приняли бы, не приняли - какая разница?
Голосовавшим во вчерашнем опросе про импрессионизм Васнецова спасибо.
Это, конечно, была просто проекция собственных мнений респондентов - на тех, кого уже не спросить. Не говоря уж о том, что сами импрессионисты себя поначалу партией не считали и всяко заботились о том, чтобы их самих-то приняли в Партию - допустили к выставкам Салона, где безраздельно царил академизм. Дадад, рвались висеть рядом со всякими великими и модными Кабанелями, Бугро, Амори-Дювалями и Бенжаменами Констанами - а их не пущали. Не говоря уж о том, что границы течения всегда были размытыми, даже когда партия уже оперилась, оформилась и манифесты огласила. Был импрессионизм магистральный-программный, и был импрессионизм-едва-оторвавшийся-от академизма, был импрессионизм-на-грани-ар-нуво, и даже импрессионизм-на-грани-экспрессионизма или вовсе абстракционизма, да и вообще приличные художники самого понятия партийности не признают, важно только кто художник, а кто не. Партийность начинается там, где художественность кончается. Так что, теоретически, могли парижане и признать вятского поповича как отдалённого ихнего попутчика.
...Тем более что он-то, попович-то, Вильяма Адольфа Бугро очень ценил-уважал, шутка.
Но если подходить к ситуации с партийной точки зрения, развешивая ярлыки и чертя границы, как делает это история и теория изящных искусств - то, конечно, никакой он не импрессионист, как и было приговорено двумя третями респондентов. О да, есть у него пренебрежение академической строгостью и отлизанностью. Но это не цель, а средство, или даже скорее побочный эффект, возникающий на пути создания образного вымысла, идеальной конструкции, иконы (его романтические средневековые вымыслы не менее иконичны, чем то, что писалось для храмов). Икона, идеальная разумная предметность - цель, а эффекты, подобные импрессионистическим, - сравнимы с небрежностями быстрой речи в разговоре о важном, о главном.
А для программного импрессиониста всё наоборот, цель - в наслаждении игрой иллюзорных подобий всё равно чего. Нет, даже не всё равно - программный импрессионист выбирает, или подбирает, свои сюжеты под свою манеру, манерочку, под свой маньеризм (да, импрессионизм - это одна из разновидностей маньеризма). Выигрышный сюжет - это такой, на основе которого получится удачный цветоджаз, который и есть цель (а сюжет - средство). Говорить следует цветисто, а о чём - дело десятое, о важном же говорить и вовсе не стоит, важная тема - цветистости урон и помеха.
Поэтому, независимо от умозрений на тему признания импрессионистами нашего Васнецова своим, - импрессионизм как доктрина иконе не попутчик. А , как и было сказано, антагонист.
(картиночка - вы, небось, решили, что это Берта какая-нибудь Моризо? Нет, это Буше. Похоже, сильно похоже на импрессионизм, да. Но, как остроумно сформулировал Сальвадор Дали, разница между мною и сумасшедшим состоит в том, что я-то не сумасшедший. )
Это, конечно, была просто проекция собственных мнений респондентов - на тех, кого уже не спросить. Не говоря уж о том, что сами импрессионисты себя поначалу партией не считали и всяко заботились о том, чтобы их самих-то приняли в Партию - допустили к выставкам Салона, где безраздельно царил академизм. Дадад, рвались висеть рядом со всякими великими и модными Кабанелями, Бугро, Амори-Дювалями и Бенжаменами Констанами - а их не пущали. Не говоря уж о том, что границы течения всегда были размытыми, даже когда партия уже оперилась, оформилась и манифесты огласила. Был импрессионизм магистральный-программный, и был импрессионизм-едва-оторвавшийся-от академизма, был импрессионизм-на-грани-ар-нуво, и даже импрессионизм-на-грани-экспрессионизма или вовсе абстракционизма, да и вообще приличные художники самого понятия партийности не признают, важно только кто художник, а кто не. Партийность начинается там, где художественность кончается. Так что, теоретически, могли парижане и признать вятского поповича как отдалённого ихнего попутчика.
...Тем более что он-то, попович-то, Вильяма Адольфа Бугро очень ценил-уважал, шутка.
Но если подходить к ситуации с партийной точки зрения, развешивая ярлыки и чертя границы, как делает это история и теория изящных искусств - то, конечно, никакой он не импрессионист, как и было приговорено двумя третями респондентов. О да, есть у него пренебрежение академической строгостью и отлизанностью. Но это не цель, а средство, или даже скорее побочный эффект, возникающий на пути создания образного вымысла, идеальной конструкции, иконы (его романтические средневековые вымыслы не менее иконичны, чем то, что писалось для храмов). Икона, идеальная разумная предметность - цель, а эффекты, подобные импрессионистическим, - сравнимы с небрежностями быстрой речи в разговоре о важном, о главном.
А для программного импрессиониста всё наоборот, цель - в наслаждении игрой иллюзорных подобий всё равно чего. Нет, даже не всё равно - программный импрессионист выбирает, или подбирает, свои сюжеты под свою манеру, манерочку, под свой маньеризм (да, импрессионизм - это одна из разновидностей маньеризма). Выигрышный сюжет - это такой, на основе которого получится удачный цветоджаз, который и есть цель (а сюжет - средство). Говорить следует цветисто, а о чём - дело десятое, о важном же говорить и вовсе не стоит, важная тема - цветистости урон и помеха.
Поэтому, независимо от умозрений на тему признания импрессионистами нашего Васнецова своим, - импрессионизм как доктрина иконе не попутчик. А , как и было сказано, антагонист.
(картиночка - вы, небось, решили, что это Берта какая-нибудь Моризо? Нет, это Буше. Похоже, сильно похоже на импрессионизм, да. Но, как остроумно сформулировал Сальвадор Дали, разница между мною и сумасшедшим состоит в том, что я-то не сумасшедший. )