Бабуля
Когда прилетал особенно крупный калибр и неподалеку в бетонную пыль превращался очередной дом, Саша сравнивал свою семью с хомяками в клетке. У них жили джунгарские хомячки, когда в городе начались бои. Зверьки метались, бились до крови о стальные прутья, чувствуя неизбежное, но выбраться и убежать они не могли. Однажды, когда рядом загорелся торговый центр, хомяки просто задохнулись от едкого тяжелого дыма. « Неужели и с нами будет так же?» - думал Саша, смотря на жену и своих двух дочек. Он совсем растерялся и не понимал, что делать дальше. Да и как во всем этом разберешься, если всю жизнь протаксовал и войну только в кино и видел. Даже в армии Саня крутил баранку, катая по саунам и кабакам начальника штаба. Автомат держал в руках только на присяге. И вдруг такое!
(Последствия боёв в городе 2022 год)
Соседний район уже пылал вовсю. Дома там были повыше и с верхних этажей жильцы могли любоваться красотой Азовского моря. Высотки русские пытались захватить в первую очередь. Но там их уже ждали. Каждый такой дом был превращен в крепость. В том районе жили несколько Саниных друзей. Неделю назад, забежав к одному другу в гости, Саша видел, как там между домами копаются ходы сообщения, на детских площадках делаются площадки для миномётов, в подвалы завозятся боеприпасы, а в арках между подъездами прячутся танки и БМП. На жильцов, которые со страхом смотрели на все эти приготовления, никто не обращал внимания. Тогда же Серёга, один из его друзей, живущих в том районе, загрузив в свою старенькую тайоту семью и самое ценное из вещей, попытался вырваться из города. Вернулся к вечеру, избитый без машины и вещей. Сказал, хорошо, что родных не тронули. Теперь дома, где жил Сергей не было вовсе. На крыше его высотки вертушка пыталась высадить десант. Вертолёт сбили. Он рухнул горящим пламенем на дом. Остатки дома вскоре снес огонь артиллерии. Телефонная связь с Сергеем оборвалась.
Взрывы, оглушительным гулом гремели посреди облака из пепла, дыма и пыли -там, где ещё совсем недавно был престижный современный квартал. «Если враг не сдаётся -его уничтожают» -вспоминал Саша фразу маршала Жукова из советских военных фильмов. Он видел, как уничтожают один за другим дома его друзей, в которых украинские морпехи заняли оборону, отказываясь сдаваться. Вот только кто из воюющих был своим, а кто врагом Саня ещё не разобрался. Все говорили на одном понятном языке, носили на груди крестики и даже стреляли в друг друга из одинакового оружия. Но думать об этом времени не было, нужно было спасать семью, и Саша пытался решить что ему делать.
Все больше времени семья проводила в подвале вместе с остальными жильцами дома. Вместе надеялись вначале, что бои вот-вот закончатся. Затем, когда весь город запылал, верили, что для жителей организуют гуманитарные коридоры, по которым все желающие смогут уехать из зоны боевых действий. Прошёл даже слух что проходы заработали. Саша тогда засобирался было, но решил подождать вестей от тех, кто первыми поспешили воспользоваться коридорами. В числе них был и его друг Серёга, у которого при попытке прохода по такому коридору отжали всё. А были и те, кто вовсе пропал бесследно. А вернувшиеся говорили, что на блокпостах вокруг города стоит полк «Азов» и какие-то совсем уже отмороженные украинцы из западных областей, которые не то что никого не выпускают из города, но и в каждом из беженцев видят предатели и, не церемонясь, грабят, избивают, издеваются, пряча лица за грязно зелёную ткань балаклавы.
(бойцы полка Азов)
После того как с гуманитарными коридорами тоже ничего не вышло, оставалось лишь надеется на чудо. Но чудес на войне не бывает- это Сашка понял сразу: война отнюдь не сказка, а адский ад. И когда запылал соседний район, с единственным магазином, в котором ещё можно было купить еды, а в их квартире от близких прилётов вылетели стекла и упали люстры на пол, Саня решил что пора выбираться из города немедля.
Все вещи вечером перенесли в его Hyundai. Брали только самое необходимое. Больших сбережений у их семьи не было, а что смогли накопить, почти потратили за тот месяц, что в городе шла война. У супруги было ещё цепочка с крестиком, серёжки с бирюзой и несколько колечек. Основным их богатством были дочки, их хотелось спасти любой ценой. И все же машину набили под завязку, зная- все, что оставят, наверняка не увидят больше. Выезжать решили на следующий день рано утром, как только закончится комендантский час. Но не успели.
(расстрелянная машина беженцев)
Всю ночь и все утро вокруг их домов рвались снаряды, со свистом падали ракеты, слышались звуки стрельбы из пулеметов и автоматов. Выезжать, когда рядом такой бой, было равносильно самоубийству. Поэтому всей семьей вместе с соседями сидели в подвале и ждали, когда все закончится. Сане повезло, с женой и дочками примостились возле теплой печки -буржуйки и даже немного вздремнули. «Ничего- думал он- скоро все это закончится и мы все же выберемся из этой бетонной норы». О том, что дом может в любой момент «сложиться» от попадания бомбы или снаряда, Саша старался не думать.
Многие соседи тоже решили прорываться в этот день. Кто-то в сторону России, кто-то в противоположенном направлении. Тяжелее всех было тем, у кого на руках были пожилые люди. Многие из них плохо двигались и даже не спускались в подвал, когда начинались обстрелы. Те же старики, у кого никого не было, просто лежали у себя в квартирах и тихо умирали. У самых скупых на эмоции мужиков на глазах появлялись слёзы, когда завёрнутых в старые одеяла выносили из квартиры мёртвых бабушек, которые ещё вчера сидели на скамейках, щурясь на нежное южное солнышко. У кого-то закончились лекарства, а кто-то просто не хотел жить, видя, как разрушается их родной город, как на глазах исчезает в огне то, чему они отдали жизнь. Их закапывали во дворе рядом с детской площадкой.
(могила на детской площадке 2022)
Днем, когда обстрел закончился, прямо на этой площадке рядом с песочницами и детскими горками солдаты из полка «Азов» начали устанавливать миномёты. Один, смеясь, поставили прямо в песочницу. Жильцам было совсем не до смеха. «Что же вы гады, творите?! - в сердцах крикнул им Мишаня сосед, работяга-грузчик завода «Ильичёвец». - Мины отсюда в русских полетят, а по нам обратку влупят сразу же, да такую, что от дома ничего не останется».
( бесшумная мина украинской армии)
Мишка, выбравшись из подвала, все громче орал на возившихся с миномётами «азовцев». «Убирайтесь отсюда со своим железом…» Мишаня не успел договорить. Несколько выстрелов прямо под ноги соседа заставили его заткнуться. «Слышь, дядько, лызь обратно в свой ссаный пидвал и ховайся там покуда мы не уедем. Иначе усих вас тут положим, сепары грёбаные, и подвал ваш гранатами закидаем» - командир минометчиков направил на жильцов дома свой автомат. Это был не простой «калаш» а импортный ствол , какие Саня только в американских фильмах видел. Да и офицер был не простой, весь в натовской форме с нашивками полка «Азов», такой расстреляет не задумываясь.
Все нехотя спустились в подвал, ожидая, что дальше будет. А дальше спустя минут двадцать послышались хлопки выстрелы из миномётов. Отстрелявшись, «азовцы» быстро собрались и уехали, а Саня с семьей кинулись в свою квартиру, чтобы побыстрее собрать ещё что-то из того, что могло понадобиться. Спорили с женой из-за мелочей- брать или нет посуду, подушки- жене было жалко всего, а он кричал, что места в машине уже нет и, возможно, нужно будет идти пешком. Хотя где-то внутри себя он понимал, что от страха их просто накрывает истерика.
( нарукавная нашивка полка Азов)
В самый разгар споров в дверь постучали, и, не дожидаясь, пока откроют, на пороге появился сосед Юрик. Он был вместе с женой Мариной и мамой тётей Любой. Саша хорошо знал тётю Любу, которая иногда приходила приглядывать и за их детьми. Обычн «Друг, присмотри за матерью, пусть она чутка у вас посидит, пока мы вещи соберём для…» Тут Юрий сделал загадочное лицо и прошептал: «не хочу маму волновать - рассказывать, что уезжаем. Просто соберём пару сумок и через десять минут её заберём».
Саня махнул на Юрку рукой, ну что с тобой сделать иди, только быстрее. Но ни через десять минут, ни через двадцать Юрик не пришел. Прошло уже полчаса, и Саша постучал к нему в квартиру и толкнул дверь. Никто не открывал. Тогда он побежал во двор к Юркиному гаражу. Там же тоже никто никого не было. Зато сосед, который пытался в соседнем боксе завести свою старенькую таврию, сказал что Юрка с женой и ребёнком, загрузив множество сумок и чемоданов в свой джип, и уехал к родне в Чернигов. Так и сказал,- вздохнул сосед- «ждите пока москали всех вас пожгут, а мы не хотим». Вот же гад! А что, он вам денег должен? Юрка, у всех тут назанимал…»
Но Саша уже не слушал его слов. Он внезапно всё понял. Юра, бросив свою маму на них, просто сбежал. Как можно так поступить с самым дорогим человеком?! Тем более тётя Люба, проработавшая всю жизнь воспитателем в детском саду при заводе, была замечательным, добрейшим человеком. Как можно было оставить её в доме, где нет света и воды, который в любую минуту может быть разрушен… Саша мгновенно принял решение:она поедет с нами!
Из квартиры больше не взяли ничего. Оставили и подушки, и посуду. Из машины в гараж выложили всё лишнее -телевизор, компьютер, сумки с одеждой и игрушками. Соседка рыдала, умоляя оставить её, но Саня очень хорошо понимал, что будет дальше и от принятого решения не отступил.
Машина летела по дымящимся развалинам того что называлась когда-то Мариуполем. Будет ли на месте этих груд кирпича ещё когда-нибудь жизнь? Саша тщательно объезжал воронки, стараясь не пробить резину, так как запаска была всего одна и менять колеса среди обстрелов совсем не хотелось. Первый блокпост, на котором стояли обычные ВСУшники перепуганные и ничего не понимающие, проехали на удивление легко. Проверив у всех документы, солдаты стрельнули пачку сигарет и пропустили. Но это был ещё не выезд из города, а просто пост на мосту, с противотанковыми бетонными цилиндрами, пулемётами, спрятанными среди бетонных плит. Тот другой, главный блокпост, запечатавший для жителей выезд из Мариуполя в сторону России, был другой.
Приблизившись к нему, Саша сразу сообразил, что здесь из города не вырваться. На подъезде уже стояла целая очередь из десятков машин и микроавтобусов. У многих на стёклах были надписи «дети». Дети были и рядом с машинами, плакали, кричали. На самом блокпосте стреляли. Короткие злые автоматные очереди без всяких слов говорили о том, что из города никого не выпустят. Для украинской армии жители были настоящими заложниками. Саша подошел к нескольким мужчинам, о чем-то шептавшимся в сторонке. «Есть дорога через дачи, можно попробовать», - убеждал всех один в строительной куртке.- У меня там кум живёт, я много раз так ездил, можно попробовать».
«Поехали»,- недолго думая, отозвался Саша. С ним решились ехать ещё пару легковушек и белый микроавтобус Volkswagen То ли с греческой, то ли с армянской семьей. Впереди ехал «строитель» на жигулях, Сашин автомобиль шёл сразу за ним. Подъезжая к даче, все услышали, что в стороне, где была очередь из машин перед блокпостом, поднялась сильная стрельба. Короткие выстрелы и длинные пулемётные очереди не стихали минут пять. Но ни Саша, и никто из них, пробирающихся дачному посёлку, и представить не мог, что там вдалеке у блока, откуда они только что уехали, люди в чёрной форме и масках на лицах расстреляли стихийно собравшуюся толпу жителей, умолявших выпустить их из города. Ни знал Саша и то, что дом его уже горел, запылав сразу в нескольких местах от прямых попаданий снарядов сразу с нескольких сторон. Был ли это ответ на миномётные выстрелы или просто кучно отработали задание на всякий случай , неизвестно.
( разрушенная квартира в многоэтажке)
Машины ехали сквозь узкие дачные улочки и удивлялись, что домики здесь были целехонькие, если не считать разбитых мародерами окон и выбитых дверей. Но это были мелочи по сравнению с тем, что было за спиной спасавшихся. Единственной их надеждой была сейчас это узенькая дорожка жизни, проходившая сквозь дачные сады и огороды.
Тётя Люба всю дорогу ехала молча, лишь изредка тяжело вздыхая, глядя в окно и прижимая свой пахнущий цветочными духами платочек к глазам . У Саши же из головы не выходил вид горящего на фоне вечернего неба, плавящегося и распыляющегося в угольную пыль любимого города. Раньше огромные печи Мариуполя плавили на своих заводах металл. Трубы печей делали небо фантастическим, наполненным марсианскими неземными красками. Зелёные, оранжевые, малиновые облака плыли над Мариуполем, отражаясь в уходящей за горизонт бескрайней воде Азовского моря. Теперь же печи войны плавали город. Языки пламени танцевали свои языческие пляски на некогда широких площадях города, и дым костров полностью застелил небо.
Неожиданно жигуленок остановился, и Саша еле успел затормозить. Впереди у крайних домиков посёлка спрятался танк, на его приплюснутой башне был намолёван белой краской крест. «Точно как у немцев-, подумал Саня- вот и приехали» Он решил было выбраться из машины, но тетя Люба остановила. «Давай-ка лучше я схожу к ним » -и открыла дверь.
Она вылезла и не спеша пошла навстречу танку. Пассажиры из машин смотрели на бабушку с тревогой. «Куда идёшь, мать?» крикнули откуда-то из-за танка. И тут же к тёте Любе изо всех сторон стали подходить солдаты, словно вылезая из- под земли. Минут через пять она вернулась обратно. «Машины, сказали, не пустят»- вздохнув, рассказывала тётя Люба о результатах переговоров-, пеших не тронут и даже покажут, как сквозь минное поле пройти».
(подбитый украинский танк)
«Так значит так» -решил про себя Сашка и стал сдавать назад. Скоро вся их маленькая колонна была расформирована. Машины поставили рядом с дачными домиками и, взяв с собой только самые нужные вещи, пошли пешком. Небольшая группа людей, бегущих от войны с опаской подошла к танку. Тётя Люба первой, Саша поддерживал её, ощущая, как нелегко ей идти. «Вот мы и стали беженцами»- вертелась мысль в Сашиной голове. И ещё в голове у него был страх, не за себя, но за дочек, за жену. Те, кто стояли рядом с танком в темноте могли сделать с ними всё что угодно. И точно, подтверждая его самые худшие опасения, несколько солдат, обвешанных оружием, преградили им дорогу.
«Куды машины поховали?»- спросил у беженцев старший. Через считанные минуты ограбленные дочиста, без ключей и документов на автомобили они шли в пустую тёмную ночь. «Хорошо ещё, что показали где мин нет», радовался Саша идя в неизвестность.
Всю ночь они останавливались в каких-то посадках, прячась от близких взрывов и выстрелов и только к утру вышли на позиции армии ДНР . Беженцев заметили издалека и несколько молодых парней в железных касках подбежали им на помощь. Как раз вовремя. Тётя Люба, присев на холодную землю, потеряла сознание.
А затем Сашу отправили в фильтрационный лагерь. Жена же с дочками остались присматривать за обессилевший пожилой соседкой в передвижном госпитале в посёлке Безыменное. «Наша бабуля» ласково называли тётю Любу дочки. Она действительно сделалась им родной. Сидя в лагере, Саша переживал о своих. Всех мужчин проверяли. Вначале раздевали до нижнего белья и смотрели ,чтобы носки и трусы были не военного образца Затем искали нацистские или военные наколки, пытались найти и синяки от прикладов, и признаки пороховой гари. Проверяли и соцсети. Внимательно посмотрев на Сашину, сделаную ещё по молодости тату с черепом, драконами и мотоциклом, угрюмые и молчаливые люди принялись листать его Instagram. В нём были сплошные фото дочек, посиделок с друзьями по кафе и красивые машины. После этих процедур Сашу спросили: «Пойдёшь к нам служить, в корпус ДНР? Хочешь воевать с нацистами, отомстить за свой город?»
Саша не хотел ни мстить, не воевать, о нацизме ему тоже было мало что известно. Единственное, чего хотелось, это побыстрее увидеть своих и чтобы тётя Люба, которая вытащила их из ада всех , побыстрее поправилась. «Семью не могу сейчас бросить, без обид, мужики» - ответил Саша..
( в лагере беженцев)
Уходя, он услышал, как в спину ему в полголоса сказали: «Зря, в России всё равно тебя призовут, а здесь бы хоть со своими земляками служить остался».
Своих он нашел в большом палаточном лагере Безыменном Обнялись. Жена с дочками поплакали. Сашка прижал их к себе и слушал как бьются три сердца и как четвёртое, его, пытается попасть в такт. И ещё он слышал, как за спиной там далеко в дыму и пыли где находился родной город, взрываясь и стреляляя, шумела война.
(автор у разрушенной часовни)
Все вместе они пошли к бабушке. В госпитальной палатке тётя Люба пила чай и читала книжку рассказов Чехова. Увидев Сашу, она подошла к нему и поцеловала в лоб. «Сынок - тихо произнесла она, -спасибо тебе». У Саши комок воздуха подкатил к горлу. В этот момент молчания, когда души людей общаются между собой без слов, зазвонил телефон тёти Любы. Саша краем глаза заметил, что на треснувшим экране большими буквами загорелась надпись «сыночек». Увидела эту надпись и тётя Люба. Она отбросила телефон в сторону, обратившись к тем, кто окружал ее сейчас, став для нее настоящей семьей:
- Ну что же, мои родные, давайте пить чай и думать, что делать дальше, куда поедем, страна то у нас теперь большая.
И долго ещё, присев на кровать, они разговаривали, веря, что все у них теперь сложится.. Новая жизнь ждала их впереди.
Ростов-М
(Последствия боёв в городе 2022 год)
Соседний район уже пылал вовсю. Дома там были повыше и с верхних этажей жильцы могли любоваться красотой Азовского моря. Высотки русские пытались захватить в первую очередь. Но там их уже ждали. Каждый такой дом был превращен в крепость. В том районе жили несколько Саниных друзей. Неделю назад, забежав к одному другу в гости, Саша видел, как там между домами копаются ходы сообщения, на детских площадках делаются площадки для миномётов, в подвалы завозятся боеприпасы, а в арках между подъездами прячутся танки и БМП. На жильцов, которые со страхом смотрели на все эти приготовления, никто не обращал внимания. Тогда же Серёга, один из его друзей, живущих в том районе, загрузив в свою старенькую тайоту семью и самое ценное из вещей, попытался вырваться из города. Вернулся к вечеру, избитый без машины и вещей. Сказал, хорошо, что родных не тронули. Теперь дома, где жил Сергей не было вовсе. На крыше его высотки вертушка пыталась высадить десант. Вертолёт сбили. Он рухнул горящим пламенем на дом. Остатки дома вскоре снес огонь артиллерии. Телефонная связь с Сергеем оборвалась.
Взрывы, оглушительным гулом гремели посреди облака из пепла, дыма и пыли -там, где ещё совсем недавно был престижный современный квартал. «Если враг не сдаётся -его уничтожают» -вспоминал Саша фразу маршала Жукова из советских военных фильмов. Он видел, как уничтожают один за другим дома его друзей, в которых украинские морпехи заняли оборону, отказываясь сдаваться. Вот только кто из воюющих был своим, а кто врагом Саня ещё не разобрался. Все говорили на одном понятном языке, носили на груди крестики и даже стреляли в друг друга из одинакового оружия. Но думать об этом времени не было, нужно было спасать семью, и Саша пытался решить что ему делать.
Все больше времени семья проводила в подвале вместе с остальными жильцами дома. Вместе надеялись вначале, что бои вот-вот закончатся. Затем, когда весь город запылал, верили, что для жителей организуют гуманитарные коридоры, по которым все желающие смогут уехать из зоны боевых действий. Прошёл даже слух что проходы заработали. Саша тогда засобирался было, но решил подождать вестей от тех, кто первыми поспешили воспользоваться коридорами. В числе них был и его друг Серёга, у которого при попытке прохода по такому коридору отжали всё. А были и те, кто вовсе пропал бесследно. А вернувшиеся говорили, что на блокпостах вокруг города стоит полк «Азов» и какие-то совсем уже отмороженные украинцы из западных областей, которые не то что никого не выпускают из города, но и в каждом из беженцев видят предатели и, не церемонясь, грабят, избивают, издеваются, пряча лица за грязно зелёную ткань балаклавы.
(бойцы полка Азов)
После того как с гуманитарными коридорами тоже ничего не вышло, оставалось лишь надеется на чудо. Но чудес на войне не бывает- это Сашка понял сразу: война отнюдь не сказка, а адский ад. И когда запылал соседний район, с единственным магазином, в котором ещё можно было купить еды, а в их квартире от близких прилётов вылетели стекла и упали люстры на пол, Саня решил что пора выбираться из города немедля.
Все вещи вечером перенесли в его Hyundai. Брали только самое необходимое. Больших сбережений у их семьи не было, а что смогли накопить, почти потратили за тот месяц, что в городе шла война. У супруги было ещё цепочка с крестиком, серёжки с бирюзой и несколько колечек. Основным их богатством были дочки, их хотелось спасти любой ценой. И все же машину набили под завязку, зная- все, что оставят, наверняка не увидят больше. Выезжать решили на следующий день рано утром, как только закончится комендантский час. Но не успели.
(расстрелянная машина беженцев)
Всю ночь и все утро вокруг их домов рвались снаряды, со свистом падали ракеты, слышались звуки стрельбы из пулеметов и автоматов. Выезжать, когда рядом такой бой, было равносильно самоубийству. Поэтому всей семьей вместе с соседями сидели в подвале и ждали, когда все закончится. Сане повезло, с женой и дочками примостились возле теплой печки -буржуйки и даже немного вздремнули. «Ничего- думал он- скоро все это закончится и мы все же выберемся из этой бетонной норы». О том, что дом может в любой момент «сложиться» от попадания бомбы или снаряда, Саша старался не думать.
Многие соседи тоже решили прорываться в этот день. Кто-то в сторону России, кто-то в противоположенном направлении. Тяжелее всех было тем, у кого на руках были пожилые люди. Многие из них плохо двигались и даже не спускались в подвал, когда начинались обстрелы. Те же старики, у кого никого не было, просто лежали у себя в квартирах и тихо умирали. У самых скупых на эмоции мужиков на глазах появлялись слёзы, когда завёрнутых в старые одеяла выносили из квартиры мёртвых бабушек, которые ещё вчера сидели на скамейках, щурясь на нежное южное солнышко. У кого-то закончились лекарства, а кто-то просто не хотел жить, видя, как разрушается их родной город, как на глазах исчезает в огне то, чему они отдали жизнь. Их закапывали во дворе рядом с детской площадкой.
(могила на детской площадке 2022)
Днем, когда обстрел закончился, прямо на этой площадке рядом с песочницами и детскими горками солдаты из полка «Азов» начали устанавливать миномёты. Один, смеясь, поставили прямо в песочницу. Жильцам было совсем не до смеха. «Что же вы гады, творите?! - в сердцах крикнул им Мишаня сосед, работяга-грузчик завода «Ильичёвец». - Мины отсюда в русских полетят, а по нам обратку влупят сразу же, да такую, что от дома ничего не останется».
( бесшумная мина украинской армии)
Мишка, выбравшись из подвала, все громче орал на возившихся с миномётами «азовцев». «Убирайтесь отсюда со своим железом…» Мишаня не успел договорить. Несколько выстрелов прямо под ноги соседа заставили его заткнуться. «Слышь, дядько, лызь обратно в свой ссаный пидвал и ховайся там покуда мы не уедем. Иначе усих вас тут положим, сепары грёбаные, и подвал ваш гранатами закидаем» - командир минометчиков направил на жильцов дома свой автомат. Это был не простой «калаш» а импортный ствол , какие Саня только в американских фильмах видел. Да и офицер был не простой, весь в натовской форме с нашивками полка «Азов», такой расстреляет не задумываясь.
Все нехотя спустились в подвал, ожидая, что дальше будет. А дальше спустя минут двадцать послышались хлопки выстрелы из миномётов. Отстрелявшись, «азовцы» быстро собрались и уехали, а Саня с семьей кинулись в свою квартиру, чтобы побыстрее собрать ещё что-то из того, что могло понадобиться. Спорили с женой из-за мелочей- брать или нет посуду, подушки- жене было жалко всего, а он кричал, что места в машине уже нет и, возможно, нужно будет идти пешком. Хотя где-то внутри себя он понимал, что от страха их просто накрывает истерика.
( нарукавная нашивка полка Азов)
В самый разгар споров в дверь постучали, и, не дожидаясь, пока откроют, на пороге появился сосед Юрик. Он был вместе с женой Мариной и мамой тётей Любой. Саша хорошо знал тётю Любу, которая иногда приходила приглядывать и за их детьми. Обычн «Друг, присмотри за матерью, пусть она чутка у вас посидит, пока мы вещи соберём для…» Тут Юрий сделал загадочное лицо и прошептал: «не хочу маму волновать - рассказывать, что уезжаем. Просто соберём пару сумок и через десять минут её заберём».
Саня махнул на Юрку рукой, ну что с тобой сделать иди, только быстрее. Но ни через десять минут, ни через двадцать Юрик не пришел. Прошло уже полчаса, и Саша постучал к нему в квартиру и толкнул дверь. Никто не открывал. Тогда он побежал во двор к Юркиному гаражу. Там же тоже никто никого не было. Зато сосед, который пытался в соседнем боксе завести свою старенькую таврию, сказал что Юрка с женой и ребёнком, загрузив множество сумок и чемоданов в свой джип, и уехал к родне в Чернигов. Так и сказал,- вздохнул сосед- «ждите пока москали всех вас пожгут, а мы не хотим». Вот же гад! А что, он вам денег должен? Юрка, у всех тут назанимал…»
Но Саша уже не слушал его слов. Он внезапно всё понял. Юра, бросив свою маму на них, просто сбежал. Как можно так поступить с самым дорогим человеком?! Тем более тётя Люба, проработавшая всю жизнь воспитателем в детском саду при заводе, была замечательным, добрейшим человеком. Как можно было оставить её в доме, где нет света и воды, который в любую минуту может быть разрушен… Саша мгновенно принял решение:она поедет с нами!
Из квартиры больше не взяли ничего. Оставили и подушки, и посуду. Из машины в гараж выложили всё лишнее -телевизор, компьютер, сумки с одеждой и игрушками. Соседка рыдала, умоляя оставить её, но Саня очень хорошо понимал, что будет дальше и от принятого решения не отступил.
Машина летела по дымящимся развалинам того что называлась когда-то Мариуполем. Будет ли на месте этих груд кирпича ещё когда-нибудь жизнь? Саша тщательно объезжал воронки, стараясь не пробить резину, так как запаска была всего одна и менять колеса среди обстрелов совсем не хотелось. Первый блокпост, на котором стояли обычные ВСУшники перепуганные и ничего не понимающие, проехали на удивление легко. Проверив у всех документы, солдаты стрельнули пачку сигарет и пропустили. Но это был ещё не выезд из города, а просто пост на мосту, с противотанковыми бетонными цилиндрами, пулемётами, спрятанными среди бетонных плит. Тот другой, главный блокпост, запечатавший для жителей выезд из Мариуполя в сторону России, был другой.
Приблизившись к нему, Саша сразу сообразил, что здесь из города не вырваться. На подъезде уже стояла целая очередь из десятков машин и микроавтобусов. У многих на стёклах были надписи «дети». Дети были и рядом с машинами, плакали, кричали. На самом блокпосте стреляли. Короткие злые автоматные очереди без всяких слов говорили о том, что из города никого не выпустят. Для украинской армии жители были настоящими заложниками. Саша подошел к нескольким мужчинам, о чем-то шептавшимся в сторонке. «Есть дорога через дачи, можно попробовать», - убеждал всех один в строительной куртке.- У меня там кум живёт, я много раз так ездил, можно попробовать».
«Поехали»,- недолго думая, отозвался Саша. С ним решились ехать ещё пару легковушек и белый микроавтобус Volkswagen То ли с греческой, то ли с армянской семьей. Впереди ехал «строитель» на жигулях, Сашин автомобиль шёл сразу за ним. Подъезжая к даче, все услышали, что в стороне, где была очередь из машин перед блокпостом, поднялась сильная стрельба. Короткие выстрелы и длинные пулемётные очереди не стихали минут пять. Но ни Саша, и никто из них, пробирающихся дачному посёлку, и представить не мог, что там вдалеке у блока, откуда они только что уехали, люди в чёрной форме и масках на лицах расстреляли стихийно собравшуюся толпу жителей, умолявших выпустить их из города. Ни знал Саша и то, что дом его уже горел, запылав сразу в нескольких местах от прямых попаданий снарядов сразу с нескольких сторон. Был ли это ответ на миномётные выстрелы или просто кучно отработали задание на всякий случай , неизвестно.
( разрушенная квартира в многоэтажке)
Машины ехали сквозь узкие дачные улочки и удивлялись, что домики здесь были целехонькие, если не считать разбитых мародерами окон и выбитых дверей. Но это были мелочи по сравнению с тем, что было за спиной спасавшихся. Единственной их надеждой была сейчас это узенькая дорожка жизни, проходившая сквозь дачные сады и огороды.
Тётя Люба всю дорогу ехала молча, лишь изредка тяжело вздыхая, глядя в окно и прижимая свой пахнущий цветочными духами платочек к глазам . У Саши же из головы не выходил вид горящего на фоне вечернего неба, плавящегося и распыляющегося в угольную пыль любимого города. Раньше огромные печи Мариуполя плавили на своих заводах металл. Трубы печей делали небо фантастическим, наполненным марсианскими неземными красками. Зелёные, оранжевые, малиновые облака плыли над Мариуполем, отражаясь в уходящей за горизонт бескрайней воде Азовского моря. Теперь же печи войны плавали город. Языки пламени танцевали свои языческие пляски на некогда широких площадях города, и дым костров полностью застелил небо.
Неожиданно жигуленок остановился, и Саша еле успел затормозить. Впереди у крайних домиков посёлка спрятался танк, на его приплюснутой башне был намолёван белой краской крест. «Точно как у немцев-, подумал Саня- вот и приехали» Он решил было выбраться из машины, но тетя Люба остановила. «Давай-ка лучше я схожу к ним » -и открыла дверь.
Она вылезла и не спеша пошла навстречу танку. Пассажиры из машин смотрели на бабушку с тревогой. «Куда идёшь, мать?» крикнули откуда-то из-за танка. И тут же к тёте Любе изо всех сторон стали подходить солдаты, словно вылезая из- под земли. Минут через пять она вернулась обратно. «Машины, сказали, не пустят»- вздохнув, рассказывала тётя Люба о результатах переговоров-, пеших не тронут и даже покажут, как сквозь минное поле пройти».
(подбитый украинский танк)
«Так значит так» -решил про себя Сашка и стал сдавать назад. Скоро вся их маленькая колонна была расформирована. Машины поставили рядом с дачными домиками и, взяв с собой только самые нужные вещи, пошли пешком. Небольшая группа людей, бегущих от войны с опаской подошла к танку. Тётя Люба первой, Саша поддерживал её, ощущая, как нелегко ей идти. «Вот мы и стали беженцами»- вертелась мысль в Сашиной голове. И ещё в голове у него был страх, не за себя, но за дочек, за жену. Те, кто стояли рядом с танком в темноте могли сделать с ними всё что угодно. И точно, подтверждая его самые худшие опасения, несколько солдат, обвешанных оружием, преградили им дорогу.
«Куды машины поховали?»- спросил у беженцев старший. Через считанные минуты ограбленные дочиста, без ключей и документов на автомобили они шли в пустую тёмную ночь. «Хорошо ещё, что показали где мин нет», радовался Саша идя в неизвестность.
Всю ночь они останавливались в каких-то посадках, прячась от близких взрывов и выстрелов и только к утру вышли на позиции армии ДНР . Беженцев заметили издалека и несколько молодых парней в железных касках подбежали им на помощь. Как раз вовремя. Тётя Люба, присев на холодную землю, потеряла сознание.
А затем Сашу отправили в фильтрационный лагерь. Жена же с дочками остались присматривать за обессилевший пожилой соседкой в передвижном госпитале в посёлке Безыменное. «Наша бабуля» ласково называли тётю Любу дочки. Она действительно сделалась им родной. Сидя в лагере, Саша переживал о своих. Всех мужчин проверяли. Вначале раздевали до нижнего белья и смотрели ,чтобы носки и трусы были не военного образца Затем искали нацистские или военные наколки, пытались найти и синяки от прикладов, и признаки пороховой гари. Проверяли и соцсети. Внимательно посмотрев на Сашину, сделаную ещё по молодости тату с черепом, драконами и мотоциклом, угрюмые и молчаливые люди принялись листать его Instagram. В нём были сплошные фото дочек, посиделок с друзьями по кафе и красивые машины. После этих процедур Сашу спросили: «Пойдёшь к нам служить, в корпус ДНР? Хочешь воевать с нацистами, отомстить за свой город?»
Саша не хотел ни мстить, не воевать, о нацизме ему тоже было мало что известно. Единственное, чего хотелось, это побыстрее увидеть своих и чтобы тётя Люба, которая вытащила их из ада всех , побыстрее поправилась. «Семью не могу сейчас бросить, без обид, мужики» - ответил Саша..
( в лагере беженцев)
Уходя, он услышал, как в спину ему в полголоса сказали: «Зря, в России всё равно тебя призовут, а здесь бы хоть со своими земляками служить остался».
Своих он нашел в большом палаточном лагере Безыменном Обнялись. Жена с дочками поплакали. Сашка прижал их к себе и слушал как бьются три сердца и как четвёртое, его, пытается попасть в такт. И ещё он слышал, как за спиной там далеко в дыму и пыли где находился родной город, взрываясь и стреляляя, шумела война.
(автор у разрушенной часовни)
Все вместе они пошли к бабушке. В госпитальной палатке тётя Люба пила чай и читала книжку рассказов Чехова. Увидев Сашу, она подошла к нему и поцеловала в лоб. «Сынок - тихо произнесла она, -спасибо тебе». У Саши комок воздуха подкатил к горлу. В этот момент молчания, когда души людей общаются между собой без слов, зазвонил телефон тёти Любы. Саша краем глаза заметил, что на треснувшим экране большими буквами загорелась надпись «сыночек». Увидела эту надпись и тётя Люба. Она отбросила телефон в сторону, обратившись к тем, кто окружал ее сейчас, став для нее настоящей семьей:
- Ну что же, мои родные, давайте пить чай и думать, что делать дальше, куда поедем, страна то у нас теперь большая.
И долго ещё, присев на кровать, они разговаривали, веря, что все у них теперь сложится.. Новая жизнь ждала их впереди.
Ростов-М