Стихи с историями. "Разделяя свет и тень"
ИРРИГАТОР
Е. Скляревскому
Ты плел арыки и каналы,
И, разделяя свет и тень,
По берегам сажал чинары,
Менял рубашки каждый день.
Неужто в книгах не дознался?
Неужто дураки - друзья?
Неужто сам не догадался?
Пустыню напоить нельзя.
Верблюжью увидав колючку
На клумбе, в сквере, Боже мой,
Ты плачешь стыдно и горюче,
Ты, старый, глупый и больной.
1993
1.
Десять лет между окончанием института и моим отъездом из Ташкента мы с ним проработали бок о бок. А до этого еще шесть лет были однокурсниками. То есть 16 лет виделись почти ежедневно. Мы не были друзьями, но у нас была общая жизнь, мы собирали один и тот же хлопок, одни и те же замдеканы и завотделами нас гнобили. Наедине я его называл институтским прозвищем - Худик, на людях - по имени-отчеству. За эти годы в жизни каждого из нас происходили разные события, радостные и горестные. Я видел его и в свадебном, шитом золотом чапане, и - в простом, бекасамовом, в котором стоят на поминках.
По нему я складывал представление о среднем узбекском своем ровеснике, о его стремлениях, вкусах, пристрастиях. Потому, что друг мой, Шукурыч, источником такой информации быть не мог: слишком ярок, талантлив и остроумен. От Худика я услышал фразу:
- Женился, золотые зубы поставил, на категорию сдал. Можно передохнуть.
Много о чем мы переговорили за эти годы, многое обсудили. Поэтому, когда Худик увидел у меня на столе листок, отпечатанный на машинке, остановился, прочитал и спросил:
- Это как-то связано с открытием памятника Амиру Тимуру на Сквере?
2.
Написав стишок, я понял, что его нужно посвятить кому-нибудь из старших друзей, тех на чью зрелость пришелся разлом времен, не оставляя много шансов перескочить на другую льдину. Но посвящать такие тексты следует только с согласия. Там еще последние строки - аллюзия самойловского "горла в ангине". Можно нешуточно обидеть.
Мой учитель хирургический, профессор Альберт Ервандович Аталиев, блестящий, атакующий, не раз, как бы в шутку говорил, мол, посвятил бы ты мне стихотворение. Он выслушал и сказал:
- Не надо.
Тогда я спросил Файнберга, поэта. Тогда еще не Народного поэта Узбекистана. Он быстро и резко ответил:
- Киплингу посвяти.
Прошло без малого двадцать лет и посвящение согласился принять Женя Скляревский, создатель сайта «Письма о Ташкенте». Он тратит огромные усилия, чтобы соединить несоединимое, свести воедино две льдины, все дальше отплывающие друг от друга.
Е. Скляревскому
Ты плел арыки и каналы,
И, разделяя свет и тень,
По берегам сажал чинары,
Менял рубашки каждый день.
Неужто в книгах не дознался?
Неужто дураки - друзья?
Неужто сам не догадался?
Пустыню напоить нельзя.
Верблюжью увидав колючку
На клумбе, в сквере, Боже мой,
Ты плачешь стыдно и горюче,
Ты, старый, глупый и больной.
1993
1.
Десять лет между окончанием института и моим отъездом из Ташкента мы с ним проработали бок о бок. А до этого еще шесть лет были однокурсниками. То есть 16 лет виделись почти ежедневно. Мы не были друзьями, но у нас была общая жизнь, мы собирали один и тот же хлопок, одни и те же замдеканы и завотделами нас гнобили. Наедине я его называл институтским прозвищем - Худик, на людях - по имени-отчеству. За эти годы в жизни каждого из нас происходили разные события, радостные и горестные. Я видел его и в свадебном, шитом золотом чапане, и - в простом, бекасамовом, в котором стоят на поминках.
По нему я складывал представление о среднем узбекском своем ровеснике, о его стремлениях, вкусах, пристрастиях. Потому, что друг мой, Шукурыч, источником такой информации быть не мог: слишком ярок, талантлив и остроумен. От Худика я услышал фразу:
- Женился, золотые зубы поставил, на категорию сдал. Можно передохнуть.
Много о чем мы переговорили за эти годы, многое обсудили. Поэтому, когда Худик увидел у меня на столе листок, отпечатанный на машинке, остановился, прочитал и спросил:
- Это как-то связано с открытием памятника Амиру Тимуру на Сквере?
2.
Написав стишок, я понял, что его нужно посвятить кому-нибудь из старших друзей, тех на чью зрелость пришелся разлом времен, не оставляя много шансов перескочить на другую льдину. Но посвящать такие тексты следует только с согласия. Там еще последние строки - аллюзия самойловского "горла в ангине". Можно нешуточно обидеть.
Мой учитель хирургический, профессор Альберт Ервандович Аталиев, блестящий, атакующий, не раз, как бы в шутку говорил, мол, посвятил бы ты мне стихотворение. Он выслушал и сказал:
- Не надо.
Тогда я спросил Файнберга, поэта. Тогда еще не Народного поэта Узбекистана. Он быстро и резко ответил:
- Киплингу посвяти.
Прошло без малого двадцать лет и посвящение согласился принять Женя Скляревский, создатель сайта «Письма о Ташкенте». Он тратит огромные усилия, чтобы соединить несоединимое, свести воедино две льдины, все дальше отплывающие друг от друга.