Сергей Кузнецов: Израильский адвокат выходит из моего дела
Ави Аптекман, известный израильский адвокат по моему делу о получении политического убежища в государстве Израиль, сообщил мне две недели тому назад, что исчерпал все свои возможности, взятые на себя по нашему с ним договору, что он больше не видит никакого смысла посещать меня в тюрьме Гивон, где я нахожусь вот уже больше месяца, что от также устал отправлять тюремному судье телеграммы с требованием о моем немедленном освобождении, и вообще, - что он улетает в недельный отпуск в Ирландию, где стоит изумительная ровная погода с фантастической температурой всего пятнадцать градусов ...
Я прекрасно понимаю своего бывшего адвоката, разумеется, не только непереносимая, проникающая во все поры организма жара, сподвигла его к принятию столь радикального решения.
Мало где, кроме Израиля, адвокату уготована столь второстепенная, неблагодарная и унизительная роль юридического если не прикрытия, то «сопровождения » произвола судебной и исполнительной власти, с ежеминутным риском собственноручно быть втянутым и стать соучастником тюремного беззакония.
Как свидетельствует множество очевидцев - соседей по моей израильской камере, самым обычным делом стало положение, когда местный адвокат, - приглашаемый лицом, подлежащим депортации или по тем или иным причинам задержанный за нелегальное пребывание в государстве Израиль, получив свой первый гонорар, попросту исчезает из поля зрения своего клиента, в лучшем случае «скостив» сумму залога за выход на свободу с 15 - 20 тысяч шекелей до приемлемых 1 - 2 тысяч.
В другой ситуации, когда дело носит мелко - уголовный характер, роль израильского адвоката сводится к тому, что при условии хорошего гонорара «отмести» от клиента часть обвинений, щедро наваленных в дело обвиняемого местной полицией, не особо беспокоящейся о достоверности и убедительности предъявляемых аргументов.
Но если же рассматривается достаточно крупное уголовное дело в отношении человека, имеющего счастье быть богатым, то это, по свидетельству моих осведомленных знакомых, становиться настоящим «праздником души и сердца» как для адвоката, так и для самого судьи.
Тогда эти уважаемые и достойные люди встречаются где-то в уютном, но не слишком многолюдном месте, где в неторопливой приятной беседе решают, каким образом им лучше всего поделить огромный - 150 - 250 тысяч долларов, адвокатский гонорар ...
Другим словами, инструмент «заложничества» весьма и весьма широко распространен в судебно - правовой системе Израиля.
Впрочем, лично я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть все эти сведения моих тюремных «визави», относительно более чем тесного судейско - полицейско - адвокатского сплетения. В моем случае с Ави ничего подобно не было, по крайней мере, я ничего подобного не замечал и ничего об этом не знаю.
Я всего лишь могу засвидетельствовать, что мой достойнейший и уважаемейший адвокат категорически и наотрез отказался хоть каким-то образом поддержать мои намерения опротестовать в суде и мое незаконное задержание, и аннулирование моей въездной визы в Израиль, и мои пытки и издевательства в миграционном департаменте, и бесстыдное содержание под стражей, - гордо заявив, что он «не будет работать против Израиля».
Тем самым - и весьма странным образом подтвердив, что в государственно-правовой системе Израиля ведущую роль играет вовсе не классическое разделение властей на представительную, исполнительную и судебную ветви, - абсолютные, ничем не ограниченные и никем не контролируемые полномочия имеет разросшееся до размеров огромного паука ведомство своего «пейсатого» министра внутренних дел, питающееся живой кровью и лишь слегка прикрытое полупрозрачной мембраной англо - саксонской правовой оболочки.
Я прекрасно понимаю своего бывшего адвоката, разумеется, не только непереносимая, проникающая во все поры организма жара, сподвигла его к принятию столь радикального решения.
Мало где, кроме Израиля, адвокату уготована столь второстепенная, неблагодарная и унизительная роль юридического если не прикрытия, то «сопровождения » произвола судебной и исполнительной власти, с ежеминутным риском собственноручно быть втянутым и стать соучастником тюремного беззакония.
Как свидетельствует множество очевидцев - соседей по моей израильской камере, самым обычным делом стало положение, когда местный адвокат, - приглашаемый лицом, подлежащим депортации или по тем или иным причинам задержанный за нелегальное пребывание в государстве Израиль, получив свой первый гонорар, попросту исчезает из поля зрения своего клиента, в лучшем случае «скостив» сумму залога за выход на свободу с 15 - 20 тысяч шекелей до приемлемых 1 - 2 тысяч.
В другой ситуации, когда дело носит мелко - уголовный характер, роль израильского адвоката сводится к тому, что при условии хорошего гонорара «отмести» от клиента часть обвинений, щедро наваленных в дело обвиняемого местной полицией, не особо беспокоящейся о достоверности и убедительности предъявляемых аргументов.
Но если же рассматривается достаточно крупное уголовное дело в отношении человека, имеющего счастье быть богатым, то это, по свидетельству моих осведомленных знакомых, становиться настоящим «праздником души и сердца» как для адвоката, так и для самого судьи.
Тогда эти уважаемые и достойные люди встречаются где-то в уютном, но не слишком многолюдном месте, где в неторопливой приятной беседе решают, каким образом им лучше всего поделить огромный - 150 - 250 тысяч долларов, адвокатский гонорар ...
Другим словами, инструмент «заложничества» весьма и весьма широко распространен в судебно - правовой системе Израиля.
Впрочем, лично я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть все эти сведения моих тюремных «визави», относительно более чем тесного судейско - полицейско - адвокатского сплетения. В моем случае с Ави ничего подобно не было, по крайней мере, я ничего подобного не замечал и ничего об этом не знаю.
Я всего лишь могу засвидетельствовать, что мой достойнейший и уважаемейший адвокат категорически и наотрез отказался хоть каким-то образом поддержать мои намерения опротестовать в суде и мое незаконное задержание, и аннулирование моей въездной визы в Израиль, и мои пытки и издевательства в миграционном департаменте, и бесстыдное содержание под стражей, - гордо заявив, что он «не будет работать против Израиля».
Тем самым - и весьма странным образом подтвердив, что в государственно-правовой системе Израиля ведущую роль играет вовсе не классическое разделение властей на представительную, исполнительную и судебную ветви, - абсолютные, ничем не ограниченные и никем не контролируемые полномочия имеет разросшееся до размеров огромного паука ведомство своего «пейсатого» министра внутренних дел, питающееся живой кровью и лишь слегка прикрытое полупрозрачной мембраной англо - саксонской правовой оболочки.