Оскаровский марафон: Birdman (Бердмэн, 2014) - птицефабрика звезд
Судя по девяти номинациям на Оскар, кинематографический эксперимент Алехандро Гонсалеса Иньярриту удался. Режиссер, известный большинству как автор трилогии “Сука любовь”, “21 грамм” и “Вавилон”, зрелища совсем не развлекательного характера, на этот раз решил удивить всех и снять картину в, казалось бы, далеком от него жанре комедии. Вслед за авторами не так давно вышедших «Зильс-Марии» и «Звездной карты» шутить режиссер решил о близком и, по-видимому, наболевшем - о театре и кино.
«Бердмэна» стоит смотреть не только ради того, чтобы удостовериться в наличие юмора у обычно мрачного Иньярриту. Картину наверное можно назвать главным игровым фильмом 2014 года и свежим шедевром операторской работы, о которой будут в учебниках писать. Взяв за основу довольно уже банальную историю стареющего актера, переживающего о былой славе, Иньярриту подробно изучает кривое отражение в зеркале театральной жизни Бродвея.
Поставив себе задачу снять весь фильм практически одним дублем, мексиканский режиссер вручает камеру Эммануэлю Любецки, (оператору «Гравитации и любимчику» Терренса Малика), который плавно подкрадывается, подслушивает и подсматривает за всеми обитателями закулисья театра, ведь там-то драмы оказывается больше, чем на любой сцене.
В центре сюжета - в прошлом известий актер Ригган Томсон, сыгравший в популярной франшизе о «Бердмэне». Теперь же плакат супергероя в резиновом костюме висит в его одинокой гримерке на Бродвее, где актер пытается возродить на сцене всеми забытую пьесу, а заодно и напомнить о себе. Воплотить свои план в жизнь Риггану мешает чуть ли не каждый, кто попадает в магически-плавающий кадр Любецки: истеричная Лесли (Наоми Уоттс), чья хоть и успешная карьера не приносит ей должного удовлетворения, Зак Галлифианакис, пытающийся совместить роли продюсера и друга главного героя, бродвейская звезда Майкл Шайнер (Эдвардом Нортоном), явно практикующий методы Станиславского на сцене, что не всегда приводит к положительному эффекту. В добавок Риггана достает его беременная подружка (Андреа Райзборо), недовольная жена (Эми Райан) и растрепанная Эмма Стоун с видом вечного похмелья в роли обиженной дочери с дефицитом внимания.
Но все же главным противником Риггана оказывается его альтер-эго, пернатый супергерой Бердмэн, который шепчет ему на ухо хрипловатым бассом «Дружище, ну что ты, забей на эту нудную, депрессивную, философскую чушь! Людям нужен экшен! Давай наденем черный плащ и полетаем еще разок». В страхе, что его имя останется ничем иным кроме как «ответом в кроссворде для домохозяек», Ригган не хочет залезать обратно в резиновый костюм с перьями. Он проклинает твиттер с Голливудом и отчаянно протискивается за закрытую дверь Бродвея, где, увы, оказывается, что кровь на сцене все равно отдает томатным соком, а популярность стоит прогулки по Таймс Сквер без штанов.
Съемочная команда «Бердмэна» работает не хуже любой из команд голливудских супергероев. Весь актерский состав, пожалуй, играет свои лучшие роли, и это в условиях полуторачасовых дублей. Но главным супергероем остается Любецки. Его летающая камера не дает отдохнуть ни на секунду. Скитаясь по закоулкам театрального закулисья, куда не прокрадывается ни один луч солнечного света и не капли свежего воздуха, она буквально кружит голову и душит. Во всем этом непрерывном головокружительном полете, смывающем границы дня и ночи, зрителю лишь пару раз удается отдышаться на балконе театра вместе с воркующими Эммой Стоун с Эдвардом Нортоном, пока те играют в «правду или действие». Сам Иньярриту в этой игре явно выбирает «действие», отказываясь от «правды». «Бердмэн» пропитан театральностью на все 100 процентов. Крупные планы, искусственное освещение, непривычный взгляд камеры, резкие ударные, режущие слух, и полеты на американских горках Любецки - тут особо не расслабишься.
Так над кем же смеется Иньярриту? Над Майклом Китоном, сыгравшим бертоновского Бэтмена и исчезнувшим с голливудских радаров? Возможно, но слишком просто. Может над самим собой, снимавшим до этого ту самую «философскую чушь», а теперь катящимся в ширпотребный экшен? Над каждым играющим на экране? Или над каждым сидящим перед ним, т.е. над всеми нами, чьими главными амбициями стали лайки в твиттере?
Поиграв в войну между театром и кино, Иньярриту ставит в конце довольно смазанную мелодраматическую точку. В схватке Риггана и Бердмэна, видимо выигрывает второй, ведь пока претенциозным нарциссам и зазнайкам с Бродвея остается только глушить свои амбиции в пустом стакане Нью-Йорских пабов, в Голливуде по-крайней мере еще умеют летать.
Еще о кино
Лайки и репосты: