100 лет
Сегодня деду исполнилось бы 100 лет. Он родился 13 февраля любимого статистикой 1913 и всегда шутил, что если бы был тринадцатый месяц в году - он родился бы 13.13.13.
Зато он был живой историей, видел вождей 30-х, хотя и комсомольских, пересекался с Цзян Цинго, тогда еще Николаем Елизаровым, ждал ареста, на несколько дней был исключен из партии (как он выразился - был вне партии) за связь с арестованным братом, и чудом добился восстановления.
Войну тоже прошел странно, начав ее лейтенантом войск ПВО на границе, но сумев выжить. Говорит, что милая немецкая привычка убивать офицеров, коммунистов и евреев очень подстегивала, потому что три расстрела на одного - как-то перебор. Зато среди прочих строевых должностей в военном билете значился полк ВНОС, где он начал службу техником-лейтенантом, а закончил майором и замполитом полка. Вообще-то полк ВНОС - это 10 старших офицеров и около 1000 молодых девушек, видел я групповые фотографии этого полка. При этом почти всю войну он думал, что жены и дочери нет в живых, бабушка поехала рожать в мае 41. К родителям, в Минск.
Ну а потом - маленький немецкий городок под Берлином, название которого и дед-то уже не помнил, и память о котором хранилась в виде корпуса неработающей радиолы на даче. Говорят, что дед купил ее для примера другим офицерам и солдатам, чтобы видели, что за взятые вещи надо платить. Полагаю, что такому странному поведению герра полковника продавец очень удивился.
После войны - управление радиофикации деревни в радиокомитете, главное управление, и.о. зампреда.. Сидел недолго, причем если по Джойнту претензии снялись сразу после 5 марта, то анонимный донос о краже демонстрационного образца первого советского телевизора разбирали еще месяца полтора.
Потом некоторое время в тех же штанах от формы штатского генерала, в которых пошел в тюрьму, строил рабочим телецентр при Шуховской башне. А потом министерство связи возглавил бывший командующий войск связи.
30 лет в одном и том же маленьком кабинете, только менялась форма очков и расцветка галстуков. И звонки из смежных министерств: "Евсей Анатольевич! Нам нужен замминистра, такой же как Вы, только, сами понимаете... Вы уж порекомендуйте кого-нибудь". А за окном неторопливо шли кадры будущей программы Намедни. В 60-е его принимали на улицах за Хрущева, благодаря такой же точно фигуре, круглому лицу и общему для начальства всех рангов покрою пальто, в 70-е он принес домой югославский кнопочный аппарат, достал вращающееся кресло и на манер Юлиана Семенова особо важные слова в докладах и резолюциях писал особым р а з р е же н н ы м почерком, в 80-е - водил меня в парк, устраивал в 4-е управление и болел за фигуристов по купленному,наконец, цветному телевизору. Купил он его потому, что на банкете по случаю ордена за систему цветного телевидения (дали Дружбу, хотя подавали на Октябрьскую революцию) зампред Совмина, бывший подчиненный, спросил его: "а самому-то картинка нравится?", а дед ответил:"а у меня телевизор черно-белый".
Ну а потом время убыстрилось и в 80 лет он торговал в московской конторе своего бывшего главка вагонами сарделек, получая оплату ими же. Случись перестройка на 10 лет раньше - стал бы миллионером. А может и не стал бы, он им и при советской власти мог бы стать без всякого труда.
Умер он в 92, не дожив нескольких месяцев до 60-летия победы. Он мерял время годовщинами победы в последние годы, единственным оставшимся у него праздником.
Он много сделал для меня и для того, чтобы я стал историком. Хотя, когда на семейном совете обсуждалось, в какой вуз мальчику идти, вполне себе действующий штатский генерал резко выразился: "отдавайте в медицинский, хоть в лагере не пропадет, если что".
Спасибо.
Зато он был живой историей, видел вождей 30-х, хотя и комсомольских, пересекался с Цзян Цинго, тогда еще Николаем Елизаровым, ждал ареста, на несколько дней был исключен из партии (как он выразился - был вне партии) за связь с арестованным братом, и чудом добился восстановления.
Войну тоже прошел странно, начав ее лейтенантом войск ПВО на границе, но сумев выжить. Говорит, что милая немецкая привычка убивать офицеров, коммунистов и евреев очень подстегивала, потому что три расстрела на одного - как-то перебор. Зато среди прочих строевых должностей в военном билете значился полк ВНОС, где он начал службу техником-лейтенантом, а закончил майором и замполитом полка. Вообще-то полк ВНОС - это 10 старших офицеров и около 1000 молодых девушек, видел я групповые фотографии этого полка. При этом почти всю войну он думал, что жены и дочери нет в живых, бабушка поехала рожать в мае 41. К родителям, в Минск.
Ну а потом - маленький немецкий городок под Берлином, название которого и дед-то уже не помнил, и память о котором хранилась в виде корпуса неработающей радиолы на даче. Говорят, что дед купил ее для примера другим офицерам и солдатам, чтобы видели, что за взятые вещи надо платить. Полагаю, что такому странному поведению герра полковника продавец очень удивился.
После войны - управление радиофикации деревни в радиокомитете, главное управление, и.о. зампреда.. Сидел недолго, причем если по Джойнту претензии снялись сразу после 5 марта, то анонимный донос о краже демонстрационного образца первого советского телевизора разбирали еще месяца полтора.
Потом некоторое время в тех же штанах от формы штатского генерала, в которых пошел в тюрьму, строил рабочим телецентр при Шуховской башне. А потом министерство связи возглавил бывший командующий войск связи.
30 лет в одном и том же маленьком кабинете, только менялась форма очков и расцветка галстуков. И звонки из смежных министерств: "Евсей Анатольевич! Нам нужен замминистра, такой же как Вы, только, сами понимаете... Вы уж порекомендуйте кого-нибудь". А за окном неторопливо шли кадры будущей программы Намедни. В 60-е его принимали на улицах за Хрущева, благодаря такой же точно фигуре, круглому лицу и общему для начальства всех рангов покрою пальто, в 70-е он принес домой югославский кнопочный аппарат, достал вращающееся кресло и на манер Юлиана Семенова особо важные слова в докладах и резолюциях писал особым р а з р е же н н ы м почерком, в 80-е - водил меня в парк, устраивал в 4-е управление и болел за фигуристов по купленному,наконец, цветному телевизору. Купил он его потому, что на банкете по случаю ордена за систему цветного телевидения (дали Дружбу, хотя подавали на Октябрьскую революцию) зампред Совмина, бывший подчиненный, спросил его: "а самому-то картинка нравится?", а дед ответил:"а у меня телевизор черно-белый".
Ну а потом время убыстрилось и в 80 лет он торговал в московской конторе своего бывшего главка вагонами сарделек, получая оплату ими же. Случись перестройка на 10 лет раньше - стал бы миллионером. А может и не стал бы, он им и при советской власти мог бы стать без всякого труда.
Умер он в 92, не дожив нескольких месяцев до 60-летия победы. Он мерял время годовщинами победы в последние годы, единственным оставшимся у него праздником.
Он много сделал для меня и для того, чтобы я стал историком. Хотя, когда на семейном совете обсуждалось, в какой вуз мальчику идти, вполне себе действующий штатский генерал резко выразился: "отдавайте в медицинский, хоть в лагере не пропадет, если что".
Спасибо.