привык. Хохмит, приплясывает. Вовсю плавает в унитазе стилем баттерфляй.
Ой, нет, конечно, что это я, какой там стиль, стиля уже нет. В первой книге он ещё был, и язык ещё был, а во второй - уже всё. Какая-то позорная штампованная феня вместо языка, поток сознания вместо идеи, манекены вместо людей, малакия вместо остроумия.
А так-то - об одном и том же, об одном. Обе книги, обе.
Вот, например, как «Яма» Куприна и «Интердевочка» Кунина.
Но на самом деле, конечно, вовсе не пара «Куприн - Кунин» подтолкнули меня к написанию этого постинга. И пара книг «Яма» - «Интердевочка» является только первым попавшимся примером.
А на самом деле меня взволноваладругая пара авторов и другой феномен.
Я только что (как всегда, после полного спада волны) прочла «Записки попадьи» Ю. Сысоевой.
И Николай Герасимович Помяловский незримо стоял у меня за плечом с первой до последней страницы этого православного бестселлера.