Записная книга, том 1, продолжение-4
_._
В Эйлате я познакомился с семьей из Ташкента - Алик и Тома, симпатичные ребята, нашлись общие знакомые. Они пригласили меня к Томе на день рождения. Я пошел в цветочный магазин. Магазин? Джунгли. Горячий запах мокрой земли, экваториальный полумрак, поляны неведомых трав, лианы, заросли, не хватало только мартышек.
Немного освоившись, обнаружил у входа флотилию высоких узких ведер с букетами. Впереди красавец - много разных цветов, листьев, бантиков, ленточек, рюшечек, масса хрустящего целлофана. Цена 80 шекелей, не по моим деньгам. Дальше стоят букеты поскромнее - меньше цветов, меньше ленточек и оборочек, но все равно дорого. Постепенно перемещаясь вдоль ряда букетов, я подошел к последнему ведерку. Свежие багровые розы на длинных стеблях, не собранные в букет. В Ташкенте, на Алайском базаре хозяин таких роз был бы королем. Он написал бы на бумажке цену и не отвечал бы на вопросы.
"Почем?" - спрашиваю. Три шекеля. Выбрал пять штук и пошел на праздник.
Попал на скандал. Мое появление не утишило его, наоборот. Разъяренная Тома кричала смущенному Алику:
- Посмотри! Почему Миша, чужой человек, смог принести настоящий красивый букет?! А ты!? Ты! Что принес ты?! Венок! - и, призывая меня в свидетели, она показала рукой на восьмидесятишекельный флагман, который валялся на кухонном столе, как зарезанный петух.
_._
В Эйлате на стройке работает инженер-араб, он окончил пару лет назад ленинградский институт.
- Как тебя зовут? - спрашиваю его по-русски.
- Уеб - отвечает он, но вдруг спохватывается, в глазах его мелькает пятилетний хоровод питерских общаг, и он аккуратно поправляется: - Айуб.
_._
Ценник на Алайском базаре: "Кукурузные хлопцы".
_._
Лев был так хорошо дрессирован, так старателен и послушен, что его вот-вот должны были повысить, обещали назначить младшим дрессировщиком.
_._
- Если он женится на еврейке, его родители повесятся.
- Ну, повесятся. Повисят немного, а потом потихоньку будут жить дальше.
_._
В автобусе. Лицо сидящей женщины выдавало физический недостаток, может быть, хромоту. Было видно только лицо, но выражение глаз, рта, было такое, что подразумевался физический изъян. Лицо хромого человека.
_._
Я купил в букинистическом книгу "Травматические вывихи" из "Библиотеки практического врача". На титульном листе шариковой ручкой надпись:
"Noli nocere.
Дорогому мужу в день 23 февраля".
Noli nocere - по-латински н е п о в р е д и.
_._
Из книги "Любительское садоводство": "Под кустами расстилают полотно или пленку, а плоды струшивают или ошмыгивают руками".
Это стиль.
_._
"Бечора" - по-узбекски "бедняга", "бедняжка", но емче, энергичней.
Уважающие себя люди приходят на Алайский базар с пустыми руками, никаких тебе авосек, кошелок, покупают у входа два пакета из желто-серой бумаги. Пакеты не клееные, а простроченные ниткой, одной длинной строчкой - по боку и, плавно загибаясь, по дну. Бумага плотная, хрусткая, однослойная. Раньше они стоили 20 копеек. Обратно их принято нести полными, перед собой, на локтевых сгибах, прислонив к груди. Сверху обычно лежат лепешки, хвосты зеленого лука или запыленные кисти винограда. Все видят - уважаемый человек "базар сделал".
Я хожу на Алайский с кошелками. Как-то раз мне понадобился такой бумажный пакет, я подошел к бабке, молча положил двугривенный и взял пакет, я знаю как себя вести на базаре. Но, пройдя целый ряд, обнаружил, что взял случайно не один пакет, а два. Этика базара позволяет торговаться, дурить, жульничать, но если сделка заключена, то - все. Я слышал немыслимые рассказы о том, как, обнаружив ошибку, через два дня приносили недоданный рубль. Я не поленился вернуться и отдал бабке лишний пакет. Она взяла, покивала мне, а когда я уходил, услышал, как она говорила про меня своей соседке - торговке дрожжами:
- Бечора.
До сих пор не могу понять, означало ли это сочувствие мне, давшему изрядного кругаля, или сожаление о моих умственных возможностях.
_._
Ты воспринимаешь людей такими, как они есть, а они не такие, как ты их воспринимаешь.
_._
- Скажите, а в медицинский ваша дочь поступать не хочет?
- Что вы! Она же у меня такая чистоплотная.
_._
Приспособачить.
_._
Главврач говорит:
- Кто-нибудь будет дежурить на Новый год или будем жеребоваться?
_._
- Ну что, Шукурыч, кто был прав?
- Насчет книг, театра, баб и вообще - искусства - ты всегда прав.
_._
В Иерусалиме, в арабском квартале Старого города ко мне прилип немолодой араб в измятом шоколадном пиджаке. Он был настроен провести для меня экскурсию по городу, я отказался, тогда он предложил проводить меня до гостиницы, я поблагодарил. В конце концов он - э-э-эх! - попросил пять шекелей. Я напрягся и дал ему один. Он покрутил монетку, спрятал в карман и спросил, откуда я. Я сказал, что из России.
- Раша! - обрадовался он. - Шеварнадзе!
_._
На стройке в Эйлате мальчишка-араб учил меня арабскому языку: брюки - бальтальон, рубашка - блуза.
А говорили, трудный язык.
_._
Из истории болезни: "Жалобы на сердцебиение в голове".
_._
К Шукурычу на службу пришел родственник и попросил конфиденциально обследовать его приятеля, секретаря не то горкома, не то райкома, тот недавно вернулся из Ленинграда с курсов партучебы и что-то неважно себя чувствует.
Взяли анализы. Обследуемый вышел в больничный парк ждать результатов. Вскоре к нему вышел Шукурыч, тот вскочил навстречу:
- Ну что?!
- Гонорея, - ответил Шукурыч и развел руками.
- Кто же мог подумать!? Народная! Артистка! РСФСР!
_._
Ночная зеленая стрекозка с золотыми глазами, похожая на заколку для военного галстука.
_._
В трамвае по проходу бледный мальчик шел с видом убиенного царевича Дмитрия.
_._
У горлинки под крылом серый мех, как солдатская шапка.
_._
Жду трамвая.
- Молодой человек! А что такое "лишить материнства"?
Передо мной стояла старушка, классическая русская литературная старушка. Отечественная литература набита ими, как ташкентский трамвай № 9 в воскресный день, когда он идет от церкви в город. Вязаная кофта цвета потрепанного трояка, темно-синяя гимназическая юбка, блеклые цветочки платка, морщины, щечки, живые глазки. Она ждала ответа на вопрос.
- Это... Это... Когда не имеет права называться матерью, суд освобождает, - невразумительное мое бормотание, конечно, объяснить ничего не могло. Бабка резко прервала меня:
- Значит, когда они старые будут, она помогать им - во!? - и она поднесла к моему носу аккуратный сухонький кукиш.
- Да, конечно! - поспешно и необоснованно-радостно согласился я.
- Хорошо! - сказала довольная старушка, отходя и теряя ко мне всякий интерес, и продолжала уже как бы сама с собой. - А они оба пьють. Ха-а-арашо!
_._
Преподаватель хирургии предупреждал:
- Не залупотребляйте моим терпением.
_._
Ко мне поступила больная с массой разнообразных жалоб.
- Аппетит у вас хороший? - спрашиваю.
- По-разному бывает, когда кушать хочу - хороший, когда не хочу - плохой.
_._
В израильской армии нет команды "Вперед!". Есть команда "За мной!".
_._
Моя тетка имеет своеобразное суждение по всем вопросам. Она говорит:
- Что за муть показывают по телеку. Так хочется посмотреть хороший патриотический фильм. Про шпионов.
_._
Я возвращаюсь домой, и тетка мне с гордостью сообщает:
- Я купила сегодня такую тихо-атлантическую сельдь!
_._
Тетка сидит на крыльце нашего дома, держит в руках порванные босоножки и сокрушенно бормочет:
- Ай-яй-яй! Несношаемые же туфли были.
_._
Вскоре после моего приезда из Израиля у нас с теткой произошел такой диалог:
- Рая, что, в Ташкенте открыли израильское посольство?
- Да, открыли.
- Где?
- На Абая.
- На улице Абая? - удивляюсь я. Трудно себе представить посольство на пыльной расхристанной улице Абая.
- Нет, метро Абая.
- Метро не Абая, метро - Айбека.
- Точно! Метро Айбека, дом 6.
_._
А. Бовин, популярный политический журналист, смог каким-то образом приобрести репутацию порядочного человека. Не менее загадочной была и смена профессий - его назначили послом СССР в Израиле, а потом он стал послом России.
Пожилые евреи из новых репатриантов, если их обидят в присутственном месте или чиновники чинят волокиту, пишут жалобы Бовину.
_._
Осенью в садовый кооператив привезли навоз и раздали пайщикам. Одна соседка жалуется другой:
- У всех навоз как навоз, а у меня? Говно!
_._
Умирают, но не сдаются.
Раньше улица Чехова была обычной правильной ташкентской улицей. С одной стороны на нее выходили сталинские четырехэтажки военного городка, с другой - одноэтажные русские дома. По улице ходил трамвай - от Саперной к Госпитальному базару.
Трамвайный маршрут спрямили, рельсы с Чехова убрали, одноэтажную сторону снесли, там сейчас пустырь, полный строительного мусора. На пустырь ровными шеренгами наступают скучные бетонные сундуки.
От всей той стороны остался один дом, старый, просевший. Покосившиеся ворота, крашенные суриком. На калитке надпись обычная для Ташкента, где каждую осень ходят по домам студенты, жмут на звонок и задают один и тот же вопрос: "Квартир есть?".
На последней калитке улицы Чехова написано: "Квартиры не сдаются".
_._
Недержание сердца.
_._
Четырнадцатилетняя девочка читает книгу театроведческих очерков Бояджиева. Странная фамилия - Бояджиев.
- Мама, кто он может быть по национальности?
- Бояджиев? Осетин, наверно.
- Разве осетины бывают театроведами?
_._
В Ташкенте, на Узбекистанском проспекте в конце семидесятых построили новое здание Потребкооперации, причудливое, с палубами, надстройками, пандусами. Там находится и ресторан "Кооператор", который несколько лет был самым фешенебельно-злачным местом города.
В народе здание было моментально прозвано "Крейсер ворюг".
_._
А кафе "Петушок" возле церкви прозвали "У Христа за пазухой".
_._
Киев изредка называют "русским Иерусалимом", имея в виду его место в религиозной жизни. А они на самом деле чем-то похожи. Может быть, тем, что расположены на горах. В обоих есть крутые улочки, идущие по склонам. Только в Киеве они называются "узвиз" - спуск, а в Иерусалиме - "маалот" - подъем.
_._
Я решил потешить своих иерусалимских родственников настоящим пловом. Все компоненты были налицо, кроме зиры - душистой приправы. Зная, что в Израиле, как в Греции, - все есть, я пошел на базар искать зиру.
Я люблю базары, но Маханэ Иегуда - это нечто особенное. В лавке специй, благоухающей, как "библиотека приключений", два веселых парня осведомились, что мне угодно, я ответил, что не знаю, как это будет на иврите и буду выбирать носом. Они приглашающим жестом указали на полки, уставленные сверху донизу банками - нюхай. Довольно скоро я почувствовал знакомый ташкентский запах и показал банку хозяину.
- А-а-а... Зира, - небрежно сказал он.
_._