(no subject)
ПАРНОЕ МОЛОКО
Вечером, когда стемнеет. когда коровок гонят с пастбища пастухи, разводя их с щёлканьем кнута и пронзительными криками( без мата ибо они уже на селе), по хозяевам. А солнышко, жаркое Ставропольское солнышко опустилось за край Земли. Это не Москва, в которой в июне и в 11-ть ночи светло, это юга, где в девять вечера уж темно и проступают звёзды на небесах. Да так их много, как более не видел я нигде - фонари на селе редки, а хозяева экономят электрический свет. И виден(если нет Месяца) восхитительный шарф Млечного Пути. Тогда время настаёт идти за парным молоком.
Бабушка Матрёна Ильинична зовёт:
- Митюшок, сбегай к Чемёркиным за молоком!
Я с удовольствием бегу к бабушке, беру зелёный эмалированный бидон И поспешаю по улице Красной к нашим дальним родственникам Чемёркиным. По тёмной, неосвещённой фонарями улице, где в прохладе вечерней играют ребята моего возраста, сидят на лавочках у хат хозяева. Со всеми я поздоровавшись, так положено на селе, они со мной.
- Добрый вечер, тёть Марин!
- И тебе, Митюшок, бабушке передай!
И так почти до конца улицы. и лишь на самом её краю, уже перед каменной, сложенной из дикого камня, оградой кладбища я стучусь в железные ворота и не дожидаясь ответа забегаю в калитку к Чемёркиным:
- Здравствуйте, баба Поля! - кричу, мне двенадцать лет. В это время всё бегаешь да кричишь.
- Здравствуй, Митя, - отвечает баба Поля.
Ведро с уж процеженным через марлю молоком стоит на полу. Она наливает мне эмалированную кружку тёплого свежего парного молока, я с удовольствием пью.
- Ай, молодец! - Говорит она, - давай бидон.
Нацедив бидон, закрыв его крышкой, она подаёт бидон мне...
Я достаю железный рубль(лысый Ленин - 1970-й) и отдаю его ей.
- Завтра также? - спрашивает баба Поля
- Да, - отвечаю я.
И, приняв тяжёлый бидон уже неторопливо, шагом, несу его по тёмной улице Красная, между деревьев и домов, между людей, которые с детства знают меня, и которых знаю я, домой, в дом № 38, к дедушке и бабушке.
Вечером, когда стемнеет. когда коровок гонят с пастбища пастухи, разводя их с щёлканьем кнута и пронзительными криками( без мата ибо они уже на селе), по хозяевам. А солнышко, жаркое Ставропольское солнышко опустилось за край Земли. Это не Москва, в которой в июне и в 11-ть ночи светло, это юга, где в девять вечера уж темно и проступают звёзды на небесах. Да так их много, как более не видел я нигде - фонари на селе редки, а хозяева экономят электрический свет. И виден(если нет Месяца) восхитительный шарф Млечного Пути. Тогда время настаёт идти за парным молоком.
Бабушка Матрёна Ильинична зовёт:
- Митюшок, сбегай к Чемёркиным за молоком!
Я с удовольствием бегу к бабушке, беру зелёный эмалированный бидон И поспешаю по улице Красной к нашим дальним родственникам Чемёркиным. По тёмной, неосвещённой фонарями улице, где в прохладе вечерней играют ребята моего возраста, сидят на лавочках у хат хозяева. Со всеми я поздоровавшись, так положено на селе, они со мной.
- Добрый вечер, тёть Марин!
- И тебе, Митюшок, бабушке передай!
И так почти до конца улицы. и лишь на самом её краю, уже перед каменной, сложенной из дикого камня, оградой кладбища я стучусь в железные ворота и не дожидаясь ответа забегаю в калитку к Чемёркиным:
- Здравствуйте, баба Поля! - кричу, мне двенадцать лет. В это время всё бегаешь да кричишь.
- Здравствуй, Митя, - отвечает баба Поля.
Ведро с уж процеженным через марлю молоком стоит на полу. Она наливает мне эмалированную кружку тёплого свежего парного молока, я с удовольствием пью.
- Ай, молодец! - Говорит она, - давай бидон.
Нацедив бидон, закрыв его крышкой, она подаёт бидон мне...
Я достаю железный рубль(лысый Ленин - 1970-й) и отдаю его ей.
- Завтра также? - спрашивает баба Поля
- Да, - отвечаю я.
И, приняв тяжёлый бидон уже неторопливо, шагом, несу его по тёмной улице Красная, между деревьев и домов, между людей, которые с детства знают меня, и которых знаю я, домой, в дом № 38, к дедушке и бабушке.