смотреть осенью
По-настоящему я люблю в искусстве только неказистую нежность: грифончиков и нетопырей с золотых рам, обрамляющих образ богоматери, трехголового верблюда-дракона с широчайшей улыбкой - неожиданного свидетеля рождества. Плетенные сандалики на тоненьких ступнях святых и младенца, панковские фасоны платьев мучениц и радостные краски облачений святых, рыжие волосы Магдалины, которые укрывают ее с головы до ног и крошечных зверей, которые прячутся рядом с ней. До конца и абсолютно реалистичные жесты младенца (вот куздрит мать за платок, вот трогает ее подбородок, а вот топырит пальчики на ножке), причем то, что ручки ребенка и длани матери вообще не похожи на настоящие только добавляет им реализма, потому что нежность в жесте, а не в форме. Еще люблю города, которые святые покровители прижимают к груди (потому что в этих миниатюрных двойниках - вся суть оригинала, это душа, полюбившая форму тела настолько, что ее принявшая). И рыжих всех мастей и оттенков (и Иуду, и Христа, и пророков). Круглые ушки малых существ (от льва до младенца), простолицых ангелов и повилику, которая так густо оплела даже не престол, а трон (больше всего похожий на готический собор), что кажется стала его частью, оплетя, убаюкав и растопив самые острые углы, дав приют и место для игр крохотным ангелам. Все это (и намного больше) сейчас в Эрмитаже на выставке средневекового итальянского искусства. Картины из галереи Перуджи - самого потаенного города Италии, над которым лежат огромные нежные облака, где пахнет цветущими лимонами и непреходящей весной. Такие картины необходимо увидеть именно осенью, чтобы хюгге вечной весны смогло пережить зиму, потому что осадок их нежности на сетчатке глаз так силен, что сможет преобразить все, что будет нужно.