42
В 42-м немцы побили, окружили и уничтожили целую советскую армию, вновь настало время трепетности России, её близкой и неизбежной смерти.
Русская армия бежала вновь на восток, а власть писала жёсткие указы о том, что отступающий назад - предатель.
И вновь стало непонятно на руси: есть ли русская власть?
То, что красная власть была не русская, было понятно каждому русскому крестьянину после обобществления хозяйств, однако были ещё городские, верившие, что это поругание над крестьянской жизнью есть нечто необходимое в следующие времена… Однако пришли они, следующте времена, и не стало понятно вообще: зачем били мужика, если не могут отбить немца.
Многие русские люди смутились в этот страшный год, и многие перестали держать своё оружие против врага с запада, а многие либо повернули его против комиссаров, либо просто бросили на землю.
И было это время временем выбора плохого против ужасного, крайнего против бескрайнего т родины против…против наверное идеи того, что родины нет.
Швыдко бежали мужики от немецких танков, однако и в беге этом требовалось иногда прислониться к плетню, упасть на сено в сеновале, отоспаться хотя бы час.
Ну и кушать надо, особенно когда бежишь. И спрашивали женщины из станиц:
- Вы навсегда?
Молчали мужики, молчали, но дезертиров в этот год, по сравнению с прошлым, было маловато.
А женщины станиц смотрели им вслед и думали женщины не о том, чем будут кормить детей своих, а о том, что у каждой был такой же беглец, просто он бежал не через родимый дом.
И нечего тут сказать: это было так. и так было. Русская земля висела на сопле, и эта сопля истончалась. Но…..
Но… Я не знаю, что сказать. Почему то …спустя некоторое время эти же трусливые беженцы остановились и стали сражаться.
В начале у слияния Волги и Днепра, потом и южнее. А потом они почему-то встали насмерть. Не знаю, почему. Нам, нынешним, видимо не понять. Видимо, если долго гнать зверя на восток, приходит момент, когда этот зверь понимает, что позади не москва, а само его существование, как зверя конечно. И зверь становится зверем.
Русская армия бежала вновь на восток, а власть писала жёсткие указы о том, что отступающий назад - предатель.
И вновь стало непонятно на руси: есть ли русская власть?
То, что красная власть была не русская, было понятно каждому русскому крестьянину после обобществления хозяйств, однако были ещё городские, верившие, что это поругание над крестьянской жизнью есть нечто необходимое в следующие времена… Однако пришли они, следующте времена, и не стало понятно вообще: зачем били мужика, если не могут отбить немца.
Многие русские люди смутились в этот страшный год, и многие перестали держать своё оружие против врага с запада, а многие либо повернули его против комиссаров, либо просто бросили на землю.
И было это время временем выбора плохого против ужасного, крайнего против бескрайнего т родины против…против наверное идеи того, что родины нет.
Швыдко бежали мужики от немецких танков, однако и в беге этом требовалось иногда прислониться к плетню, упасть на сено в сеновале, отоспаться хотя бы час.
Ну и кушать надо, особенно когда бежишь. И спрашивали женщины из станиц:
- Вы навсегда?
Молчали мужики, молчали, но дезертиров в этот год, по сравнению с прошлым, было маловато.
А женщины станиц смотрели им вслед и думали женщины не о том, чем будут кормить детей своих, а о том, что у каждой был такой же беглец, просто он бежал не через родимый дом.
И нечего тут сказать: это было так. и так было. Русская земля висела на сопле, и эта сопля истончалась. Но…..
Но… Я не знаю, что сказать. Почему то …спустя некоторое время эти же трусливые беженцы остановились и стали сражаться.
В начале у слияния Волги и Днепра, потом и южнее. А потом они почему-то встали насмерть. Не знаю, почему. Нам, нынешним, видимо не понять. Видимо, если долго гнать зверя на восток, приходит момент, когда этот зверь понимает, что позади не москва, а само его существование, как зверя конечно. И зверь становится зверем.