Свято-Андреевское аббатство в Лаводьё (Abbaye Saint-André de Lavaudieu)
Лаводьё входит в десятку самых красивых деревень Франции. В переводе оно значит, что угол этот мало тронут цивилизацией и по каким-то причинам и не может быть ею сильно тронут.
И всамделе, пройдя через въездную арку, попадаешь в густые средневековые декорации, включая невозможную мостовую со свежими навозными лепёшками, в узких улицах пахнет лепёшками и дымом отечества.
Внизу - не гильотина, а кошачий лаз.
Вон сколько повылезло. Вижу - из каждых ворот спешно идёт обыватель, всё-то знакомый народ, что ни кошак - то приятель.
И это ещё не все.
Машинка заброшенная.
Население там сейчас - чуть больше двухсот человек, живущих земледелием и, по сезону, разбоем обслуживанием туристов. Поскольку туристский сезон и полевые работы совпадают по календарю, то жить там трудно и деревня медленно, но верно вымирает. У нас было время обойти её всю (вход в аббатство только с гидом раз в полтора часа) и убедиться, что две трети домов, прочных средневековых домов в два-три этажа с сеновалами, скотобазами и пр., заброшены уже давно (до евроремонта), из пригодных для жилья многие продаются, а обитаемые можно пересчитать по пальцам. Нет даже лавочек, никаких. Ни хлеба не купишь, ни сигарет. Даже почты и медпункта мы не обнаружили. Мэрия, церковь, музэй и фсё.
Школа есть, вот. На каменном портале древняя надпись "эколь лаик", то есть прежде, надо понимать, в селе была и церковная.
А это школьный двор.
Ожидая появления директора музэя, она же гид, она же кассирша, мы объедали изящно торчавшую там виноградную лозу и от неча делать читали меню ресторанчика, обещавшее русскую кухню от Валентины, по предварительному заказу. Чтобы подлинность куафера Тютькина не вызвала сомнений, афиша была украшена матрёшками и россыпью ошибок во французском диалекте. Самую гомерическую ошибку не могу не показать (впрочем, не знаю, возможно, рестораторша Валечка хотела сказать именно то, что сказала):
«supplément de 3 € pour la cuisse».
la cuisse эта самая по-французски означает не только бедро, но также и совокупление, по вполне объяснимой ассоциации идей. Что именно предлагала моя соотечественница за дополнительную плату в три евро, осталось загадкой. Ужинали мы совсем в другом месте, утка с черникой и овернские сыры.
Это не МТС (межколхозная тракторная станция, кто забыл), а храм аббатства, ныне приходский и содержащийся в ужасном состоянии. На крыше у него вертится флюгер в виде фригийского колпака, наследие санкюлотов, охраняемое законом об охране памятников. Внутри есть зато кое-какие памятники - фрески с XI по XVI в., кусочками и впереслойку. Вывешиваю самые древние и любопытные.
Сюжеты классические, подписывать не буду.
Спаситель на своде - самый древний. Прочее - позже и гораздо позже. Стилистика, конечно, вполне деревенская, не то что в трапезной.
От аббатства, собственно, сохранились только трапезная, подземные подсобки и клуатр. Зато клуатр - древнейший во Франции, непуганный XI в. без каких-либо переделок.
Капители романские - это везде песня, но здесь они самые-самые дикие и непуганные.
Из христианских сюжетов там попадается только один - вот этот ангел. Да и то...
А это тётка, прижимающая к груди двух саламандр. Сие есть символ очищения, кроме шуток.
Нас, кстати, водила очень милая гид, заводная и не разыгрывавшая из себя искусствоведку, которой она не являлась. Вместо нудеть и путаться в иконологических и архитектурных терминах, она с порога сказала нашей группе в целых шесть человек - задавайте, граждане, вопросы, а я уж вас удовлетворю. Мы и задавали, и все действительно были довольны.
Да, там ещё есть музей крестьянского быта, занятный. Дом подарен местным жителем, а начинка собрана отовсюду по суседям и сусекам. Тамошний крестьянский быт показался мне ужасен даже по сравнению с русским. Мне стало понятно, почему Жанна дАрк предпочла уйти в армию, я бы на её месте сделала то же самое.
И всамделе, пройдя через въездную арку, попадаешь в густые средневековые декорации, включая невозможную мостовую со свежими навозными лепёшками, в узких улицах пахнет лепёшками и дымом отечества.
Внизу - не гильотина, а кошачий лаз.
Вон сколько повылезло. Вижу - из каждых ворот спешно идёт обыватель, всё-то знакомый народ, что ни кошак - то приятель.
И это ещё не все.
Машинка заброшенная.
Население там сейчас - чуть больше двухсот человек, живущих земледелием и, по сезону, разбоем обслуживанием туристов. Поскольку туристский сезон и полевые работы совпадают по календарю, то жить там трудно и деревня медленно, но верно вымирает. У нас было время обойти её всю (вход в аббатство только с гидом раз в полтора часа) и убедиться, что две трети домов, прочных средневековых домов в два-три этажа с сеновалами, скотобазами и пр., заброшены уже давно (до евроремонта), из пригодных для жилья многие продаются, а обитаемые можно пересчитать по пальцам. Нет даже лавочек, никаких. Ни хлеба не купишь, ни сигарет. Даже почты и медпункта мы не обнаружили. Мэрия, церковь, музэй и фсё.
Школа есть, вот. На каменном портале древняя надпись "эколь лаик", то есть прежде, надо понимать, в селе была и церковная.
А это школьный двор.
Ожидая появления директора музэя, она же гид, она же кассирша, мы объедали изящно торчавшую там виноградную лозу и от неча делать читали меню ресторанчика, обещавшее русскую кухню от Валентины, по предварительному заказу. Чтобы подлинность куафера Тютькина не вызвала сомнений, афиша была украшена матрёшками и россыпью ошибок во французском диалекте. Самую гомерическую ошибку не могу не показать (впрочем, не знаю, возможно, рестораторша Валечка хотела сказать именно то, что сказала):
«supplément de 3 € pour la cuisse».
la cuisse эта самая по-французски означает не только бедро, но также и совокупление, по вполне объяснимой ассоциации идей. Что именно предлагала моя соотечественница за дополнительную плату в три евро, осталось загадкой. Ужинали мы совсем в другом месте, утка с черникой и овернские сыры.
Это не МТС (межколхозная тракторная станция, кто забыл), а храм аббатства, ныне приходский и содержащийся в ужасном состоянии. На крыше у него вертится флюгер в виде фригийского колпака, наследие санкюлотов, охраняемое законом об охране памятников. Внутри есть зато кое-какие памятники - фрески с XI по XVI в., кусочками и впереслойку. Вывешиваю самые древние и любопытные.
Сюжеты классические, подписывать не буду.
Спаситель на своде - самый древний. Прочее - позже и гораздо позже. Стилистика, конечно, вполне деревенская, не то что в трапезной.
От аббатства, собственно, сохранились только трапезная, подземные подсобки и клуатр. Зато клуатр - древнейший во Франции, непуганный XI в. без каких-либо переделок.
Капители романские - это везде песня, но здесь они самые-самые дикие и непуганные.
Из христианских сюжетов там попадается только один - вот этот ангел. Да и то...
А это тётка, прижимающая к груди двух саламандр. Сие есть символ очищения, кроме шуток.
Нас, кстати, водила очень милая гид, заводная и не разыгрывавшая из себя искусствоведку, которой она не являлась. Вместо нудеть и путаться в иконологических и архитектурных терминах, она с порога сказала нашей группе в целых шесть человек - задавайте, граждане, вопросы, а я уж вас удовлетворю. Мы и задавали, и все действительно были довольны.
Да, там ещё есть музей крестьянского быта, занятный. Дом подарен местным жителем, а начинка собрана отовсюду по суседям и сусекам. Тамошний крестьянский быт показался мне ужасен даже по сравнению с русским. Мне стало понятно, почему Жанна дАрк предпочла уйти в армию, я бы на её месте сделала то же самое.