Председатель сельсовета
Не удивительно ли - два ценнейших, вот что называется жизнеобразующих, совета я получила от женщины самой простой, с кем и знакомства-то всего было - с десяток встреч через письменный начальственный стол. И даже имени полного не помню, Людмила как-то там - да и то не наверняка.
Председатель сельсовета в деревне моей, то есть не в самой деревне, где вместе со мной и сыном проживало тогда семьдесят человек, а в центральной усадьбе, в ВИллози, или в ВиллозЯх, как говорил локальный пипл (кстати, вывезенный из Поволжья после войны, для обрусения края заселить опустошённые финские поселения). Туда от нас было километров пять с горки на горку по внедорожнику, и там была цивилизация, блочные дома с водопроводом и почтовое отделение через площадку от сельсовета, тоже в квартире блочного дома, как и самый сельсовет.
Первый совет председатель дала мне, подписывая бумаги на куплю-продажу первого в жизни моей дома, летом 1990 года. - Ты городская, - сказала она мне прямо в лоб, - городская и одинокая. Иди поработай в нашу школу, а то тебе спалят дом вместе с твоим дитём и твоим изнасилованным трупом я тебе, девка, дело говорю.
Я действительно пошла работать в тамошнюю школу и два года честно пласталась там целых два раза в неделю. В промежутках доучиваясь в АХ и ежедневно понимая, как была права председатель сельсовета. Вот я, как видите, до сих пор жива. А дом тот спалили в 1993 году, уже у новых владельцев. Дядька был деревенского происхождения и думал (высказывал), что он умеет ладить с народом. А сам мало того что был лётчиком, так ещё и жена еврейка. Долетался, желтоглазый.
Второй совет от председателя я получила весною 1991 года. Когда я, сдавшись на коленопреклонённые мольбы своего бывшенького, метавшегося с жизнеустройством по случаю грядущего окончания АХ и окончания прописки в студгородке, уже совсем собралась было обратно расписаться с ним и прописать к себе в деревню - он тогда типа получит работку в Питере, и тут же от меня как-нибудь выпишется, а там и снова разведёмся. Председатель сельсовета (она же и работник ЗАГСА) посмотрела на меня, сняв очки, глазами, в которых соединилась вся мудрость всех православных старцев и сказала - знаешь что, девка, чота я сильно не уверена. Послушай старушку, нейди ты за нево. Знаешь, что будет, если тебе придётся дом этот продавать, а твой красотун всё ещё будет в нём прописан? Ты иди, иди, подумай есчо недели две. А я пока у тебя даже и документы не возьму потому что ты в свои двадцать семь лет с вышшым образованием дура пробитая.
И я подумала три дня и бывшему своему нежно, но твёрдо сказала «нет».
А он, впрочем, вовсе и не пропал, а наоборот - тут же, не откладывая, женился на дочке вице-директора Государственного Эрмитажа, уф, успел, к диплому-то.
А дом этот я продала, вышеупомянутому лётчику гражданской авиации, уже в следующем году. Т.е. не продала, а реализовала, выменяла на отличную комнатищу в центре Питера.
Если ты, матушка Председатель Сельсовета, ещё жива - всех тебе благ за твою мудрость и добрость, а если уже скончалась - покоя твоей душе и моя благодарная память.
Председатель сельсовета в деревне моей, то есть не в самой деревне, где вместе со мной и сыном проживало тогда семьдесят человек, а в центральной усадьбе, в ВИллози, или в ВиллозЯх, как говорил локальный пипл (кстати, вывезенный из Поволжья после войны, для обрусения края заселить опустошённые финские поселения). Туда от нас было километров пять с горки на горку по внедорожнику, и там была цивилизация, блочные дома с водопроводом и почтовое отделение через площадку от сельсовета, тоже в квартире блочного дома, как и самый сельсовет.
Первый совет председатель дала мне, подписывая бумаги на куплю-продажу первого в жизни моей дома, летом 1990 года. - Ты городская, - сказала она мне прямо в лоб, - городская и одинокая. Иди поработай в нашу школу, а то тебе спалят дом вместе с твоим дитём и твоим изнасилованным трупом я тебе, девка, дело говорю.
Я действительно пошла работать в тамошнюю школу и два года честно пласталась там целых два раза в неделю. В промежутках доучиваясь в АХ и ежедневно понимая, как была права председатель сельсовета. Вот я, как видите, до сих пор жива. А дом тот спалили в 1993 году, уже у новых владельцев. Дядька был деревенского происхождения и думал (высказывал), что он умеет ладить с народом. А сам мало того что был лётчиком, так ещё и жена еврейка. Долетался, желтоглазый.
Второй совет от председателя я получила весною 1991 года. Когда я, сдавшись на коленопреклонённые мольбы своего бывшенького, метавшегося с жизнеустройством по случаю грядущего окончания АХ и окончания прописки в студгородке, уже совсем собралась было обратно расписаться с ним и прописать к себе в деревню - он тогда типа получит работку в Питере, и тут же от меня как-нибудь выпишется, а там и снова разведёмся. Председатель сельсовета (она же и работник ЗАГСА) посмотрела на меня, сняв очки, глазами, в которых соединилась вся мудрость всех православных старцев и сказала - знаешь что, девка, чота я сильно не уверена. Послушай старушку, нейди ты за нево. Знаешь, что будет, если тебе придётся дом этот продавать, а твой красотун всё ещё будет в нём прописан? Ты иди, иди, подумай есчо недели две. А я пока у тебя даже и документы не возьму потому что ты в свои двадцать семь лет с вышшым образованием дура пробитая.
И я подумала три дня и бывшему своему нежно, но твёрдо сказала «нет».
А он, впрочем, вовсе и не пропал, а наоборот - тут же, не откладывая, женился на дочке вице-директора Государственного Эрмитажа, уф, успел, к диплому-то.
А дом этот я продала, вышеупомянутому лётчику гражданской авиации, уже в следующем году. Т.е. не продала, а реализовала, выменяла на отличную комнатищу в центре Питера.
Если ты, матушка Председатель Сельсовета, ещё жива - всех тебе благ за твою мудрость и добрость, а если уже скончалась - покоя твоей душе и моя благодарная память.