Отрывки из интервью с Баширом
Еще пара отрывков из разговора с Баширом.
Первый ролик был размещен на французском сайте ElusiveShadow.com и сопровождался очень интересной статьей, рассматривающей тактики манипулирования в журнализме на примере поведения Башира в этом интервью, а также раскрывающей тему ограничения свободы слова в современных СМИ. Я привожу ее перевод в немного сокращенном виде. Возможно, он не совсем точен в детялях, так как сначала переводила с французского на английский гуглом, но в целом смысл сохрарнен.
Эта съемка сделана 14 января 2003 года, несколькими неделями ранее первой трансляции фильма Башира. Майкл Джексон - в Майами и только что узнал о внезапной кончине Мориса Гибба, члена группы The Bee Gees. За день до похорон, на которых он собирается присутствовать, Майкл ответил на вопросы Мартина Башира - в том числе о пластических операциях и рождении своих детей. В какой-то момент в то утро репортер решил сделать паузу и прекратить съемки, и только камера Майкла Джексона продолжала вести запись. В результате мы видим то, чего не должны были увидеть.
На этом видео заметно, что артист держится гораздо менее напряженно, чем во время интервью. Он вспоминает кино и в шутку ссылается на свое давнее увлечение - «сленг кокни»: особую манеру говорить, свойственную низшим классам населения в Лондоне. Суть сленга в замене английских слов в предложениях рифмующимися словосочетаниями. Например, "stairs" превращаются в "apple and pears". Кейт Бэджери, работавший водителем Майкла во время Dangerous-тура, еще тогда пробудил у Майкла страсть к сленгу кокни.
Однако за смехом и внешней непринужденностью собеседников видно явственное манипулирование настроением певца: Башир открыто смеется вместе с Майклом, но не стесняется так же открыто напомнить ему, что его лучшая подруга, возможно, скоро умрет, потому что уже немолода. Последовавшая за этим пауза и грустное выражение лица Майкла Джексона говорят о том, как повлияли на него эти слова. Несколько минут спустя, когда интервью возобновится, Башир выберет следующей темой разговора именно дружбу Майкла с Элизабет Тейлор.
Этот пример позволяет подробно рассмотреть способы манипуляции, используемые в журналистике. СМИ часто считаются «четвертой властью» (после исполнительной, законодательной и судебной), и существует мнение, что они могут управлять толпой по своему желанию. И действительно, рисков злоупотребления этой властью существует множество, и история журнализма полна примеров того, как информация искажается в различных звеньях цепи: при выборе очевидца, манерой формулировки вопросов, умелой редактурой ответов и решением, какие ответы оставить, а какие опустить.
Однако широкая публика, как правило, упускает из виду еще одну проблему: давление, из-за которого сегодняшние журналисты преступают нормы этики, игнорируют определенные факты и отдают предпочтение одним углам зрения перед другими.
Манипулирование в журнализме
Билль о правах и обязанностях журналиста требует «уважать правду независимо от последствий», «не утаивать существенную информацию», «не использовать недобросовестные методы получения информации, фотографий и документов» и даже «заставлять себя уважать частную жизнь человека».
Если на бумаге все очевидно и просто, то в реальности никто не застрахован от этических изъянов, и перед камерой интервьюируемый часто находится в позиции жертвы, даже если постановка интервью предполагает обратное. Если человека пугает внезапное внимание, он может быть более податлив, согласиться с чужим мнением и не отстаивать свою точку зрения так решительно, как обычно. Если же он, напротив, возбужден присутствием камеры, он может проявить излишнюю самоуверенность, которой не выказал бы при других обстоятельствах.
Журналист естественно находится в позиции ответственного за оценку важности сказанных слов и правильное их использование. Злоупотребление может произойти и без нарушения норм профессиональной этики, просто за счет недостаточно глубоких вопросов. Например, журналист может осветить неполный жизненный опыт интервьюируемого. Связанный ограничениями на длительность интервью, он может отдать предпочтение не тем аспектами истории, которые хотел бы подчеркнуть интервьюируемый.
Например, весной 2009-го канал France 2 выпустил репортаж о переносе дат концертов Майкла Джексона, о чем только что было сообщено поклонникам. Команда репортеров искала различные отзывы людей об этом событии, от расстроенных новостью фэнов и разозленных зрителей до тех, кто отнесся спокойно и с пониманием. Журналист не смог собрать отзывы самостоятельно и в конце концов обратился к команде этого сайта (ElusiveShadow.com) с просьбой помочь и выступить «экспертами по реакциям фэнов». Администратор сайта согласилась ответить на вопросы по телефону и в течение двадцати минут подробно комментировала перенос дат, новое расписание и реакции публики.
Вечером во время трансляции ничего из этого не было отражено в передаче. Фактические ошибки, исправленные в телефонном разговоре, по-прежнему присутствовали. Журналист не был начинающим: он имел за плечами 25-летний опыт и хороший послужной список… и тем не менее. Сжатые сроки, проблемы в поиске свидетелей, монтаж на скорую руку, стажер, которому поручили «полевую» работу по сбору отзывов… и вот результат: неверно изложенная история, несмотря на то, что репортер потратил время на интервью.
Но бывают случаи, когда журналистские эксцессы напрямую связаны с намеренной манипуляцией свидетелем. Существует множество исследований на тему психологической манипуляции, особенно в контексте изучения феномена сектантства. Тот факт, что мужчины и женщины, находящиеся в здравом уме и способные критически мыслить, оказываются в руках лидеров-гуру и принимают иррациональные верования, породил много вопросов о механизмах, позволяющих определенным людям получать контроль над другими.
«Гуру» получает влияние над своей жертвой постепенно, в результате многоступенчатого процесса «промывки мозгов». Было бы преждевременно делать вывод о том, что журналистский эпизод с Джексоном и Баширом является типичным примером «промывки мозгов», однако он содержит механизм введения жертвы в определенное психологическое состояние, основанный на известных тактиках, позволяющих добиться от оппонента согласия с нужными манипулятору рассуждениями.
Манипуляция начинается с акта соблазнения. Так как собеседнику важно думать, что с ним установили эмоциональное родство, мы со вниманием относимся ко всему, что он говорит. Объяснение простое: если жертва сможет полюбить манипулятора, она будет гораздо более восприимчива к его требованиям.
В случае интервью Джексона с Баширом, «соблазнение» иллюстрируется рядом примеров: журналист без конца льстит Майклу Джексону, особенно в вопросах, где тот чувствует себя неуверенно, как например, при обсуждении его внешних данных. В интервью певец признался, что не любит смотреться в зеркало. Мартин Башир разуверяет его, говорит, что он «сексуальный», настолько что «женщины будут бросать трусики в экран телевизора».
Точно так же любой, кто посмотрит на публичные заявления Майкла Джексона, заметит его отчаянную потребность быть любимым. Эта потребность проявилась особенно ярко однажды, когда певец, останавливавшийся тогда в лондонском отеле, выбросил в окно наволочку, на которой черным маркером было написано «Пожалуйста, любите меня всегда». И неоднократно во время интервью Мартин Башир умножает комплименты, давая артисту иллюзию любви, которой тот так отчаянно ищет.
Завоевать любовь - это первый шаг к обладанию человеком: как только доверительные отношения установлены, у жертвы появляется ощущение, что она живет в коконе любви, ее слушают и понимают. Когда Мартин Башир говорит Джексону, что «хочет наконец показать миру, каков он на самом деле», он посылает подспудное сообщение: «Я тебя понимаю. Я знаю, кто ты. Я вижу то, чего не смог увидеть никто до меня». И Майкл Джексон, очевидно, прекрасно на это отзывается, потому что в интервью в ответ на рассуждения Башира об отношении к знаменитостям он отвечает: «Ты же выше этого, ты - уважаемый журналист».
Далее вперед выходят механизмы мистификации: постепенно манипулятор добивается отрыва от реальности в сознании жертвы. Для этого он входит в роль уверенного человека, оказывающего жертве поддержку, и скрывает свои настоящие вопросы. Жертва воспринимает это как прозрачность. Двойная игра была обнаружена в ответном фильме Майкла Джексона «Дубль II», сравнивающем то, что Мартин Башир сказал артисту в лицо, с сомнениями, которые он выразил за кадром.
Теперь все подготовлено для того, чтобы жертва больше не существовала как уникальная и независимая личность, а превратилась в «анонимного члена группы». «Все делают пластические операции!» - говорит Мартин Башир в попытке вытянуть из Майкла Джексона больше информации на эту тему. И данная техника эффективна: как признается сам певец, ему неприятно то, что его постоянно выделяют, когда многие другие звезды также делают операции по изменению внешности.
Захват жертвы обычно подкрепляется критикой манипулятора в адрес окружения жертвы. Например, в секте гуру укажет пальцем на семью, коллег по работе или обстановку, дружелюбную новобранцу. Это дестабилизирует человека, потому что разрывает его привычные эмоциональные связи. В интервью Джексона с Баширом мы видим, как репортер несколько раз пытается намекнуть, что Майкл Джексон не получает поддержки: «Как ты думаешь, твои подчиненные говорят тебе то, что ты хочешь услышать? Они искренны с тобой?»
Данный разбор можно обвинить в однобокости и предвзятости, но на присутствие манипуляции в этом интервью обратили внимание и многие СМИ. Например, ниже приведен разговор, состоявшийся между Уолтером Роджерсом и А Джилл на CNN в 2003 году:
А Джилл: Мы оба профессиональные журналисты. Что неприятно удивило меня на протяжении всего интервью, так это то, с каким непрофессионализмом оно было проведено. […]
У. Роджерс: Он пытался вести себя так, будто он - друг Майкла Джексона. Это добросовестная тактика?
А Джилл: Однозначно нет. Интервьюер - не твой друг, так же как доктор - не твой друг. Он может вести себя дружелюбно, но он тебе не друг. […] На мой взгляд, это очень трусливая манера задавать вопросы. То есть, очевидно, вначале он заполучил интервью через дружбу, но как только дело доходит до деликатных вопросов, он формулирует их следующим образом: «Когда другие люди говорят, что…» или «Как ты отвечаешь на обвинения в том, что…», как бы подразумевая этим: «На одной стороне - мы с тобой, а на другой - люди, которые говорят о тебе ужасные вещи». Отвратительно, когда интервьюер прибегает к таким приемам. Он должен иметь смелость задать свой собственный вопрос. [...]
У. Роджерс: Ты отозвался об интервью как об «ужасающем». Что ты имел в виду?
А Джилл: Честно говоря, когда интервьюер притворяется чьим-то другом, это просто страшно… И хуже всего то, что тогда он был очень дружелюбен, а критику добавил после, в закадровых комментариях и вставках. В терминах журналистики это просто аморально.
Журнализм под давлением
Фанатов Майкла Джексона часто озадачивает успех желтой прессы. Вдобавок к этому многие удивлены, что большие журналы тщательно избегают определенных «щепетильных» тем, таких как отношения Майкла Джексона с Sony или обстоятельства, при которых артист согласился на концерты This Is It. Чтобы получить полное представление о проблемах свободы прессы, необходимо проследить истоки экономической модели средств массовой информации.
В начале 18-го века газеты изготавливались полностью вручную и посему были малочисленны и дороги: для изготовления одной копии требовалось 55 рабочих. Постепенно индустриализация и механизация труда повысили распространение прессы и снизили стоимость ее производства: в 1870 году, благодаря изобретению печатного пресса, возможно было выпускать уже до 300 газет в час. Однако во Франции газеты все еще оставались роскошью элиты: школы тогда не были обязательными (и не стали таковыми вплоть до 1882 года), и уровень грамотности населения был чрезвычайно низок. Более того, газеты распространялись по подписке и стоили в среднем 80 франков в год. Для сравнения, в то время прислуга зарабатывала едва ли больше 40 франков в месяц. То есть стоимость подписки на газету равнялась двухмесячному доходу!
Революция прессы началась в 1836 году, когда Эмиль де Жирарден решил снизить цену на подписку вдвое, дабы сделать свою газету более доступной. Но как же это стало возможно? Раньше цена подписки полностью покрывала расходы на производство издания. Теперь это было уже не так. Выручки от продаж не хватало для возврата денег, вложенных в производство. Поэтому был найден источник дополнительного дохода: реклама. Жирарден изобрел новую экономическую модель, которая работает и по сей день: объединенный рынок. Газета продается не только читателям, но и рекламодателям, которые платят за место на ее страницах.
Если у газеты большой тираж, она обеспечивает рекламодателям хорошую видимость, поэтому можно запросить с них за размещение информации существенную сумму. И наоборот, если газета продается меньше, она обеспечивает меньший охват аудитории, поэтому и реклама в ней стоит дешевле. Система кажется выигрышной в обе стороны: она спасает читателя, рекламодатель распространяет свою рекламу, платя цену, пропорциональную размеру целевой аудитории… а владелец газеты компенсирует свои затраты. В то время некоторые культурные активисты уже выражали опасения, что пресса станет служить на потребу коммерции, и критиковали вторжение прессы в массы через рекламу. Луи Блан, например, писал о том, что журнализм «превратится в рупор домыслов и спекуляций».
Теперь давайте вернемся в современность: сегодня газеты и журналы на 50% зависят от рекламы. Во время экономического кризиса снижаются инвестиции в рекламу, и СМИ изо всех сил пытаются оставаться на плаву. Многим приходится уходить из бизнеса. Понятный фанатам пример: журнал «Black & White», бывший официальный фэнзин Майкла Джексона, существовавший без рекламы, начал испытывать трудности, как только поток новостей иссяк и появилась конкуренция со стороны интернета. В результате выпуски перестали выходить регулярно, и подписку стало невозможно поддерживать.
СМИ зависят от рекламодателей, а финансовая зависимость неизбежно рождает вопрос о редакционной зависимости: может ли журналист писать в газете все, что его душе угодно? Ответ почти всегда отрицательный. Представьте себе, что Sony на год выкупила в вашем журнале рекламную полосу, чтобы продвигать свои 3D-телевизоры, и обеспечивает существенную часть вашего дохода. Как журналист, свободны ли вы тогда критиковать бизнес-решения Sony Music? Если вы повредите имиджу компании, они могут отозвать инвестиции из вашего журнала. А без финансовой поддержки ваш журнал не выживет. Этот пример иллюстрирует конфликт между размещением информации и защитой рекламодателя.
О цензуре здесь говорить было бы некорректно, потому что в большинстве случаев эти механизмы не озвучиваются, и СМИ не получают явных инструкций попридержать язык. Скорее присутствует некая самоцензура: журналист ограничивает себя и не касается определенных «щепетильных» тем. Поэтому вполне понятно, что знаменитость - более удобная мишень, чем бизнесмен. Возьмите, к примеру, группу компаний LVMH, возглавляемую Бернаром Арно. Он владеет такими брендами как Vuitton, Dior, Kenzo, Givenchy, Guerlain - брендами, которые регулярно рекламируются в журналах. Можно ли обвинить Бернара Арно в газетной колонке, не рискуя потерять корпоративную поддержку LVMH? Нет, конечно.
В заключение статьи важно подчеркнуть: дело в не в том, что журнализм «лжет», а скорее в том, что журнализм «находится под влиянием», что ведет к приоритезации информации в соответствии с представляемой ею экономической угрозой: новость, наносящую потенциальный вред рекламодателю, завернут. Эта тема по многим причинам является табуированной: СМИ часто позиционируют себя как культурная индустрия, и говорить о них в экономических терминах несколько не принято. Рентабельность рассматривается только как средство осуществления «миссии по поиску фактов», а не как самоцель, даже хотя экономические проблемы - основная головная боль в жизни каждого журнала.
Появление этого отрывка из интервью с Мартином Баширом - лишь возможность упомянуть об этих проблемах и отметить некоторые спорные решения, иногда принимаемые журналистами. Эти проблемы не уникальны для Франции, они касаются СМИ во всем мире, даже самых известных изданий.
Источник: ElusiveShadow.com
Второе видео было опубликовано на канале Ларри Ниммера, выпустившего док. фильм "Нерасказанная история Неверлэнда". По-моему, это практически те же минуты, что и в первом ролике, ну и поведение Башира, соответственно, еще раз иллюстрирует все сказанное. Кстати, я обратила внимание, что он к тому же очень часто, практически постоянно обращается к Майклу по имени. Это тоже распространенный прием для завоевания расположения собеседника, так как считается, что большинству людей приятно слышать свое имя.
Первый ролик был размещен на французском сайте ElusiveShadow.com и сопровождался очень интересной статьей, рассматривающей тактики манипулирования в журнализме на примере поведения Башира в этом интервью, а также раскрывающей тему ограничения свободы слова в современных СМИ. Я привожу ее перевод в немного сокращенном виде. Возможно, он не совсем точен в детялях, так как сначала переводила с французского на английский гуглом, но в целом смысл сохрарнен.
Click to viewЭта съемка сделана 14 января 2003 года, несколькими неделями ранее первой трансляции фильма Башира. Майкл Джексон - в Майами и только что узнал о внезапной кончине Мориса Гибба, члена группы The Bee Gees. За день до похорон, на которых он собирается присутствовать, Майкл ответил на вопросы Мартина Башира - в том числе о пластических операциях и рождении своих детей. В какой-то момент в то утро репортер решил сделать паузу и прекратить съемки, и только камера Майкла Джексона продолжала вести запись. В результате мы видим то, чего не должны были увидеть.
На этом видео заметно, что артист держится гораздо менее напряженно, чем во время интервью. Он вспоминает кино и в шутку ссылается на свое давнее увлечение - «сленг кокни»: особую манеру говорить, свойственную низшим классам населения в Лондоне. Суть сленга в замене английских слов в предложениях рифмующимися словосочетаниями. Например, "stairs" превращаются в "apple and pears". Кейт Бэджери, работавший водителем Майкла во время Dangerous-тура, еще тогда пробудил у Майкла страсть к сленгу кокни.
Однако за смехом и внешней непринужденностью собеседников видно явственное манипулирование настроением певца: Башир открыто смеется вместе с Майклом, но не стесняется так же открыто напомнить ему, что его лучшая подруга, возможно, скоро умрет, потому что уже немолода. Последовавшая за этим пауза и грустное выражение лица Майкла Джексона говорят о том, как повлияли на него эти слова. Несколько минут спустя, когда интервью возобновится, Башир выберет следующей темой разговора именно дружбу Майкла с Элизабет Тейлор.
Этот пример позволяет подробно рассмотреть способы манипуляции, используемые в журналистике. СМИ часто считаются «четвертой властью» (после исполнительной, законодательной и судебной), и существует мнение, что они могут управлять толпой по своему желанию. И действительно, рисков злоупотребления этой властью существует множество, и история журнализма полна примеров того, как информация искажается в различных звеньях цепи: при выборе очевидца, манерой формулировки вопросов, умелой редактурой ответов и решением, какие ответы оставить, а какие опустить.
Однако широкая публика, как правило, упускает из виду еще одну проблему: давление, из-за которого сегодняшние журналисты преступают нормы этики, игнорируют определенные факты и отдают предпочтение одним углам зрения перед другими.
Манипулирование в журнализме
Билль о правах и обязанностях журналиста требует «уважать правду независимо от последствий», «не утаивать существенную информацию», «не использовать недобросовестные методы получения информации, фотографий и документов» и даже «заставлять себя уважать частную жизнь человека».
Если на бумаге все очевидно и просто, то в реальности никто не застрахован от этических изъянов, и перед камерой интервьюируемый часто находится в позиции жертвы, даже если постановка интервью предполагает обратное. Если человека пугает внезапное внимание, он может быть более податлив, согласиться с чужим мнением и не отстаивать свою точку зрения так решительно, как обычно. Если же он, напротив, возбужден присутствием камеры, он может проявить излишнюю самоуверенность, которой не выказал бы при других обстоятельствах.
Журналист естественно находится в позиции ответственного за оценку важности сказанных слов и правильное их использование. Злоупотребление может произойти и без нарушения норм профессиональной этики, просто за счет недостаточно глубоких вопросов. Например, журналист может осветить неполный жизненный опыт интервьюируемого. Связанный ограничениями на длительность интервью, он может отдать предпочтение не тем аспектами истории, которые хотел бы подчеркнуть интервьюируемый.
Например, весной 2009-го канал France 2 выпустил репортаж о переносе дат концертов Майкла Джексона, о чем только что было сообщено поклонникам. Команда репортеров искала различные отзывы людей об этом событии, от расстроенных новостью фэнов и разозленных зрителей до тех, кто отнесся спокойно и с пониманием. Журналист не смог собрать отзывы самостоятельно и в конце концов обратился к команде этого сайта (ElusiveShadow.com) с просьбой помочь и выступить «экспертами по реакциям фэнов». Администратор сайта согласилась ответить на вопросы по телефону и в течение двадцати минут подробно комментировала перенос дат, новое расписание и реакции публики.
Вечером во время трансляции ничего из этого не было отражено в передаче. Фактические ошибки, исправленные в телефонном разговоре, по-прежнему присутствовали. Журналист не был начинающим: он имел за плечами 25-летний опыт и хороший послужной список… и тем не менее. Сжатые сроки, проблемы в поиске свидетелей, монтаж на скорую руку, стажер, которому поручили «полевую» работу по сбору отзывов… и вот результат: неверно изложенная история, несмотря на то, что репортер потратил время на интервью.
Но бывают случаи, когда журналистские эксцессы напрямую связаны с намеренной манипуляцией свидетелем. Существует множество исследований на тему психологической манипуляции, особенно в контексте изучения феномена сектантства. Тот факт, что мужчины и женщины, находящиеся в здравом уме и способные критически мыслить, оказываются в руках лидеров-гуру и принимают иррациональные верования, породил много вопросов о механизмах, позволяющих определенным людям получать контроль над другими.
«Гуру» получает влияние над своей жертвой постепенно, в результате многоступенчатого процесса «промывки мозгов». Было бы преждевременно делать вывод о том, что журналистский эпизод с Джексоном и Баширом является типичным примером «промывки мозгов», однако он содержит механизм введения жертвы в определенное психологическое состояние, основанный на известных тактиках, позволяющих добиться от оппонента согласия с нужными манипулятору рассуждениями.
Манипуляция начинается с акта соблазнения. Так как собеседнику важно думать, что с ним установили эмоциональное родство, мы со вниманием относимся ко всему, что он говорит. Объяснение простое: если жертва сможет полюбить манипулятора, она будет гораздо более восприимчива к его требованиям.
В случае интервью Джексона с Баширом, «соблазнение» иллюстрируется рядом примеров: журналист без конца льстит Майклу Джексону, особенно в вопросах, где тот чувствует себя неуверенно, как например, при обсуждении его внешних данных. В интервью певец признался, что не любит смотреться в зеркало. Мартин Башир разуверяет его, говорит, что он «сексуальный», настолько что «женщины будут бросать трусики в экран телевизора».
Точно так же любой, кто посмотрит на публичные заявления Майкла Джексона, заметит его отчаянную потребность быть любимым. Эта потребность проявилась особенно ярко однажды, когда певец, останавливавшийся тогда в лондонском отеле, выбросил в окно наволочку, на которой черным маркером было написано «Пожалуйста, любите меня всегда». И неоднократно во время интервью Мартин Башир умножает комплименты, давая артисту иллюзию любви, которой тот так отчаянно ищет.
Завоевать любовь - это первый шаг к обладанию человеком: как только доверительные отношения установлены, у жертвы появляется ощущение, что она живет в коконе любви, ее слушают и понимают. Когда Мартин Башир говорит Джексону, что «хочет наконец показать миру, каков он на самом деле», он посылает подспудное сообщение: «Я тебя понимаю. Я знаю, кто ты. Я вижу то, чего не смог увидеть никто до меня». И Майкл Джексон, очевидно, прекрасно на это отзывается, потому что в интервью в ответ на рассуждения Башира об отношении к знаменитостям он отвечает: «Ты же выше этого, ты - уважаемый журналист».
Далее вперед выходят механизмы мистификации: постепенно манипулятор добивается отрыва от реальности в сознании жертвы. Для этого он входит в роль уверенного человека, оказывающего жертве поддержку, и скрывает свои настоящие вопросы. Жертва воспринимает это как прозрачность. Двойная игра была обнаружена в ответном фильме Майкла Джексона «Дубль II», сравнивающем то, что Мартин Башир сказал артисту в лицо, с сомнениями, которые он выразил за кадром.
Теперь все подготовлено для того, чтобы жертва больше не существовала как уникальная и независимая личность, а превратилась в «анонимного члена группы». «Все делают пластические операции!» - говорит Мартин Башир в попытке вытянуть из Майкла Джексона больше информации на эту тему. И данная техника эффективна: как признается сам певец, ему неприятно то, что его постоянно выделяют, когда многие другие звезды также делают операции по изменению внешности.
Захват жертвы обычно подкрепляется критикой манипулятора в адрес окружения жертвы. Например, в секте гуру укажет пальцем на семью, коллег по работе или обстановку, дружелюбную новобранцу. Это дестабилизирует человека, потому что разрывает его привычные эмоциональные связи. В интервью Джексона с Баширом мы видим, как репортер несколько раз пытается намекнуть, что Майкл Джексон не получает поддержки: «Как ты думаешь, твои подчиненные говорят тебе то, что ты хочешь услышать? Они искренны с тобой?»
Данный разбор можно обвинить в однобокости и предвзятости, но на присутствие манипуляции в этом интервью обратили внимание и многие СМИ. Например, ниже приведен разговор, состоявшийся между Уолтером Роджерсом и А Джилл на CNN в 2003 году:
А Джилл: Мы оба профессиональные журналисты. Что неприятно удивило меня на протяжении всего интервью, так это то, с каким непрофессионализмом оно было проведено. […]
У. Роджерс: Он пытался вести себя так, будто он - друг Майкла Джексона. Это добросовестная тактика?
А Джилл: Однозначно нет. Интервьюер - не твой друг, так же как доктор - не твой друг. Он может вести себя дружелюбно, но он тебе не друг. […] На мой взгляд, это очень трусливая манера задавать вопросы. То есть, очевидно, вначале он заполучил интервью через дружбу, но как только дело доходит до деликатных вопросов, он формулирует их следующим образом: «Когда другие люди говорят, что…» или «Как ты отвечаешь на обвинения в том, что…», как бы подразумевая этим: «На одной стороне - мы с тобой, а на другой - люди, которые говорят о тебе ужасные вещи». Отвратительно, когда интервьюер прибегает к таким приемам. Он должен иметь смелость задать свой собственный вопрос. [...]
У. Роджерс: Ты отозвался об интервью как об «ужасающем». Что ты имел в виду?
А Джилл: Честно говоря, когда интервьюер притворяется чьим-то другом, это просто страшно… И хуже всего то, что тогда он был очень дружелюбен, а критику добавил после, в закадровых комментариях и вставках. В терминах журналистики это просто аморально.
Журнализм под давлением
Фанатов Майкла Джексона часто озадачивает успех желтой прессы. Вдобавок к этому многие удивлены, что большие журналы тщательно избегают определенных «щепетильных» тем, таких как отношения Майкла Джексона с Sony или обстоятельства, при которых артист согласился на концерты This Is It. Чтобы получить полное представление о проблемах свободы прессы, необходимо проследить истоки экономической модели средств массовой информации.
В начале 18-го века газеты изготавливались полностью вручную и посему были малочисленны и дороги: для изготовления одной копии требовалось 55 рабочих. Постепенно индустриализация и механизация труда повысили распространение прессы и снизили стоимость ее производства: в 1870 году, благодаря изобретению печатного пресса, возможно было выпускать уже до 300 газет в час. Однако во Франции газеты все еще оставались роскошью элиты: школы тогда не были обязательными (и не стали таковыми вплоть до 1882 года), и уровень грамотности населения был чрезвычайно низок. Более того, газеты распространялись по подписке и стоили в среднем 80 франков в год. Для сравнения, в то время прислуга зарабатывала едва ли больше 40 франков в месяц. То есть стоимость подписки на газету равнялась двухмесячному доходу!
Революция прессы началась в 1836 году, когда Эмиль де Жирарден решил снизить цену на подписку вдвое, дабы сделать свою газету более доступной. Но как же это стало возможно? Раньше цена подписки полностью покрывала расходы на производство издания. Теперь это было уже не так. Выручки от продаж не хватало для возврата денег, вложенных в производство. Поэтому был найден источник дополнительного дохода: реклама. Жирарден изобрел новую экономическую модель, которая работает и по сей день: объединенный рынок. Газета продается не только читателям, но и рекламодателям, которые платят за место на ее страницах.
Если у газеты большой тираж, она обеспечивает рекламодателям хорошую видимость, поэтому можно запросить с них за размещение информации существенную сумму. И наоборот, если газета продается меньше, она обеспечивает меньший охват аудитории, поэтому и реклама в ней стоит дешевле. Система кажется выигрышной в обе стороны: она спасает читателя, рекламодатель распространяет свою рекламу, платя цену, пропорциональную размеру целевой аудитории… а владелец газеты компенсирует свои затраты. В то время некоторые культурные активисты уже выражали опасения, что пресса станет служить на потребу коммерции, и критиковали вторжение прессы в массы через рекламу. Луи Блан, например, писал о том, что журнализм «превратится в рупор домыслов и спекуляций».
Теперь давайте вернемся в современность: сегодня газеты и журналы на 50% зависят от рекламы. Во время экономического кризиса снижаются инвестиции в рекламу, и СМИ изо всех сил пытаются оставаться на плаву. Многим приходится уходить из бизнеса. Понятный фанатам пример: журнал «Black & White», бывший официальный фэнзин Майкла Джексона, существовавший без рекламы, начал испытывать трудности, как только поток новостей иссяк и появилась конкуренция со стороны интернета. В результате выпуски перестали выходить регулярно, и подписку стало невозможно поддерживать.
СМИ зависят от рекламодателей, а финансовая зависимость неизбежно рождает вопрос о редакционной зависимости: может ли журналист писать в газете все, что его душе угодно? Ответ почти всегда отрицательный. Представьте себе, что Sony на год выкупила в вашем журнале рекламную полосу, чтобы продвигать свои 3D-телевизоры, и обеспечивает существенную часть вашего дохода. Как журналист, свободны ли вы тогда критиковать бизнес-решения Sony Music? Если вы повредите имиджу компании, они могут отозвать инвестиции из вашего журнала. А без финансовой поддержки ваш журнал не выживет. Этот пример иллюстрирует конфликт между размещением информации и защитой рекламодателя.
О цензуре здесь говорить было бы некорректно, потому что в большинстве случаев эти механизмы не озвучиваются, и СМИ не получают явных инструкций попридержать язык. Скорее присутствует некая самоцензура: журналист ограничивает себя и не касается определенных «щепетильных» тем. Поэтому вполне понятно, что знаменитость - более удобная мишень, чем бизнесмен. Возьмите, к примеру, группу компаний LVMH, возглавляемую Бернаром Арно. Он владеет такими брендами как Vuitton, Dior, Kenzo, Givenchy, Guerlain - брендами, которые регулярно рекламируются в журналах. Можно ли обвинить Бернара Арно в газетной колонке, не рискуя потерять корпоративную поддержку LVMH? Нет, конечно.
В заключение статьи важно подчеркнуть: дело в не в том, что журнализм «лжет», а скорее в том, что журнализм «находится под влиянием», что ведет к приоритезации информации в соответствии с представляемой ею экономической угрозой: новость, наносящую потенциальный вред рекламодателю, завернут. Эта тема по многим причинам является табуированной: СМИ часто позиционируют себя как культурная индустрия, и говорить о них в экономических терминах несколько не принято. Рентабельность рассматривается только как средство осуществления «миссии по поиску фактов», а не как самоцель, даже хотя экономические проблемы - основная головная боль в жизни каждого журнала.
Появление этого отрывка из интервью с Мартином Баширом - лишь возможность упомянуть об этих проблемах и отметить некоторые спорные решения, иногда принимаемые журналистами. Эти проблемы не уникальны для Франции, они касаются СМИ во всем мире, даже самых известных изданий.
Источник: ElusiveShadow.com
Второе видео было опубликовано на канале Ларри Ниммера, выпустившего док. фильм "Нерасказанная история Неверлэнда". По-моему, это практически те же минуты, что и в первом ролике, ну и поведение Башира, соответственно, еще раз иллюстрирует все сказанное. Кстати, я обратила внимание, что он к тому же очень часто, практически постоянно обращается к Майклу по имени. Это тоже распространенный прием для завоевания расположения собеседника, так как считается, что большинству людей приятно слышать свое имя.