Ян Любраньский и его шелковы рукава
Вчера с когтеточкой всё так было хорошо сперва, стопроцентное понимание, потом пост вылез в топ и единомыслие расползлось, но даже и так - три четверти респондентов таки смогли отличить великого Яна Матейко от нематеек.
Основание Академии Любранського в Познани, 1886.
Один комментатор очень дельно заметил, что найти подлинник помогает прикидыванье, из какой картинки могут получиться две другие, а из какой - никако. Этот метод уж по крайней мере сразу отшил бы третий варьянт, псевдоимпрессионистский, при копировании которого заведомо получилась бы совсем ужэ тухлятина. А вот из первого второй - теоретически, с натяжкою мог бы получиться, если бы в данных задачи не стояло, что исходник знатных выдающихся кистей, а копии - просто рядовых работников палитры. Вот если бы наоборот, тогда да, тогда была бы вероятность получения свежей, живенькой «копии» с дохловатого скучного оригинала. Кому как не иконописцам, часто вынужденным красить с очень плохих оригиналов, знать о возможности создания списков, превосходящих исходники. Такое может, может случиться, когда копиист сквозь заданную ему картинку видит предмет, и картинка предшественника служит ему только трамплином, чтоб допрыгнуть до предмета.
Но здесь у нас был не тот случай, а случай самый обычный - копиисты даже если и видели предметы сквозь их изображения, но целью их было повторение сего последнего, а вовсе не образное познание первых. Снять копию с вот этих конкретных пятен было важнее, чем заново показать отцов фундаторов Академии Любраньского. Поэтому и ойцы фундаторы вышли приблизительные, и - парадоскъ! - пятна тоже испортились.
Мало того, именно по порче отвлечённых пятен, по упрощению и опошлению их ритма, едва заметному нивелированию пропорций, углов и размеров, по утрированию второстепенного в ущерб главному и распознаются копии, ну или «копии».
Вот я их в ч/б измерение перевела, для наглядности, во вчерашнем порядке. За что ни возьмись, за какой отвлечённый фрагмент фрагмента ни возьмись - в «копиях» он грубее, пошлее, непонятнее, скучнее.
Человек ведь не может создать МЕХАНИЧЕСКОЙ, т.е. точной, копии. Может только лучше или хуже.
Основание Академии Любранського в Познани, 1886.
Один комментатор очень дельно заметил, что найти подлинник помогает прикидыванье, из какой картинки могут получиться две другие, а из какой - никако. Этот метод уж по крайней мере сразу отшил бы третий варьянт, псевдоимпрессионистский, при копировании которого заведомо получилась бы совсем ужэ тухлятина. А вот из первого второй - теоретически, с натяжкою мог бы получиться, если бы в данных задачи не стояло, что исходник знатных выдающихся кистей, а копии - просто рядовых работников палитры. Вот если бы наоборот, тогда да, тогда была бы вероятность получения свежей, живенькой «копии» с дохловатого скучного оригинала. Кому как не иконописцам, часто вынужденным красить с очень плохих оригиналов, знать о возможности создания списков, превосходящих исходники. Такое может, может случиться, когда копиист сквозь заданную ему картинку видит предмет, и картинка предшественника служит ему только трамплином, чтоб допрыгнуть до предмета.
Но здесь у нас был не тот случай, а случай самый обычный - копиисты даже если и видели предметы сквозь их изображения, но целью их было повторение сего последнего, а вовсе не образное познание первых. Снять копию с вот этих конкретных пятен было важнее, чем заново показать отцов фундаторов Академии Любраньского. Поэтому и ойцы фундаторы вышли приблизительные, и - парадоскъ! - пятна тоже испортились.
Мало того, именно по порче отвлечённых пятен, по упрощению и опошлению их ритма, едва заметному нивелированию пропорций, углов и размеров, по утрированию второстепенного в ущерб главному и распознаются копии, ну или «копии».
Вот я их в ч/б измерение перевела, для наглядности, во вчерашнем порядке. За что ни возьмись, за какой отвлечённый фрагмент фрагмента ни возьмись - в «копиях» он грубее, пошлее, непонятнее, скучнее.
Человек ведь не может создать МЕХАНИЧЕСКОЙ, т.е. точной, копии. Может только лучше или хуже.