Президенты и банкиры. Часть третья
Продолжение истории семьи Бушей в американской политике (по книге Номи Принс «Все президентские банкиры»). Начало здесь.
Де-регуляция отрасли S&L (saving & loans - сбережения и займы) в 1980-1982 годах позволила тем мелким банкам, которые специализировались на накоплении депозитов и выдаче ипотечных кредитов, конкурировать с коммерческими банками за вкладчиков и инвестировать полученные деньги в спекулятивные сделки с недвижимостью и ценными бумагами низкого качества (т.н. "мусорные облигации"). Когда ставки по ним снизились, сектор рухнул. В период с 1986 по 1989 разорилось 296 сберегательных банков. Ещё 747 было закрыто с 1989 по 1995 года. (Рынок был кардинально зачищен - прим. mkarev). Среди прочих был Silverado Banking, который обанкротился в декабре 1988 года, и обошелся налогоплательщикам в $1,3 млрд. Нил Буш (Neil Bush), сын Джорджа Буша-старшего, в этот время входил в совет директоров Silverado. Его обвиняли в том, что он выдал самому себе кредит от имени Silverado, но Нил всё отрицал. Второго сына Джорджа Буша-старшего, Джеба Буша (John Ellis Bush aka Jeb), в конце 1988 года "песочили" в газетах за его связи с Мигелем Рекереем-младшим (Miguel Recarey Jr), кубино-американским магнатом, подозреваемым в мошенничестве в сфере здравоохранения на сумму $100 миллионов.
Между тем, президент обдумывал свой план спасения, чтобы остановить обрушение рынка S & L. 9 августа 1989 года Буш-старший подписал "Financial Institutions Reform, Recovery, and Enforcement Act", который оказался черным ходом и благом для крупных коммерческих банков. Используя S & Ls с их мусорными продуктами, они могли теперь получить прибыль от продажи облигаций, которые были построены в рамках плана по спасению, в то время как правительство субсидировало всех. В течение шести лет, Resolution Trust Corporation и Federal Savings and Loan Insurance Corporation продали активов на сумму $519 млрд из имевшихся у 1043 сберегательных банков всплывших вверх брюхом. Основные банки Уолл-стрит были вовлечены в распределение этих активов и заработали деньги на финансовом кризисе ещё раз. Вашингтон перевесил на население $124 млрд убытков.
Реакцией ФРС и бушевской администрации на кризис S&L (а также долговой кризис в странах третьего мира) было субсидирование банковской системы государственными деньгами. Таким образом, политика приватизации прибылей банков и национализации ими своих убытков и рисков стала частью американской политической системы. Одновременно администрация Буша на всех парах шла к отмене закона Гласса-Стигала. Отмена станет последним гвоздем в гроб существовавшей системы ограничений для банков. Так же как коммерческие банки пытались войти в небанковский бизнес, Ричард Бриден (Richard Breeden), председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) при Буше, начал грызть Гласса-Стигала с другой стороны - сражаясь за право инвестиционных банков иметь собственные коммерческие банки (закон Гласса-Стигала строго разделял эти виды банковской деятельности - прим. mkarev). И ничего удивительного в том, что такое де-регулирование финансовой системы означало возможное расширение власти Бридена: SEC было поручено осуществлять контроль за растущего числа отраслей, в которые банки могли бы войти.
Между тем, Венди Грэмм (Wendy Gramm), глава Комиссии по торговле товарными фьючерсами (CFTC), проталкивала еще одну желанную для банкиров возможность: неограниченную торговлю деривативами (они же производные финансовые инструменты). В первый раз Грэмм была назначена на пост председателем CFTC в 1988 году Рейганом (который называл ее своей «любимой экономисткой»), а затем был назначена уже Бушем. Она была полна решимости добиваться нерегулируемых товарных фьючерсов (futures) и свопов (swap) - частично в ответ на лоббирование расположенной в Техасе энергетической компании Enron, чье имя станет хорошо (и печально) известно американцам в ближайшие годы. Не дожидаясь законодательного одобрения этой инициативы, банкиры начали посылать свои торговые заявки в комиссию Грэмм, а она начала выдавать им разрешения.
Enron
В начале 2001 года по результатам выборов, подтвержденным Верховным судом США, второй президент из семьи Бушей занял Белый дом. Отмена закона Гласса-Стигала при президенте Клинтоне и дерегулирование в секторах энергетики и телекоммуникации привели к череде слияний и созданию могущественных компаний в этих отраслях, чье могущество зиждилось на сфабрикованных бухгалтерских книгах. Истинное состояние экономики, тем не менее, оставалось скрытым, балансируя на шатком фундаменте мошенничества, дутых балансов и банковского долга. В те годы, корпоративный и банковский сектор по-прежнему казались победителями среди огромного числа слияний и поглощений. Но усилия банкиров, направленные на поддержку таких сделок вскорости породили волну корпоративных банкротств.
Техаская компания Enron, лучше всего подходит на роль лица с плаката о финансовом мошенничестве в начале 2000-х годов. Enron использовал нерегулируемые рынки деривативов, вступил в сговор с банкирами, создав множество цветисто названных оффшорных компаний, с помощью которых Enron накапливал долги, уклонялся от уплаты налогов и скрывал убытки. Реальный статус фиктивных книг Enron и других корпоративных мошенников, тем не менее оставался скрытым, отчасти потому, что все внимание было приковано к другому кризису. Атака на Всемирный Торговый Центр 9 сентября 2001 года, находившийся всего в нескольких кварталах от штаб-квартиры Enron и многих его торговых партнеров (в том числе Goldman Sachs, где в то время работала Номи Принс), стала своего рода отсрочкой проверок в банковском секторе. Президент призвал банкиров поддержать национальную стабильность перед лицом терроризма.
16 сентября 2001 года, Джордж Буш-младший виртуозно соединил финансовую и внешнюю политику. "Рынки завтра откроются," сказал он. "Люди пойдут на работу, и мы покажем миру." Для оказания помощи банкирам в этой миссии, назначенный Бушем председатель SEC, Харви Питт (Harvey Pitt) отказался от определенных правил, разрешив руководителям корпораций поддерживать цены на свои акции в рамках "хитрого" плана демонстрирующего силу нации путем повышения рыночных котировок. Это работало - примерно минуту.
16 октября 2001 года, Enron отчитался о убытке в $681 млн в третьем квартале и объявил потребность в увеличении акционерного капитала на сумму $1,2 млрд. Причина: рушащаяся пирамида мошеннических операций созданных совместно с банками, такими как Merrill Lynch. Благодаря Enron банкиры оказались на крючке стоимостью в миллиарды долларов. Среди этого финансового кризиса, президент Буш сосредоточился на мести за 9/11. 10 января 2002 года, он подписал оборонный бюджет на $317 млрд. В своем послании Конгрессу, он говорил о "Оси Зла", о борьбе с террористами и усиливающейся рецессией, но не об Enron или опасности крючкотворства Wall Street.
В 2001 и затем в 2002 году, корпоративные банкротства поставили новые рекорды, в большинстве из них главной причиной было мошенничество. Телекоммуникационный гигант WorldCom, например, приписал себе $11 млрд доходов, потеснив Enron на пьедестале крупнейшего мошенничества в истории Америки.
Продолжение следует...
Де-регуляция отрасли S&L (saving & loans - сбережения и займы) в 1980-1982 годах позволила тем мелким банкам, которые специализировались на накоплении депозитов и выдаче ипотечных кредитов, конкурировать с коммерческими банками за вкладчиков и инвестировать полученные деньги в спекулятивные сделки с недвижимостью и ценными бумагами низкого качества (т.н. "мусорные облигации"). Когда ставки по ним снизились, сектор рухнул. В период с 1986 по 1989 разорилось 296 сберегательных банков. Ещё 747 было закрыто с 1989 по 1995 года. (Рынок был кардинально зачищен - прим. mkarev). Среди прочих был Silverado Banking, который обанкротился в декабре 1988 года, и обошелся налогоплательщикам в $1,3 млрд. Нил Буш (Neil Bush), сын Джорджа Буша-старшего, в этот время входил в совет директоров Silverado. Его обвиняли в том, что он выдал самому себе кредит от имени Silverado, но Нил всё отрицал. Второго сына Джорджа Буша-старшего, Джеба Буша (John Ellis Bush aka Jeb), в конце 1988 года "песочили" в газетах за его связи с Мигелем Рекереем-младшим (Miguel Recarey Jr), кубино-американским магнатом, подозреваемым в мошенничестве в сфере здравоохранения на сумму $100 миллионов.
Между тем, президент обдумывал свой план спасения, чтобы остановить обрушение рынка S & L. 9 августа 1989 года Буш-старший подписал "Financial Institutions Reform, Recovery, and Enforcement Act", который оказался черным ходом и благом для крупных коммерческих банков. Используя S & Ls с их мусорными продуктами, они могли теперь получить прибыль от продажи облигаций, которые были построены в рамках плана по спасению, в то время как правительство субсидировало всех. В течение шести лет, Resolution Trust Corporation и Federal Savings and Loan Insurance Corporation продали активов на сумму $519 млрд из имевшихся у 1043 сберегательных банков всплывших вверх брюхом. Основные банки Уолл-стрит были вовлечены в распределение этих активов и заработали деньги на финансовом кризисе ещё раз. Вашингтон перевесил на население $124 млрд убытков.
Реакцией ФРС и бушевской администрации на кризис S&L (а также долговой кризис в странах третьего мира) было субсидирование банковской системы государственными деньгами. Таким образом, политика приватизации прибылей банков и национализации ими своих убытков и рисков стала частью американской политической системы. Одновременно администрация Буша на всех парах шла к отмене закона Гласса-Стигала. Отмена станет последним гвоздем в гроб существовавшей системы ограничений для банков. Так же как коммерческие банки пытались войти в небанковский бизнес, Ричард Бриден (Richard Breeden), председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) при Буше, начал грызть Гласса-Стигала с другой стороны - сражаясь за право инвестиционных банков иметь собственные коммерческие банки (закон Гласса-Стигала строго разделял эти виды банковской деятельности - прим. mkarev). И ничего удивительного в том, что такое де-регулирование финансовой системы означало возможное расширение власти Бридена: SEC было поручено осуществлять контроль за растущего числа отраслей, в которые банки могли бы войти.
Между тем, Венди Грэмм (Wendy Gramm), глава Комиссии по торговле товарными фьючерсами (CFTC), проталкивала еще одну желанную для банкиров возможность: неограниченную торговлю деривативами (они же производные финансовые инструменты). В первый раз Грэмм была назначена на пост председателем CFTC в 1988 году Рейганом (который называл ее своей «любимой экономисткой»), а затем был назначена уже Бушем. Она была полна решимости добиваться нерегулируемых товарных фьючерсов (futures) и свопов (swap) - частично в ответ на лоббирование расположенной в Техасе энергетической компании Enron, чье имя станет хорошо (и печально) известно американцам в ближайшие годы. Не дожидаясь законодательного одобрения этой инициативы, банкиры начали посылать свои торговые заявки в комиссию Грэмм, а она начала выдавать им разрешения.
Enron
В начале 2001 года по результатам выборов, подтвержденным Верховным судом США, второй президент из семьи Бушей занял Белый дом. Отмена закона Гласса-Стигала при президенте Клинтоне и дерегулирование в секторах энергетики и телекоммуникации привели к череде слияний и созданию могущественных компаний в этих отраслях, чье могущество зиждилось на сфабрикованных бухгалтерских книгах. Истинное состояние экономики, тем не менее, оставалось скрытым, балансируя на шатком фундаменте мошенничества, дутых балансов и банковского долга. В те годы, корпоративный и банковский сектор по-прежнему казались победителями среди огромного числа слияний и поглощений. Но усилия банкиров, направленные на поддержку таких сделок вскорости породили волну корпоративных банкротств.
Техаская компания Enron, лучше всего подходит на роль лица с плаката о финансовом мошенничестве в начале 2000-х годов. Enron использовал нерегулируемые рынки деривативов, вступил в сговор с банкирами, создав множество цветисто названных оффшорных компаний, с помощью которых Enron накапливал долги, уклонялся от уплаты налогов и скрывал убытки. Реальный статус фиктивных книг Enron и других корпоративных мошенников, тем не менее оставался скрытым, отчасти потому, что все внимание было приковано к другому кризису. Атака на Всемирный Торговый Центр 9 сентября 2001 года, находившийся всего в нескольких кварталах от штаб-квартиры Enron и многих его торговых партнеров (в том числе Goldman Sachs, где в то время работала Номи Принс), стала своего рода отсрочкой проверок в банковском секторе. Президент призвал банкиров поддержать национальную стабильность перед лицом терроризма.
16 сентября 2001 года, Джордж Буш-младший виртуозно соединил финансовую и внешнюю политику. "Рынки завтра откроются," сказал он. "Люди пойдут на работу, и мы покажем миру." Для оказания помощи банкирам в этой миссии, назначенный Бушем председатель SEC, Харви Питт (Harvey Pitt) отказался от определенных правил, разрешив руководителям корпораций поддерживать цены на свои акции в рамках "хитрого" плана демонстрирующего силу нации путем повышения рыночных котировок. Это работало - примерно минуту.
16 октября 2001 года, Enron отчитался о убытке в $681 млн в третьем квартале и объявил потребность в увеличении акционерного капитала на сумму $1,2 млрд. Причина: рушащаяся пирамида мошеннических операций созданных совместно с банками, такими как Merrill Lynch. Благодаря Enron банкиры оказались на крючке стоимостью в миллиарды долларов. Среди этого финансового кризиса, президент Буш сосредоточился на мести за 9/11. 10 января 2002 года, он подписал оборонный бюджет на $317 млрд. В своем послании Конгрессу, он говорил о "Оси Зла", о борьбе с террористами и усиливающейся рецессией, но не об Enron или опасности крючкотворства Wall Street.
В 2001 и затем в 2002 году, корпоративные банкротства поставили новые рекорды, в большинстве из них главной причиной было мошенничество. Телекоммуникационный гигант WorldCom, например, приписал себе $11 млрд доходов, потеснив Enron на пьедестале крупнейшего мошенничества в истории Америки.
Продолжение следует...