История из 1975-го года, или как я чуть не стал вором.
В 1975-м году на Соловки в составе стройотряда приехало, полагаю, человек 40, но все мы были здесь впервые. А какую реставрационную работу можно доверить новичкам? Правильно, низкоквалифицированную.
Поэтому большую часть отряда отправили копать землю. В реставрации для этого занятия принят более красивый термин: снимать культурный слой. За многие десятилетия и даже века этого культурного слоя накопилось немало, особенно, думаю, в последние годы, когда «хозяева» в монастыре менялись то и дело. Поэтому мы копали во многих местах: это и дворик между Прядильной башней и мельницей, это восточные и западные прясла (пространство шириной 3-4 метра между крепостной стеной и постройками).
Но были и более интеллектуальные земляные работы: копание шурфов по заданию археологов. В те годы на Соловках летом было много разных специалистов: и архитекторы, и археологи, и студенты тех же специальностей, приехавшие на практику. И всем им для работ были нужны рабочие руки.
В частности, археологам регулярно требовалось выяснить, а что было на том или ином участке раньше? Для этого они и просили выкопать шурф: яму обычно правильной формы и глубиной метр, полтора, а то и больше. И копать надо было аккуратно, если на что натыкаешься, то сразу надо обращаться к археологу.
И вот в один из дней попал я на копание шурфа. Копать следовало в углу, образованному южным фасадом Рухлядной палаты и западным фасадом Квасоваренного корпуса. Чтобы было понятнее тем, кто бывал на Соловках: южный фасад Рухлядной палаты смотрит на северный фасад Трапезной палаты. Ограничен Рухлядный корпус проездной аркой (Спасскими воротами), через которые все, кто вошел в монастырь через Никольские ворота, должны пройти, чтобы попасть на главный монастырский двор.
Впрочем, лучше показать. Вот, нашел чью-то фотографию.
По центру снимка: Спасские ворота. Левее - солнечные часы, правее - вход в монастырскую книжную лавку (с вывеской), еще правее - закрытые арочные ворота. За этими воротами находится большая одностолпная палата. Сейчас там расположен растворный узел, где месят раствор наши отрядные ребята для всех работ. А раньше…
С этой палатой и связан мой рассказ.
Если бы имелась возможность зайти за пределы, обозначенные фотографией, и пройти еще пару -тройку метров правее, то как раз и попали бы мы в тот самый угол, куда меня поставили копать шурф. Уже не помню, кто мне давал задание, что я там должен был искать. Но хорошо помню, что в углу находилась дверь. Точнее, из земли торчали, наверное, верхние полметра этой двери, а все остальное находилось под землей. Вот эту дверь я и откапывал.
Не помню совершенно, сколько времени я копал, вряд ли особенно долго. И находок каких-либо тоже не помню. Но в конце концов дверь я откопал, возможно, уже пошел и глубже. Работа шла спокойно, без всяких проблем.
И вдруг ко мне подбегает разъяренная женщина и начинает что-то возмущенно высказывать и кричать на меня. Мол, что это я тут делаю, кто разрешил и т.д. и т.п. А что я могу сказать: сказали копать, я и копаю. А она все шумит и чуть ли не требует все немедленно закопать. В общем, шум и гам, а в чем дело я, естественно, не понимаю.
Но рано или поздно появляется руководство, и выясняется следующее.
Эта женщина - директор продуктового магазина, который в те годы находился здесь же, в монастыре, на углу Никольского корпуса и Чоботной палаты. Там, где сейчас вход в монастырское помещение, в котором находится кухня (судя по запахам).
А склад этого магазина находился как раз в той самой одностолпной палате, правда, вход, как я помню, был с северной стороны (возможно, я и ошибаюсь). А та дверь, которую я откопал, вела в подпол палаты. В подполе находился ледник с гигантскими глыбами льда. Лед, как я понимаю, заготавливали зимой. Выпиливали, скорее всего, на поверхности Святого озера и привозили для закладывания в подпол. Но дверь-то в подпол была засыпана землей, и именно ее я и откопал.
А, оказывается, в самой палате-складе доски пола были просто настелены. Их поднимали и в подпол сбрасывали глыбы льда. И они создавали эффект холодильной камеры на складе на весь летнее-осенний период.
А что же получилось после моего откапывания входа в подпол? Входишь в дверь, попадаешь в ледник, спокойно поднимаешь доски настила и вылезаешь наверх, на склад. Вот поэтому и прибежала директор, и шумела, подозревая во мне потенциального вора.
Но, когда все разъяснилось, нашлось и решение проблемы. Володя Сошин (помню точно, что это был он) вошел за откопанную мною дверь в подпол с инструментами и намертво заколотил дверь изнутри. А потом через поднятые доски настила поднялся на склад и вышел через его открытые двери.
А шурф после промеров археологов я сразу же закопал. Но земля-то после закапывания оставалась мягкой, и в этом месте можно было спокойно еще раз откопать дверь. Но теперь дверь была заколочена.
Вот так и закончилась эта маленькая история.
А в этом году я пришел в этот угол с фотоаппаратом с намерением сфотографировать дверь. Она, естественно сохранилась, но была уже благоустроена некоторой миникрышей от стока дождевой воды. Вот она, совсем невыразительная. Но 35 лет назад мы с ней были друзьями.
Поэтому большую часть отряда отправили копать землю. В реставрации для этого занятия принят более красивый термин: снимать культурный слой. За многие десятилетия и даже века этого культурного слоя накопилось немало, особенно, думаю, в последние годы, когда «хозяева» в монастыре менялись то и дело. Поэтому мы копали во многих местах: это и дворик между Прядильной башней и мельницей, это восточные и западные прясла (пространство шириной 3-4 метра между крепостной стеной и постройками).
Но были и более интеллектуальные земляные работы: копание шурфов по заданию археологов. В те годы на Соловках летом было много разных специалистов: и архитекторы, и археологи, и студенты тех же специальностей, приехавшие на практику. И всем им для работ были нужны рабочие руки.
В частности, археологам регулярно требовалось выяснить, а что было на том или ином участке раньше? Для этого они и просили выкопать шурф: яму обычно правильной формы и глубиной метр, полтора, а то и больше. И копать надо было аккуратно, если на что натыкаешься, то сразу надо обращаться к археологу.
И вот в один из дней попал я на копание шурфа. Копать следовало в углу, образованному южным фасадом Рухлядной палаты и западным фасадом Квасоваренного корпуса. Чтобы было понятнее тем, кто бывал на Соловках: южный фасад Рухлядной палаты смотрит на северный фасад Трапезной палаты. Ограничен Рухлядный корпус проездной аркой (Спасскими воротами), через которые все, кто вошел в монастырь через Никольские ворота, должны пройти, чтобы попасть на главный монастырский двор.
Впрочем, лучше показать. Вот, нашел чью-то фотографию.
По центру снимка: Спасские ворота. Левее - солнечные часы, правее - вход в монастырскую книжную лавку (с вывеской), еще правее - закрытые арочные ворота. За этими воротами находится большая одностолпная палата. Сейчас там расположен растворный узел, где месят раствор наши отрядные ребята для всех работ. А раньше…
С этой палатой и связан мой рассказ.
Если бы имелась возможность зайти за пределы, обозначенные фотографией, и пройти еще пару -тройку метров правее, то как раз и попали бы мы в тот самый угол, куда меня поставили копать шурф. Уже не помню, кто мне давал задание, что я там должен был искать. Но хорошо помню, что в углу находилась дверь. Точнее, из земли торчали, наверное, верхние полметра этой двери, а все остальное находилось под землей. Вот эту дверь я и откапывал.
Не помню совершенно, сколько времени я копал, вряд ли особенно долго. И находок каких-либо тоже не помню. Но в конце концов дверь я откопал, возможно, уже пошел и глубже. Работа шла спокойно, без всяких проблем.
И вдруг ко мне подбегает разъяренная женщина и начинает что-то возмущенно высказывать и кричать на меня. Мол, что это я тут делаю, кто разрешил и т.д. и т.п. А что я могу сказать: сказали копать, я и копаю. А она все шумит и чуть ли не требует все немедленно закопать. В общем, шум и гам, а в чем дело я, естественно, не понимаю.
Но рано или поздно появляется руководство, и выясняется следующее.
Эта женщина - директор продуктового магазина, который в те годы находился здесь же, в монастыре, на углу Никольского корпуса и Чоботной палаты. Там, где сейчас вход в монастырское помещение, в котором находится кухня (судя по запахам).
А склад этого магазина находился как раз в той самой одностолпной палате, правда, вход, как я помню, был с северной стороны (возможно, я и ошибаюсь). А та дверь, которую я откопал, вела в подпол палаты. В подполе находился ледник с гигантскими глыбами льда. Лед, как я понимаю, заготавливали зимой. Выпиливали, скорее всего, на поверхности Святого озера и привозили для закладывания в подпол. Но дверь-то в подпол была засыпана землей, и именно ее я и откопал.
А, оказывается, в самой палате-складе доски пола были просто настелены. Их поднимали и в подпол сбрасывали глыбы льда. И они создавали эффект холодильной камеры на складе на весь летнее-осенний период.
А что же получилось после моего откапывания входа в подпол? Входишь в дверь, попадаешь в ледник, спокойно поднимаешь доски настила и вылезаешь наверх, на склад. Вот поэтому и прибежала директор, и шумела, подозревая во мне потенциального вора.
Но, когда все разъяснилось, нашлось и решение проблемы. Володя Сошин (помню точно, что это был он) вошел за откопанную мною дверь в подпол с инструментами и намертво заколотил дверь изнутри. А потом через поднятые доски настила поднялся на склад и вышел через его открытые двери.
А шурф после промеров археологов я сразу же закопал. Но земля-то после закапывания оставалась мягкой, и в этом месте можно было спокойно еще раз откопать дверь. Но теперь дверь была заколочена.
Вот так и закончилась эта маленькая история.
А в этом году я пришел в этот угол с фотоаппаратом с намерением сфотографировать дверь. Она, естественно сохранилась, но была уже благоустроена некоторой миникрышей от стока дождевой воды. Вот она, совсем невыразительная. Но 35 лет назад мы с ней были друзьями.