(no subject)
ПЕРЕСТРОЙКА И РАЗВАЛ СССР
В распаде СССР и экономическом коллапсе начала 90-х нередко обвиняют лично Горбачёва (и во вторую очередь Ельцина). Насколько велик был личный фактор, и как иначе могли развиваться события? Как альтернативу горбачёвской перестройке и беловежским "пущистам" обычно рассматриваются два варианта:
1. "Андроповскoe ускорение". Недолгое правление Андропова, тем не менее, запомнилось стилем резко контрастирующим с брежневским маразмом. Концепция "андроповского варианта" сводится к резкому закручиванию гаек, обновлению высшего руководства, мобилизации всех ресурсов, борьбы с коррупцией и неэффективностью в рамках существующей модели СССР, без принципиальных изменений её. Несомненно резервы подобной мобилизации в СССР в середине 80-х были. Но насколько они были велики? По-видимому подобный путь позволил бы отложить крах советской экономики не более чем на 5-10 лет. И первый год правления Горбачёва ("ускорение" объявленное на апрельском пленуме 1985 года) в целом было попыткой пойти этом путём. Лигачёвская анти-алкогольная кампания 1985-го, указ 1986 года о "борьбе с нетрудовыми доходами", привлечение Ельцина в Москву как "эффективного менеджера" с "чистыми руками", и многое другое, были вполне андроповскими мерами. Но отказ от этой модели в конце 1986 в пользу "перестройки", гораздо более серьёзных структурных изменений, навряд ли было личной прихотью Горбачёва. Скорее всего это было осознанием того насколько глубоко гниение проникло внутрь советской системы к тому времени. Это было вынужденной мерой, подобно тому как домохозяин, решивший постелить новый паркет, обнаруживает совершенно прогнившие половые доски под ним, и вынужден резко изменять план ремонта в его процессе. То есть личность Горбачёва не играла здесь принципиальной роли, подобное изменение стратегии (от ускорения к перестройке) было вынужденным; другой генсек КПСС мог отложить его на несколько лет, но жизнь всё равно потребовала бы радикальных изменений.
2. "Китайский вариант" Этот путь предусматривает сохранение роли КПСС практически без изменений, но достаточно радикальные рыночные реформы и переориентацию экономики от военной и тяжёлой промышленности в пользу экспортно-ориентированной лёгкой промышленности и частного малого бизнеса в общепите и сфере обслуживания, а так же индивидуализацию сельского хозяйства. Насколько реален был подобный путь развития? В качестве критики такого варианта как правило указывается то что, в отличии от Китая, в позднем СССР отсутствовали огромные резервы дешёвой рабочей силы которые могли работать на экспортно-ориентированных предприятиях производящих дешёвый ширпотреб. Это правильно, но этот фактор нельзя абсолютизировать. Довольно значительные возможности по развитию малого частного бизнеса, а так же совместных предприятий основанных на западных технологиях, ориентированные на экспорт и внутренний рынок, всё-таки были. Кое-что из этого было реализовано в ходе экономических реформ конца 80-х. Но проблема была в другом: этот вариант практически не рассматривался в элитных кругах. Подавляющее число советской интеллигенции хотело в первую очередь "гласности", а не тяжёлой работы в направлении экономических реформ в рамках жёсткой авторитарной модели. Как партийный актив так и интеллигенция хотели ездить в Европу, читать в толстых журналах запрещённые ранее книги, и иметь возможность больше зарабатывать на своих же рабочих местах (хоздоговора, гибкая зарплатная сетка и т.д.).
Откуда мог взяться "китайский вариант", если в партийных кругах, в академических "мозговых центрах" он практически не обсуждался? Для советской элиты примером для подражания были прежде всего более благополучные страны соцлагеря (Чехословакия, ГДР, Венгрия, Югославия) и ещё более Западная Европа со своим вариантом социализма. Китайское же руководство скопировало партийный и бюрократический аппарат с Советского Союза, но в 80-е примером для подражания был не СССР а "азиатские тигры" - Тайвань, Южная Корея, Сингапур и т.д. Хотя в СССР общественные институты были более развитыми, и культурный уровень элиты в целом значительно выше чем в Китае, этот фактор был скорее помехой чем подмогой, что и привело, в конце концов, к развалу советской системы.
На этих примерах мы видим, что выбор действий у Горбачёва был довольно ограниченным, как и роль его личности. Для развития событий в том виде, в котором они совершились, были весьма серьёзные социально-экономические причины, но главным фактором было положение и поведение советских элитных кругов, а не общества в целом и не лично Горбачёва. Но в таком случае был ли в истории СССР момент, когда крах советской модели ещё можно было предотвратить? По видимому, наиболее важным переломным моментом стала вторая половина 60-х, отмена планируемых косыгинских реформ и окончательное утверждение во власти группировки Брежнева. Но тогда осознание необходимости достаточно глубоких реформ было ещё довольно слабо, и винить в этом нужно, конечно же, не одного Брежнева, но и всё высшее партийное руководство, и элиту страны в целом. После этого, и в особенности после усиливающейся болезни Брежнева в 1974, траектория развития СССР жёстко определилась до самой перестройки, когда нарастающие внутренние проблемы стали уже непреодолимыми.
В распаде СССР и экономическом коллапсе начала 90-х нередко обвиняют лично Горбачёва (и во вторую очередь Ельцина). Насколько велик был личный фактор, и как иначе могли развиваться события? Как альтернативу горбачёвской перестройке и беловежским "пущистам" обычно рассматриваются два варианта:
1. "Андроповскoe ускорение". Недолгое правление Андропова, тем не менее, запомнилось стилем резко контрастирующим с брежневским маразмом. Концепция "андроповского варианта" сводится к резкому закручиванию гаек, обновлению высшего руководства, мобилизации всех ресурсов, борьбы с коррупцией и неэффективностью в рамках существующей модели СССР, без принципиальных изменений её. Несомненно резервы подобной мобилизации в СССР в середине 80-х были. Но насколько они были велики? По-видимому подобный путь позволил бы отложить крах советской экономики не более чем на 5-10 лет. И первый год правления Горбачёва ("ускорение" объявленное на апрельском пленуме 1985 года) в целом было попыткой пойти этом путём. Лигачёвская анти-алкогольная кампания 1985-го, указ 1986 года о "борьбе с нетрудовыми доходами", привлечение Ельцина в Москву как "эффективного менеджера" с "чистыми руками", и многое другое, были вполне андроповскими мерами. Но отказ от этой модели в конце 1986 в пользу "перестройки", гораздо более серьёзных структурных изменений, навряд ли было личной прихотью Горбачёва. Скорее всего это было осознанием того насколько глубоко гниение проникло внутрь советской системы к тому времени. Это было вынужденной мерой, подобно тому как домохозяин, решивший постелить новый паркет, обнаруживает совершенно прогнившие половые доски под ним, и вынужден резко изменять план ремонта в его процессе. То есть личность Горбачёва не играла здесь принципиальной роли, подобное изменение стратегии (от ускорения к перестройке) было вынужденным; другой генсек КПСС мог отложить его на несколько лет, но жизнь всё равно потребовала бы радикальных изменений.
2. "Китайский вариант" Этот путь предусматривает сохранение роли КПСС практически без изменений, но достаточно радикальные рыночные реформы и переориентацию экономики от военной и тяжёлой промышленности в пользу экспортно-ориентированной лёгкой промышленности и частного малого бизнеса в общепите и сфере обслуживания, а так же индивидуализацию сельского хозяйства. Насколько реален был подобный путь развития? В качестве критики такого варианта как правило указывается то что, в отличии от Китая, в позднем СССР отсутствовали огромные резервы дешёвой рабочей силы которые могли работать на экспортно-ориентированных предприятиях производящих дешёвый ширпотреб. Это правильно, но этот фактор нельзя абсолютизировать. Довольно значительные возможности по развитию малого частного бизнеса, а так же совместных предприятий основанных на западных технологиях, ориентированные на экспорт и внутренний рынок, всё-таки были. Кое-что из этого было реализовано в ходе экономических реформ конца 80-х. Но проблема была в другом: этот вариант практически не рассматривался в элитных кругах. Подавляющее число советской интеллигенции хотело в первую очередь "гласности", а не тяжёлой работы в направлении экономических реформ в рамках жёсткой авторитарной модели. Как партийный актив так и интеллигенция хотели ездить в Европу, читать в толстых журналах запрещённые ранее книги, и иметь возможность больше зарабатывать на своих же рабочих местах (хоздоговора, гибкая зарплатная сетка и т.д.).
Откуда мог взяться "китайский вариант", если в партийных кругах, в академических "мозговых центрах" он практически не обсуждался? Для советской элиты примером для подражания были прежде всего более благополучные страны соцлагеря (Чехословакия, ГДР, Венгрия, Югославия) и ещё более Западная Европа со своим вариантом социализма. Китайское же руководство скопировало партийный и бюрократический аппарат с Советского Союза, но в 80-е примером для подражания был не СССР а "азиатские тигры" - Тайвань, Южная Корея, Сингапур и т.д. Хотя в СССР общественные институты были более развитыми, и культурный уровень элиты в целом значительно выше чем в Китае, этот фактор был скорее помехой чем подмогой, что и привело, в конце концов, к развалу советской системы.
На этих примерах мы видим, что выбор действий у Горбачёва был довольно ограниченным, как и роль его личности. Для развития событий в том виде, в котором они совершились, были весьма серьёзные социально-экономические причины, но главным фактором было положение и поведение советских элитных кругов, а не общества в целом и не лично Горбачёва. Но в таком случае был ли в истории СССР момент, когда крах советской модели ещё можно было предотвратить? По видимому, наиболее важным переломным моментом стала вторая половина 60-х, отмена планируемых косыгинских реформ и окончательное утверждение во власти группировки Брежнева. Но тогда осознание необходимости достаточно глубоких реформ было ещё довольно слабо, и винить в этом нужно, конечно же, не одного Брежнева, но и всё высшее партийное руководство, и элиту страны в целом. После этого, и в особенности после усиливающейся болезни Брежнева в 1974, траектория развития СССР жёстко определилась до самой перестройки, когда нарастающие внутренние проблемы стали уже непреодолимыми.