"Кто сможет наблюдать за мной"
В преддверии начала судебных заседаний по делу Мюррея перевела статью Someone to monitor me, которая хорошо, доходчиво резюмирует самые важные факты, ставшие известными из интервью и допросов свидетелей и в результате предварительных слушаний.
Формально было бы, конечно, неправильно делать выводы еще до начала суда, но по всему непохоже, что у какой-либо из сторон есть неразыгранные козыри. Скорее всего, реальная картина событий близка к изложенной в этой статье, а на суде борьба пойдет в основном за наличие у присяжных основания для сомнения.
Предупреждение: в детялях о 25-м июня
Кто сможет наблюдать за мной
Менее, чем через неделю после того, как скончался Майкл Джексон, от, как тогда сообщалось, «остановки сердца», Дрю Гриффин с CNN взял интервью у медсестры Шерилин Ли. Мир еще не очнулся от потрясения, а семья Майкла и следователи в Лос-Анджелесе еще спали, когда в 7:15 утра публика впервые услышала слово «пропофол». Сестра Ли назвала пропофол и предположила, что именно он мог стать причиной смерти Майкла.
Майкл познакомился с сестрой Ли в поисках рекомендации витаминов и пищевых добавок. Она знала о его бессоннице и однажды даже осматривала его спальню на предмет наличия раздражителей и наблюдала структуру его сна. Но в апреле 2009-го Майкл обратился к ней с просьбой найти для него анестезиолога, который мог бы за ним следить. Тогда же он рассказал ей о пропофоле - по его словам, единственном средстве, способном немедленно обеспечить ему сон. Он описал препарат как вводимый внутривенно и сказал, что обычно засыпает, как только получает первую каплю. Когда сестра спросила, кто вводил ему этот препарат, Майкл ответил, что доктор давал ему его «давно». Сверившись с «Настольным справочником врача» - всеобъемлющим изданием, содержащим подробные описания лекарств, их побочных эффектов и противопоказаний, - она предостерегла Майкла о том, что препарат опасен и если Майкл примет его, то может не проснуться. Ответ Майкла после того, как она озвучила свои опасения, демонстрирует, почему поведение доктора Мюррея при уходе за своим пациентом являлось безрассудным и составляет, по меньшей мере, непредумышленное убийство.
Майкл сказал Ли: «Мне лишь нужен рядом кто-то, кто будет наблюдать за мной. Если кто-то будет оставаться здесь и наблюдать за мной, пока я под капельницей, все будет нормально. Со мной все будет в порядке, потому что человек будет здесь 24 часа - или 12 часов - следить за мной, чтобы я мог поспать свои 8 часов». Дрю Гриффин умело предсказал: «Половина наших зрителей вам не поверит. Они решат, что вы просто ищете легкой славы». Когда сестру спросили, почему она решила публично рассказать об этом, она ответила: «Я рассказываю об этом, потому что чем больше я смотрю новости, тем больше они говорят о наркотиках, а я все думаю: “Это не наркотики”. Это не те препараты, о которых они говорят, не демерол. Он повторял, что хочет найти врача, который бы смотрел за ним, наблюдал за его состоянием. Об этом Майкл говорил».
Слова Майкла в пересказе сестры Ли показывают, что (1) он не принимал пропофол много лет до этого и (2) он понимал, что когда он находится под действием препарата, за ним должны наблюдать. На фоне этого защита Мюррея, заявляющая, что Майкл был наркоманом, в отсутствие врача самостоятельно принявшим фатальную дозу, выглядит довольно жалко.
27 июня 2009 года офицеры полиции Орландо Мартинес и Скотт Смит, специализирующиеся на расследовании грабежей и убийств, допросили доктора Конрада Мюррея в присутствии его адвокатов, Майкла Пена и Эда Чернова. Так как Мюррей не удосужился вести карту лечения мистера Джексона, до тех пор, пока он не даст показаний в суде, его заявления этим офицерам полиции останутся единственным свидетельством, проливающим свет на упомянутое лечение.
Согласно записям допроса, Мюррей впервые познакомился с Джексоном в 2006 году через сына своего пациента. Его порекомендовали не как кардиолога, а просто потому, что Джексону нужен был врач. Впоследствии Мюррей лечил детей Джексона от гриппа, пока они жили в Лас-Вегасе. Доктор Мюррей рассказал Мартинесу, что ему позвонил личный секретарь Джексона, Майкл Амир Уильямс, и попросил, чтобы он подлечил Джексона для предстоящих концертов в Лондоне. Затем мистер Джексон лично позвонил Мюррею и попросил поехать с ним в тур. Мюррей был польщен.
Доктор Мюррей показал, что он лечил мистера Джексона - а именно, помогал ему засыпать, каждую ночь вводя пропофол, - чуть более двух месяцев до конца июня 2009 года. Сначала Мюррей делал мистеру Джексону инъекцию, чтобы тот заснул, а затем держал его под капельницей 50 мг пропофола. Если верить рассказу Мюррея, 50 мг за ночь - максимальная доза, которую он давал.
Несколько раз за время допроса доктор Мюррей упомянул, что у мистера Джексона развилась зависимость от пропофола, поэтому он, Мюррей, решил отучить его от препарата и перевести на другие средства. За три дня до того, как мистер Джексон умер, Мюррей давал ему вместо пропофола лоразепам и мидазолам.
Распространенный побочный эффект мидазолама - изменение дыхания. Во время вскрытия врачи обнаружили у мистера Джексона недиагностированное уменьшение объема легких. Прежде чем менять Майклу схему лечения, доктор Мюррей должен был, по меньшей мере, провести обследование и выяснить, подходят ли пациенту препараты, которые он выписывает.
25 июня Мюррей прибыл в дом на Кэролвуд-драйв примерно в 0:50 и прошел в спальню мистера Джексона. Мистер Джексон вернулся домой около часа ночи. Между ними состоялась короткая беседа о том, как прошли репетиции. Затем мистер Джексон принял душ. Доктор Мюррей поставил ему капельницу для профилактики обезвоживания и дал валиум перорально.
В 2 часа утра Мюррей с помощью шприца в течение двух-трех минут ввел в капельницу 2мг лоразепама, разведенного в физрастворе.
Мистер Джексон бодрствовал еще час, поэтому в 3 часа доктор Мюррей добавил 2 мг диазепама таким же образом.
Около 3:20 утра мистер Джексон заснул, но проспал, как Мюррей заметил по часам, всего минут 10-12. Тогда доктор Мюррей приглушил свет, включил музыку и предложил мистеру Джексону помедитировать. Мистер Джексон сказал, что раз он не может спать, ему придется отменить репетицию. Доктор Мюррей дал ему мидазолам - это не помогло.
В 5 утра Мюррей ввел еще 2 мг лоразепама. Все еще будучи не в состоянии заснуть, мистер Джексон снова пожаловался, что вынужден будет отменить репетицию. Он признался, что находится под большим давлением относительно отмен. Доктор Мюррей ввел ему еще 2 мг диазепама, но мистер Джексон по-прежнему не засыпал.
Так и не уснув, в 10 утра мистер Джексон начал просить «молоко» - так он, якобы, называл пропофол. Доктора прозвали препарат «молоком амнезии». Мюррей уступил просьбам и ввел пропофол в 10:40 или 10:50 утра. По его словам, он дал лишь половину нормальной дозы, то есть 25 мг в течение 25 минут. Сначала он, как обычно, сделал инъекцию, чтобы мистер Джексон заснул, а затем поставил капельницу, чтобы тот продолжал спать. Мюррей отметил по часам, что мистер Джексон заснул около 11 утра. Мюррей сказал, что наблюдал за Джексоном какое-то время, пока не убедился, что состояние пациента стабильно, а затем оставил его.
Если верить Мюррею, он отошел в туалет при спальне мистера Джексона, чтобы справить нужду, всего лишь на пару минут. Вернувшись после своего короткого отсутствия, он с ужасом обнаружил, что мистер Джексон не дышит.
Заметив, что мистер Джексон не дышит, Мюррей начал делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Мистер Джексон при этом оставался на кровати. Мюррей, ростом почти два метра и весом в сотню килограмм, не мог сдвинуть Джексона - который, по данным отчета о вскрытии, весил 62 кг - на пол самостоятельно. Мюррей описал, что одной рукой он поддерживал мистера Джексона под спину, а другой давил ему на грудь. Он объяснил, что в тот момент не позвонил в «скорую», потому что помогал своему пациенту и не хотел отвлекаться. Если бы он позвонил 911, оператор начал бы задавать вопросы, и, отвечая на них, Мюррей вынужден был бы прервать оказание помощи.
Это объяснение Мюррея выглядит особенно иронично, если посмотреть на отчет о его телефонных звонках, который полностью опровергает представленную им временную шкалу событий.
25 июня 2009 года у доктора Мюррея было два мобильных телефона: один обслуживаемый оператором AT&T, второй - оператором Sprint/Nextel. Поэтому прокурор вызвал двоих свидетелей из разных телефонных компаний, чтобы они подробно описали, как интенсивно Мюррей пользовался телефонами, пока мистер Джексон лежал при смерти.
Гарри Даливал, сотрудник AT&T, дал показания о телефонной активности Мюррея 25 июня 2009 года. Начиная с 00:04 утра и далее каждый час вплоть до 6:04 утра Мюррей получал данные. Кроме того, в 6:25, в 9:00, в 10:26, в 12:03, в 12:04, в 12:53 и в 13:23 Мюррей получал или отправлял СМС. Он получал данные также в 7:03, в 7:20, в 8:14, в 8:35, в 8:54, в 10:04, в 10:15, в 10:24, в 12:13, в 12:18 и в 14:19.
Вдобавок к этому, 25 июня 2009 года у него было несколько звонков:
Мистер Маркс восстановил входящее письмо в 5:54, с приветствием «Привет, Конрад» и подписью Боба Тейлора из фирмы «Bob Taylor’s Insurance of London». В письме спрашивалось конкретно о здоровье мистера Джексона. Мистер Тейлор также просил подтвердить, что доктор Мюррей - единственный врач, дававший консультации в тот период, и что его записи велись с 2006 года, с того момента когда он познакомился с мистером Джексоном. Конрад Мюррей ответил на e-mail мистера Тейлора в 11:17 утра. В пространном письме он отказал Тейлору в доступе к истории болезни Джексона, однако написал, что сообщения в прессе о здоровье мистера Джексона, мягко говоря, не соответствуют действительности.
Самым роковым звонком оказался звонок Сейд Андинг. Андинг была официанткой, с которой Мюррей познакомился в Техасе и которую стал называть своей девушкой. 25 июня Мюррей позвонил ей в 11:51 утра и начал рассказывать, как идут дела. Андинг показала: «Потом я прервала его и начала говорить сама. Я сказала: “Давай я расскажу, как у меня прошел день”». В определенный момент она поняла: «Его уже не было у телефона… Началась какая-то суета - я слышала звуки, как если бы телефон был у него в кармане. Я слышала кашель и бормотание. Это продолжалось минут пять». Она позвала: «Алло? Алло? Алло? Ты здесь? Ты здесь?» Ответа не было. «Я перезвонила, потом еще раз, написала СМС, но ответа так и не получила». Ей показалось, что бормотание, которое она слышала, принадлежало не Мюррею.
На допросе 3 февраля 2011 года на вопрос о том, что она почувствовала, когда услышала о смерти мистера Джексона, мисс Андинг ответила: «Это меня опечалило. Я чувствовала, будто это моя вина. Мне правда казалось, что если бы [Мюррей] мне не позвонил, то может быть, того, что случилось, не случилось бы».
Самым поразительным моментом в показаниях Андинг стало то, что она слышала бормотание, исходившее не от Мюррея. Это позволяет предположить, что мистер Джексон действительно мог быть жив в 11:56, и, тем не менее, Мюррей попросил вызвать медиков только в 12:21, то есть двадцать пять минут спустя. Спасатели были на месте через четыре минуты после звонка в «скорую». Учитывая показания парамедика Ричарда Сеннеффа о том, что его команда успешно реанимировала пациентов, пробывших без дыхания до пятнадцати минут, задержка Мюррея была смертельной.
Показания Строма и Даливала важны по нескольким причинам. Во-первых, они показывают, что Мюррей принимал звонки, общался со своим офисом, со своей девушкой и с бывшими пациентами, в то время как платили ему за то, чтобы он наблюдал за сном Майкла Джексона. В промежуток между 1:30 утра, когда он начал лечение, и примерно полуднем, когда он обнаружил, что пациент не дышит, Мюррей провел на телефоне три часа, и пик активности звонков начался в 10:29. Парамедик Сеннефф показал, что мистер Джексон мог быть мертв уже час до его прибытия в 12:26. Таким образом, телефонные отчеты Мюррея, содержащие три перекрывающихся звонка в 11:26, недвусмысленно демонстрируют, что Мюррей не наблюдал за пациентом в последние моменты его жизни. Отчеты важны и еще по одной причине: ни один из многочисленных звонков Мюррея не был сделан на номер 911.
Мистер Джексон был объявлен мертвым в 14:26 в медицинском центре UCLA. В отчете о вскрытии сказано, что во время получения врачебной помощи у него случилась «остановка дыхания».
Конраду Мюррею предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве, которое статья 192(b) Уголовного Кодекса Калифорнии определяет как противозаконное лишение жизни, произошедшее:
Многие помнят изначальную пылкую речь Эда Чернова о том, что Мюррей не знал, какие еще препараты принимает Майкл. Проблема этой теории в том, что, согласно отчету о вскрытии, пропофол, лоразепам, мидазолам, нордиазепам и диазепам - все те медикаменты, что прописал и ввел Мюррей, - были обнаружены в крови Джексона. Никаких других препаратов обнаружено не было. Таким образом, первая стратегия защиты - тупиковая.
Когда телефонные отчеты продемонстрировали, что Мюррей не оставил своего пациента на две минуты, как он сказал следователям, а провел на телефоне два часа, прежде чем обнаружил, что с Майклом случилось несчастье, адвокаты Мюррея выстроили вторую стратегию: Джексон принял пропофол сам.
Согласно показаниям Мюррея, Майкл Джексон говорил ему, что во время лечения у других врачей он сам «вставлял» капельницу себе в вену. Но даже если он ставил себе капельницу в предыдущие разы, это не отменяет того, что он всегда находился под наблюдением врача. Действительно, для того чтобы Мюррея оправдали, его адвокатам придется убедить присяжных в том, что человек, понимавший, как действует пропофол, и знавший о требуемом наблюдении во время применения препарата, мог ввести себе препарат сам, пока доктор, которому он платил 150 000$ в месяц за это самое наблюдение, болтает с подружками, коллегами и другими пациентами.
Чтобы провести такую линию защиты, доктор Мюррей должен будет дать показания перед присяжными. Но если он будет свидетельствовать в суде, ему придется объяснить (1) почему он не вел медицинскую карту больного, (2) почему он не провел медосмотр, прежде чем давать новые медикаменты своему пациенту, (3) почему он не учел опасности совмещения бензодиазепинов с пропофолом и (4) почему он отсрочил звонок в «скорую». Кроме того, Мюррею нужно будет найти других докторов, готовых признать, что Майкл Джексон сам вводил себе пропофол в их присутствии. Для защиты это палка о двух концах: даже если у них будут показания о самолечении, им вряд ли удастся найти еще одного врача, который признает, что тоже оставлял пациента без присмотра, пока тот был под действием препарата.
Если Мюррей станет давать показания, его действия по уничтожению и сокрытию улик могут обернуться самой разрушительной уликой против него же.
В 12:17 дня 25 июня охраннику Альберто Альварезу позвонил Майкл Амир Уильямс и велел прийти в дом. Альварез заметил, что доктор Мюррей стоит наверху лестницы на второй этаж, перегнувшись через перила. Альварез поспешил наверх и увидел, как Мюррей идет по направлению к комнате Джексона.
Когда Альварез только вошел в спальню, мистер Джексон лежал на спине, и его глаза и рот были широко открыты. Альварез спросил доктора Мюррея, что случилось. Доктор Мюррей ответил: «У него реакция! У него реакция!» Альварез застыл на месте. Он осмотрел сцену и заметил, как Мюррей схватил пузырьки с прикроватной тумбы. Затем Мюррей приказал Альварезу снять капельницу. На дне пакета была молочного цвета субстанция. Альварез не знает, что случилось с пакетом дальше. Когда все было убрано, Мюррей велел Альварезу набрать 911. Очевидно, что действия доктора Мюррея задержали экстренную помощь парамедиков.
Врач «скорой помощи» Ричард Сеннефф описал похожую сцену. После оказания экстренной помощи дома, по распоряжению Мюррея мистера Джексона решено было перевезти в госпиталь. Его положили на каталку, и все сопутствующее оборудование забрали в машину «скорой помощи». Сеннефф вернулся в спальню, чтобы убедиться, что ничего не забыли. Будучи там, он наблюдал, как Мюррей, стоя у дальней стороны кровати, собирал вещи в белый пластиковый мусорный пакет. Сеннефф не вглядывался, что именно собирал Мюррей.
Учитывая уклончивое поведение Мюррея, будет ли такой уж натяжкой предположить, что он мог использовать безжизненную руку Майкла, чтобы оставить его отпечатки на шприцах и пузырьках, найденных на месте? В любом случае, Мюррею придется объяснить, что он делал с приблизительно 11:56, когда Сейд Андинг услышала кашель и бормотание, до 12:17, когда прибыл Альберто Альварез.
Какой бы аспект лечения Мюррея мы ни рассмотрели, все они не соответствуют нормам и являются типичным примером законного деяния, совершенного без надлежащей осторожности или предупредительных мер.
________________________________________
[1] Этот телефонный звонок состоялся в то время, в которое Мюррей, по его собственному заявлению, вводил пропофол мистеру Джексону.
[2] Непонятно, как этот звонок мог длиться так долго, как показывает отчет, если он пересекается по времени с другими звонками.
Формально было бы, конечно, неправильно делать выводы еще до начала суда, но по всему непохоже, что у какой-либо из сторон есть неразыгранные козыри. Скорее всего, реальная картина событий близка к изложенной в этой статье, а на суде борьба пойдет в основном за наличие у присяжных основания для сомнения.
Предупреждение: в детялях о 25-м июня
Кто сможет наблюдать за мной
Менее, чем через неделю после того, как скончался Майкл Джексон, от, как тогда сообщалось, «остановки сердца», Дрю Гриффин с CNN взял интервью у медсестры Шерилин Ли. Мир еще не очнулся от потрясения, а семья Майкла и следователи в Лос-Анджелесе еще спали, когда в 7:15 утра публика впервые услышала слово «пропофол». Сестра Ли назвала пропофол и предположила, что именно он мог стать причиной смерти Майкла.
Майкл познакомился с сестрой Ли в поисках рекомендации витаминов и пищевых добавок. Она знала о его бессоннице и однажды даже осматривала его спальню на предмет наличия раздражителей и наблюдала структуру его сна. Но в апреле 2009-го Майкл обратился к ней с просьбой найти для него анестезиолога, который мог бы за ним следить. Тогда же он рассказал ей о пропофоле - по его словам, единственном средстве, способном немедленно обеспечить ему сон. Он описал препарат как вводимый внутривенно и сказал, что обычно засыпает, как только получает первую каплю. Когда сестра спросила, кто вводил ему этот препарат, Майкл ответил, что доктор давал ему его «давно». Сверившись с «Настольным справочником врача» - всеобъемлющим изданием, содержащим подробные описания лекарств, их побочных эффектов и противопоказаний, - она предостерегла Майкла о том, что препарат опасен и если Майкл примет его, то может не проснуться. Ответ Майкла после того, как она озвучила свои опасения, демонстрирует, почему поведение доктора Мюррея при уходе за своим пациентом являлось безрассудным и составляет, по меньшей мере, непредумышленное убийство.
Майкл сказал Ли: «Мне лишь нужен рядом кто-то, кто будет наблюдать за мной. Если кто-то будет оставаться здесь и наблюдать за мной, пока я под капельницей, все будет нормально. Со мной все будет в порядке, потому что человек будет здесь 24 часа - или 12 часов - следить за мной, чтобы я мог поспать свои 8 часов». Дрю Гриффин умело предсказал: «Половина наших зрителей вам не поверит. Они решат, что вы просто ищете легкой славы». Когда сестру спросили, почему она решила публично рассказать об этом, она ответила: «Я рассказываю об этом, потому что чем больше я смотрю новости, тем больше они говорят о наркотиках, а я все думаю: “Это не наркотики”. Это не те препараты, о которых они говорят, не демерол. Он повторял, что хочет найти врача, который бы смотрел за ним, наблюдал за его состоянием. Об этом Майкл говорил».
Слова Майкла в пересказе сестры Ли показывают, что (1) он не принимал пропофол много лет до этого и (2) он понимал, что когда он находится под действием препарата, за ним должны наблюдать. На фоне этого защита Мюррея, заявляющая, что Майкл был наркоманом, в отсутствие врача самостоятельно принявшим фатальную дозу, выглядит довольно жалко.
27 июня 2009 года офицеры полиции Орландо Мартинес и Скотт Смит, специализирующиеся на расследовании грабежей и убийств, допросили доктора Конрада Мюррея в присутствии его адвокатов, Майкла Пена и Эда Чернова. Так как Мюррей не удосужился вести карту лечения мистера Джексона, до тех пор, пока он не даст показаний в суде, его заявления этим офицерам полиции останутся единственным свидетельством, проливающим свет на упомянутое лечение.
Согласно записям допроса, Мюррей впервые познакомился с Джексоном в 2006 году через сына своего пациента. Его порекомендовали не как кардиолога, а просто потому, что Джексону нужен был врач. Впоследствии Мюррей лечил детей Джексона от гриппа, пока они жили в Лас-Вегасе. Доктор Мюррей рассказал Мартинесу, что ему позвонил личный секретарь Джексона, Майкл Амир Уильямс, и попросил, чтобы он подлечил Джексона для предстоящих концертов в Лондоне. Затем мистер Джексон лично позвонил Мюррею и попросил поехать с ним в тур. Мюррей был польщен.
Доктор Мюррей показал, что он лечил мистера Джексона - а именно, помогал ему засыпать, каждую ночь вводя пропофол, - чуть более двух месяцев до конца июня 2009 года. Сначала Мюррей делал мистеру Джексону инъекцию, чтобы тот заснул, а затем держал его под капельницей 50 мг пропофола. Если верить рассказу Мюррея, 50 мг за ночь - максимальная доза, которую он давал.
Несколько раз за время допроса доктор Мюррей упомянул, что у мистера Джексона развилась зависимость от пропофола, поэтому он, Мюррей, решил отучить его от препарата и перевести на другие средства. За три дня до того, как мистер Джексон умер, Мюррей давал ему вместо пропофола лоразепам и мидазолам.
Распространенный побочный эффект мидазолама - изменение дыхания. Во время вскрытия врачи обнаружили у мистера Джексона недиагностированное уменьшение объема легких. Прежде чем менять Майклу схему лечения, доктор Мюррей должен был, по меньшей мере, провести обследование и выяснить, подходят ли пациенту препараты, которые он выписывает.
25 июня Мюррей прибыл в дом на Кэролвуд-драйв примерно в 0:50 и прошел в спальню мистера Джексона. Мистер Джексон вернулся домой около часа ночи. Между ними состоялась короткая беседа о том, как прошли репетиции. Затем мистер Джексон принял душ. Доктор Мюррей поставил ему капельницу для профилактики обезвоживания и дал валиум перорально.
В 2 часа утра Мюррей с помощью шприца в течение двух-трех минут ввел в капельницу 2мг лоразепама, разведенного в физрастворе.
Мистер Джексон бодрствовал еще час, поэтому в 3 часа доктор Мюррей добавил 2 мг диазепама таким же образом.
Около 3:20 утра мистер Джексон заснул, но проспал, как Мюррей заметил по часам, всего минут 10-12. Тогда доктор Мюррей приглушил свет, включил музыку и предложил мистеру Джексону помедитировать. Мистер Джексон сказал, что раз он не может спать, ему придется отменить репетицию. Доктор Мюррей дал ему мидазолам - это не помогло.
В 5 утра Мюррей ввел еще 2 мг лоразепама. Все еще будучи не в состоянии заснуть, мистер Джексон снова пожаловался, что вынужден будет отменить репетицию. Он признался, что находится под большим давлением относительно отмен. Доктор Мюррей ввел ему еще 2 мг диазепама, но мистер Джексон по-прежнему не засыпал.
Так и не уснув, в 10 утра мистер Джексон начал просить «молоко» - так он, якобы, называл пропофол. Доктора прозвали препарат «молоком амнезии». Мюррей уступил просьбам и ввел пропофол в 10:40 или 10:50 утра. По его словам, он дал лишь половину нормальной дозы, то есть 25 мг в течение 25 минут. Сначала он, как обычно, сделал инъекцию, чтобы мистер Джексон заснул, а затем поставил капельницу, чтобы тот продолжал спать. Мюррей отметил по часам, что мистер Джексон заснул около 11 утра. Мюррей сказал, что наблюдал за Джексоном какое-то время, пока не убедился, что состояние пациента стабильно, а затем оставил его.
Если верить Мюррею, он отошел в туалет при спальне мистера Джексона, чтобы справить нужду, всего лишь на пару минут. Вернувшись после своего короткого отсутствия, он с ужасом обнаружил, что мистер Джексон не дышит.
Заметив, что мистер Джексон не дышит, Мюррей начал делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Мистер Джексон при этом оставался на кровати. Мюррей, ростом почти два метра и весом в сотню килограмм, не мог сдвинуть Джексона - который, по данным отчета о вскрытии, весил 62 кг - на пол самостоятельно. Мюррей описал, что одной рукой он поддерживал мистера Джексона под спину, а другой давил ему на грудь. Он объяснил, что в тот момент не позвонил в «скорую», потому что помогал своему пациенту и не хотел отвлекаться. Если бы он позвонил 911, оператор начал бы задавать вопросы, и, отвечая на них, Мюррей вынужден был бы прервать оказание помощи.
Это объяснение Мюррея выглядит особенно иронично, если посмотреть на отчет о его телефонных звонках, который полностью опровергает представленную им временную шкалу событий.
25 июня 2009 года у доктора Мюррея было два мобильных телефона: один обслуживаемый оператором AT&T, второй - оператором Sprint/Nextel. Поэтому прокурор вызвал двоих свидетелей из разных телефонных компаний, чтобы они подробно описали, как интенсивно Мюррей пользовался телефонами, пока мистер Джексон лежал при смерти.
Гарри Даливал, сотрудник AT&T, дал показания о телефонной активности Мюррея 25 июня 2009 года. Начиная с 00:04 утра и далее каждый час вплоть до 6:04 утра Мюррей получал данные. Кроме того, в 6:25, в 9:00, в 10:26, в 12:03, в 12:04, в 12:53 и в 13:23 Мюррей получал или отправлял СМС. Он получал данные также в 7:03, в 7:20, в 8:14, в 8:35, в 8:54, в 10:04, в 10:15, в 10:24, в 12:13, в 12:18 и в 14:19.
Вдобавок к этому, 25 июня 2009 года у него было несколько звонков:
- 9:23 входящий звонок длительностью 22 минуты (Bioni)
- 10:29 входящий звонок длительностью 22 минуты [1]
- 11:07 входящий звонок длительностью 1 минута (Ruggles)
- 11:18 входящий звонок длительностью 32 минуты (Global Cardiovascular)[2]
- 11:26 входящий звонок длительностью 24 минуты (Russell)
- 11:49 исходящий звонок длительностью 3 минуты
- 11:51 исходящий звонок длительностью 11 минут (Anding)
- 12:12 исходящий звонок длительностью 1 минута
- 12:15 исходящий звонок длительностью 1 минута
- 7:01 исходящий звонок длительностью 25 секунд (Butler)
- 8:49 входящий звонок длительностью 53 секунды (Guild)
- 10:22 входящий звонок длительностью 111 секунд (Dr. Prechad)
- 10:34 исходящий звонок длительностью 8,5 минут (Ruggles)
- 11:26 входящий звонок длительностью 7 секунд (Morgan)
- 13:08 исходящий звонок длительностью 2 минуты (Alvarez)
Мистер Маркс восстановил входящее письмо в 5:54, с приветствием «Привет, Конрад» и подписью Боба Тейлора из фирмы «Bob Taylor’s Insurance of London». В письме спрашивалось конкретно о здоровье мистера Джексона. Мистер Тейлор также просил подтвердить, что доктор Мюррей - единственный врач, дававший консультации в тот период, и что его записи велись с 2006 года, с того момента когда он познакомился с мистером Джексоном. Конрад Мюррей ответил на e-mail мистера Тейлора в 11:17 утра. В пространном письме он отказал Тейлору в доступе к истории болезни Джексона, однако написал, что сообщения в прессе о здоровье мистера Джексона, мягко говоря, не соответствуют действительности.
Самым роковым звонком оказался звонок Сейд Андинг. Андинг была официанткой, с которой Мюррей познакомился в Техасе и которую стал называть своей девушкой. 25 июня Мюррей позвонил ей в 11:51 утра и начал рассказывать, как идут дела. Андинг показала: «Потом я прервала его и начала говорить сама. Я сказала: “Давай я расскажу, как у меня прошел день”». В определенный момент она поняла: «Его уже не было у телефона… Началась какая-то суета - я слышала звуки, как если бы телефон был у него в кармане. Я слышала кашель и бормотание. Это продолжалось минут пять». Она позвала: «Алло? Алло? Алло? Ты здесь? Ты здесь?» Ответа не было. «Я перезвонила, потом еще раз, написала СМС, но ответа так и не получила». Ей показалось, что бормотание, которое она слышала, принадлежало не Мюррею.
На допросе 3 февраля 2011 года на вопрос о том, что она почувствовала, когда услышала о смерти мистера Джексона, мисс Андинг ответила: «Это меня опечалило. Я чувствовала, будто это моя вина. Мне правда казалось, что если бы [Мюррей] мне не позвонил, то может быть, того, что случилось, не случилось бы».
Самым поразительным моментом в показаниях Андинг стало то, что она слышала бормотание, исходившее не от Мюррея. Это позволяет предположить, что мистер Джексон действительно мог быть жив в 11:56, и, тем не менее, Мюррей попросил вызвать медиков только в 12:21, то есть двадцать пять минут спустя. Спасатели были на месте через четыре минуты после звонка в «скорую». Учитывая показания парамедика Ричарда Сеннеффа о том, что его команда успешно реанимировала пациентов, пробывших без дыхания до пятнадцати минут, задержка Мюррея была смертельной.
Показания Строма и Даливала важны по нескольким причинам. Во-первых, они показывают, что Мюррей принимал звонки, общался со своим офисом, со своей девушкой и с бывшими пациентами, в то время как платили ему за то, чтобы он наблюдал за сном Майкла Джексона. В промежуток между 1:30 утра, когда он начал лечение, и примерно полуднем, когда он обнаружил, что пациент не дышит, Мюррей провел на телефоне три часа, и пик активности звонков начался в 10:29. Парамедик Сеннефф показал, что мистер Джексон мог быть мертв уже час до его прибытия в 12:26. Таким образом, телефонные отчеты Мюррея, содержащие три перекрывающихся звонка в 11:26, недвусмысленно демонстрируют, что Мюррей не наблюдал за пациентом в последние моменты его жизни. Отчеты важны и еще по одной причине: ни один из многочисленных звонков Мюррея не был сделан на номер 911.
Мистер Джексон был объявлен мертвым в 14:26 в медицинском центре UCLA. В отчете о вскрытии сказано, что во время получения врачебной помощи у него случилась «остановка дыхания».
Конраду Мюррею предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве, которое статья 192(b) Уголовного Кодекса Калифорнии определяет как противозаконное лишение жизни, произошедшее:
- в процессе совершения незаконного деяния (не являющегося тяжким уголовным преступлением), или
- в процессе совершения законного деяния, влекущего за собой высокий риск смерти или телесного повреждения и совершенного без надлежащей осторожности или предупредительных мер.
Многие помнят изначальную пылкую речь Эда Чернова о том, что Мюррей не знал, какие еще препараты принимает Майкл. Проблема этой теории в том, что, согласно отчету о вскрытии, пропофол, лоразепам, мидазолам, нордиазепам и диазепам - все те медикаменты, что прописал и ввел Мюррей, - были обнаружены в крови Джексона. Никаких других препаратов обнаружено не было. Таким образом, первая стратегия защиты - тупиковая.
Когда телефонные отчеты продемонстрировали, что Мюррей не оставил своего пациента на две минуты, как он сказал следователям, а провел на телефоне два часа, прежде чем обнаружил, что с Майклом случилось несчастье, адвокаты Мюррея выстроили вторую стратегию: Джексон принял пропофол сам.
Согласно показаниям Мюррея, Майкл Джексон говорил ему, что во время лечения у других врачей он сам «вставлял» капельницу себе в вену. Но даже если он ставил себе капельницу в предыдущие разы, это не отменяет того, что он всегда находился под наблюдением врача. Действительно, для того чтобы Мюррея оправдали, его адвокатам придется убедить присяжных в том, что человек, понимавший, как действует пропофол, и знавший о требуемом наблюдении во время применения препарата, мог ввести себе препарат сам, пока доктор, которому он платил 150 000$ в месяц за это самое наблюдение, болтает с подружками, коллегами и другими пациентами.
Чтобы провести такую линию защиты, доктор Мюррей должен будет дать показания перед присяжными. Но если он будет свидетельствовать в суде, ему придется объяснить (1) почему он не вел медицинскую карту больного, (2) почему он не провел медосмотр, прежде чем давать новые медикаменты своему пациенту, (3) почему он не учел опасности совмещения бензодиазепинов с пропофолом и (4) почему он отсрочил звонок в «скорую». Кроме того, Мюррею нужно будет найти других докторов, готовых признать, что Майкл Джексон сам вводил себе пропофол в их присутствии. Для защиты это палка о двух концах: даже если у них будут показания о самолечении, им вряд ли удастся найти еще одного врача, который признает, что тоже оставлял пациента без присмотра, пока тот был под действием препарата.
Если Мюррей станет давать показания, его действия по уничтожению и сокрытию улик могут обернуться самой разрушительной уликой против него же.
В 12:17 дня 25 июня охраннику Альберто Альварезу позвонил Майкл Амир Уильямс и велел прийти в дом. Альварез заметил, что доктор Мюррей стоит наверху лестницы на второй этаж, перегнувшись через перила. Альварез поспешил наверх и увидел, как Мюррей идет по направлению к комнате Джексона.
Когда Альварез только вошел в спальню, мистер Джексон лежал на спине, и его глаза и рот были широко открыты. Альварез спросил доктора Мюррея, что случилось. Доктор Мюррей ответил: «У него реакция! У него реакция!» Альварез застыл на месте. Он осмотрел сцену и заметил, как Мюррей схватил пузырьки с прикроватной тумбы. Затем Мюррей приказал Альварезу снять капельницу. На дне пакета была молочного цвета субстанция. Альварез не знает, что случилось с пакетом дальше. Когда все было убрано, Мюррей велел Альварезу набрать 911. Очевидно, что действия доктора Мюррея задержали экстренную помощь парамедиков.
Врач «скорой помощи» Ричард Сеннефф описал похожую сцену. После оказания экстренной помощи дома, по распоряжению Мюррея мистера Джексона решено было перевезти в госпиталь. Его положили на каталку, и все сопутствующее оборудование забрали в машину «скорой помощи». Сеннефф вернулся в спальню, чтобы убедиться, что ничего не забыли. Будучи там, он наблюдал, как Мюррей, стоя у дальней стороны кровати, собирал вещи в белый пластиковый мусорный пакет. Сеннефф не вглядывался, что именно собирал Мюррей.
Учитывая уклончивое поведение Мюррея, будет ли такой уж натяжкой предположить, что он мог использовать безжизненную руку Майкла, чтобы оставить его отпечатки на шприцах и пузырьках, найденных на месте? В любом случае, Мюррею придется объяснить, что он делал с приблизительно 11:56, когда Сейд Андинг услышала кашель и бормотание, до 12:17, когда прибыл Альберто Альварез.
Какой бы аспект лечения Мюррея мы ни рассмотрели, все они не соответствуют нормам и являются типичным примером законного деяния, совершенного без надлежащей осторожности или предупредительных мер.
________________________________________
[1] Этот телефонный звонок состоялся в то время, в которое Мюррей, по его собственному заявлению, вводил пропофол мистеру Джексону.
[2] Непонятно, как этот звонок мог длиться так долго, как показывает отчет, если он пересекается по времени с другими звонками.