декларация на всякий случай
Вдруг кто-нибудь придёт поздравлять. Или, того хуже, сидит и думает, поздравлять эту дьяконицу или не поздравлять, к сердцу прижмёт или вдаль пошлёт.
Праздник этот я никогда не воспринимала всерьёз, даже в розовом и доверчивом детстве. Вот не было такого ощущения, что нечто происходит в эфире, как на Новый Год, или в День Рождения, или на майские праздники (очень возможно, что на них таинственно отсвечивала Пасха). Не знаю, как воспринимают эту дату мужчины и мальчики, но для меня Восьмоэмарта всегда был только казённый выходной, к которому ничего реального не прикреплялось. Ни тогда, когда я поздравляла школьных учительниц купленными на мамины деньги цветами, или маму нарисованными на уроках открытками. Ни тогда, когда одноклассники и потом однокурсники выдавали каждой из нас, без различия пола и возраста градуса красы и сексапильности, по снулой мимозине или недоразвитому нарциссу. Ни тем более тогда, когда в мои неофитские уши надули про то, какой это антицерковный праздник. Признаться, я его тогда даже несколько лет демонстративно не праздновала.
Демонстрации пришлось свернуть с началом преподавательского поприща. Потому что отказываться от сладкой дани, приносимой мне моими симпатичнейшими и гендерно неозабоченными детишками, частным и групповым порядком, могла бы только какая-нибудь законченная мымра, безнадёжно православнутая безмозглая мизантропка. Гендерное содержание праздника и сейчас остается для меня непроницаемым (и даже где-то смешным) - но эти штабеля разнообразных шоколадных коробочек, содержимого которых потом хватает до летних каникул, как-то вросли в календарь, у меня на них развился рефлекс, вот как бывает на грибной сезон или на сезонные огородные работы.
Так что поздравлять можно, дети меня смирили на всю жизнь.
А можно и не поздравлять, тоже не обижусь нисколько - что-что, а этот праздник всегда со мной.
Праздник этот я никогда не воспринимала всерьёз, даже в розовом и доверчивом детстве. Вот не было такого ощущения, что нечто происходит в эфире, как на Новый Год, или в День Рождения, или на майские праздники (очень возможно, что на них таинственно отсвечивала Пасха). Не знаю, как воспринимают эту дату мужчины и мальчики, но для меня Восьмоэмарта всегда был только казённый выходной, к которому ничего реального не прикреплялось. Ни тогда, когда я поздравляла школьных учительниц купленными на мамины деньги цветами, или маму нарисованными на уроках открытками. Ни тогда, когда одноклассники и потом однокурсники выдавали каждой из нас, без различия пола и возраста градуса красы и сексапильности, по снулой мимозине или недоразвитому нарциссу. Ни тем более тогда, когда в мои неофитские уши надули про то, какой это антицерковный праздник. Признаться, я его тогда даже несколько лет демонстративно не праздновала.
Демонстрации пришлось свернуть с началом преподавательского поприща. Потому что отказываться от сладкой дани, приносимой мне моими симпатичнейшими и гендерно неозабоченными детишками, частным и групповым порядком, могла бы только какая-нибудь законченная мымра, безнадёжно православнутая безмозглая мизантропка. Гендерное содержание праздника и сейчас остается для меня непроницаемым (и даже где-то смешным) - но эти штабеля разнообразных шоколадных коробочек, содержимого которых потом хватает до летних каникул, как-то вросли в календарь, у меня на них развился рефлекс, вот как бывает на грибной сезон или на сезонные огородные работы.
Так что поздравлять можно, дети меня смирили на всю жизнь.
А можно и не поздравлять, тоже не обижусь нисколько - что-что, а этот праздник всегда со мной.