(no subject)
пусть будет.
потому что оно тогда меня - не-теперешнюю, а ту, с которой теперешняя началась, - всё-таки задело.
потому что - "есть свобода в фигуре ухода" - оно как-то вот. и навсегда...
нет, есть, конечно, и "полоска света, прищемлённая дверьми", и наивное "в человеческом назначении девяносто процентов добра"
но вот это - главнее, хоть и искала его потом - ещё в до-интернетную пору - долго, настолько, что уже сама себе не верила, что видела когда-то, тогда, в 7-м что ли? классе
но отдельные строчки помнила - все эти 25 лет - по ним сейчас и нашла
нет, там, разумееццо, много всего, к чему стоило бы и...
но - пусть будет.
Андрей Вознесенский
Якутская Ева
Варфоломею Тетерину
У фотографа Варфоломея
с краю льдины, у тёмной волны,
якутянка, «моржиха», нимфея
остановлена со спины.
Кто ты, утро Варфоломея,
от которой офонарели
стенды выставки мировой?
К океану от мод Москвошвея
отвернулась якутская Ева.
И сощурясь, морщинка горела
белым крестиком над скулой.
Есть свобода в фигуре ухода
без всего, в пустоту полыньи.
Не удерживаю. Ты свободна.
Ты красивее со спины.
И с тех пор не трезвевший художник
мне кричит: «Я её не нашёл!»
Бородёнка его, как треножник,
расширяясь, опёрлась о стол.
Каждой женщине, встреченной каждой
он кричал на пустынной земле:
«Отвернись! Я узнать тебя жажду,
чтобы крестик сверкнул на скуле».
Синеглазых, курносых, отважных
улыбаются тысячи лиц
«Отвернись! Я узнать тебя жажду,
умоляю тебя - отвернись!
Отвернись от молвы и продажи
к неизведанному во мгле.
А творец видит Золушку в каждой,
примеряет он крестик к скуле.
Распечатана многотиражно -
как разыскивается бандит -
отвернись, я узнать тебя жажду,
пусть прищуренный крестик горит…»
Я не слушал Варфоломея.
Что там спьяну мужик наплетёт?
Но подрамник, балдея идеей.
он за мною втолкнул в самолёт.
Остановленное Однажды
среди мчащихся дней отрывных,
отвернись, я узнать тебя жажду!
Я забуду тебя. Отвернись.
