Пошутил... (история прошлого года), или о буднях учителя.
Если бы мне в 17 лет, когда я поступала в педагогический, сказали, что профессия учителя - это одна из опаснейших профессий, я бы просто подумала, что говоривщий мне это человек бредит.
Когда я на своих уроках по профессиональной ориентации говорю ученикам, что профессия учителя одна из сложных, нервных и опасных, мои ученики смеются. В 17 лет я бы тоже посмеялась над этим высказыванием учителя, и об опасности этой профессии я тогда не задумывалась вообще. Чем старше я становлюсь, и чем долше работаю с детьми, тем реальнее осознаю, что все это не просто.
Прошел год после терактов в Брюсселе. В конце марта прошлого года у меня была запланирована поездка в Вену. После взрывов в Брюсселе 22 марта я страшно боялась лететь на самолете. От одной мысли, что я буду находиться в каком-либо аэропорту, меня бросало в дрожь. Подруга говорила мне, что опасность теракта может ожидать и дома, в своем родном городе, ведь Гамбург - тоже большой город, в котором может случиться все что угодно. В принципе, она оказалась права.
До полета в Вену оставалось меньше недели, работа как-то отвлекала меня от предстоявшего перелета. В рамках одного из школьных проектов мы с детьми пошли в театр. Воспитательная работа позапрошлого года принесла свои плоды. С моим классом стало возможно посмотреть спектакль. Все дети вели себя достойно, как и полагается в театре. Ничего не предвещало беды. В конце спектакля один мальчик (Ахмад) подошел ко мне и отпросился в туалет. Я объяснила ему, у какой колонны в фойе мы будем его ждать.
Пока мы ждали возвращения Ахмада, неожиданно для всех раздался сигнал тревоги, который означал, что нужно срочно покинуть помещение. Что случилось, никто не знал. 250 детей нужно было срочно вывести из здания театра. Часть учителей пригласили на переговоры. Речь шла о возможном теракте и террористе.
Оказалось, что Ахмад по дороге в туалет нашел гримерные актеров и заглянул туда. Кто-то из работников театра поинтересовался у него, кто он и откуда. Работник театра хотел узнать, из какого класса и школы их гость.
Ахмад ответил, усмехнувшись: «А что по мне не видно, откуда я?»
При этом Ахмад достал руку из кармана, на которой была намотана проволока как будто от бомбы, и произнес: „Аллах Акбар. Я взорву сейчас бомбу.»
*Ахмад родом из Сирии, год назад ему было 13 лет. В его внешности можно распознать его арабское происхождение. В Германии на тот момент он прожил полтора года, и в его произношении естественным образом улавливался арабский акцент.
Работник театра описался в прямом смысле этого слова испугался, но все-таки мысль о том, что театре взорвется сейчас бомба, а в нем находится он и больше 250 детей, помогла ему собраться и позвать на помощь. Он среагировал быстро и мужественно.
События разворачивались стремительно. С помощью полиции все довольно быстро разрешилось. Стало известно, кто был террористом, точнее, псевдотеррористом. Выяснилось, что никакой бомбы у Ахмада не было, проволока, намотанная на его руке, была имитацией бомбы.
Во избежание паники всем детям было объявлено, что сработала противопожарная сигнализация, поэтому и нужно было покинуть здание театра и направиться в школу.
- С вами все в порядке? - обратился ко мне один из полицейских.
- Да. Я просто потрясена.
- Вы классный руководитель этого мальчика?
- Да.
- Нам нужно с вами поговорить.
Полет в Вену меня перестал напрягать, аэропортов я больше не боялась. Голова была загружена другими мыслями.
С Ахмадом работали полицейские и психологи. Позже мне было разрешено ознакомиться с некоторыми документами из его личного дела. Ахмад совершенно честно рассказал многое о себе и о своих чувствах. Одно предложение меня потрясло до глубины души:
«О терактах в Брюсселе говорили все и везде. И я захотел узнать, каково это и что это значит иметь силу над людьми… Захотел узнать, как реагируют люди на арабов, на шутку...»
В 17 лет не до конца понимаешь, что значит отвечать за безопасность других жизней, за безопасность доверенных тебе детей. В 17 лет просто не задумываешься над этим. А в 40 лет не задумываешься над тем, что отвечая за других, можешь пострадать и сам.
Когда я на своих уроках по профессиональной ориентации говорю ученикам, что профессия учителя одна из сложных, нервных и опасных, мои ученики смеются. В 17 лет я бы тоже посмеялась над этим высказыванием учителя, и об опасности этой профессии я тогда не задумывалась вообще. Чем старше я становлюсь, и чем долше работаю с детьми, тем реальнее осознаю, что все это не просто.
Прошел год после терактов в Брюсселе. В конце марта прошлого года у меня была запланирована поездка в Вену. После взрывов в Брюсселе 22 марта я страшно боялась лететь на самолете. От одной мысли, что я буду находиться в каком-либо аэропорту, меня бросало в дрожь. Подруга говорила мне, что опасность теракта может ожидать и дома, в своем родном городе, ведь Гамбург - тоже большой город, в котором может случиться все что угодно. В принципе, она оказалась права.
До полета в Вену оставалось меньше недели, работа как-то отвлекала меня от предстоявшего перелета. В рамках одного из школьных проектов мы с детьми пошли в театр. Воспитательная работа позапрошлого года принесла свои плоды. С моим классом стало возможно посмотреть спектакль. Все дети вели себя достойно, как и полагается в театре. Ничего не предвещало беды. В конце спектакля один мальчик (Ахмад) подошел ко мне и отпросился в туалет. Я объяснила ему, у какой колонны в фойе мы будем его ждать.
Пока мы ждали возвращения Ахмада, неожиданно для всех раздался сигнал тревоги, который означал, что нужно срочно покинуть помещение. Что случилось, никто не знал. 250 детей нужно было срочно вывести из здания театра. Часть учителей пригласили на переговоры. Речь шла о возможном теракте и террористе.
Оказалось, что Ахмад по дороге в туалет нашел гримерные актеров и заглянул туда. Кто-то из работников театра поинтересовался у него, кто он и откуда. Работник театра хотел узнать, из какого класса и школы их гость.
Ахмад ответил, усмехнувшись: «А что по мне не видно, откуда я?»
При этом Ахмад достал руку из кармана, на которой была намотана проволока как будто от бомбы, и произнес: „Аллах Акбар. Я взорву сейчас бомбу.»
*Ахмад родом из Сирии, год назад ему было 13 лет. В его внешности можно распознать его арабское происхождение. В Германии на тот момент он прожил полтора года, и в его произношении естественным образом улавливался арабский акцент.
Работник театра описался в прямом смысле этого слова испугался, но все-таки мысль о том, что театре взорвется сейчас бомба, а в нем находится он и больше 250 детей, помогла ему собраться и позвать на помощь. Он среагировал быстро и мужественно.
События разворачивались стремительно. С помощью полиции все довольно быстро разрешилось. Стало известно, кто был террористом, точнее, псевдотеррористом. Выяснилось, что никакой бомбы у Ахмада не было, проволока, намотанная на его руке, была имитацией бомбы.
Во избежание паники всем детям было объявлено, что сработала противопожарная сигнализация, поэтому и нужно было покинуть здание театра и направиться в школу.
- С вами все в порядке? - обратился ко мне один из полицейских.
- Да. Я просто потрясена.
- Вы классный руководитель этого мальчика?
- Да.
- Нам нужно с вами поговорить.
Полет в Вену меня перестал напрягать, аэропортов я больше не боялась. Голова была загружена другими мыслями.
С Ахмадом работали полицейские и психологи. Позже мне было разрешено ознакомиться с некоторыми документами из его личного дела. Ахмад совершенно честно рассказал многое о себе и о своих чувствах. Одно предложение меня потрясло до глубины души:
«О терактах в Брюсселе говорили все и везде. И я захотел узнать, каково это и что это значит иметь силу над людьми… Захотел узнать, как реагируют люди на арабов, на шутку...»
В 17 лет не до конца понимаешь, что значит отвечать за безопасность других жизней, за безопасность доверенных тебе детей. В 17 лет просто не задумываешься над этим. А в 40 лет не задумываешься над тем, что отвечая за других, можешь пострадать и сам.