Культурная жизнь - мечтысбываются - МХТ им.Чехова
Театр - это условность. Преувеличенная эмоциональность героев, декораций, имитирующие реальность, пограничные ситуации. МХТ превзошел театральную условность - там создана условная театральная постановка.
Если для хорошего кино важны три вещи: во-первых, сценарий, во-вторых, сценарий и, в-третьих, сценарий, то в театре важна пьеса. Тут пьесы нет. Поэтому к театру претензия одна: как это вообще можно было выбрать для постановки и зачем потрачено столько сил.
Автор этих строк отравлен редакторским ремеслом, и первые полчаса мне невыносимо хотелось сократить текст. Недалекие мысли произносятся с пафосом и многократно повторяются. 30 минут легко можно было ужать до 10.
Потом примитивность текста дошла до такого уровня, что я подумал, что, наверное, это юмор. Идиотизм должен закончиться какой-то неожиданной развязкой, после чего будет очень смешно. Становилось только грустно. Пошлые, избитые мысли. Растянутые монологи ни о чем. Плоские шутки.
Все это на фоне очень прилично организованного театрального действия.
Вывод один: Олег Павлович совершенно коммерциализует площадку в Камергерском. Там можно ставить, что угодно и продавать билеты по любым ценам. Московская публика слопает. Если скандалы с постановками Константина Богомолова можно считать рекламным трюком, то «мечтысбываются» - это постмодернистский плевок театра публике: «Хотите говна - получите!»
Спектакль идет больше 2 часов без антракта, видимо, как заметил один человек, чтобы «в перерыве народ не разбежался». Это точное наблюдение. Иначе там бы осталась четверть зала, которая считает, что за глупостью прячется тонкий умысел и смеется над несмешным, чтобы не было жалко денег, потраченных на билеты.
Апогеем издевательства в спектакле являются музыкальные номера. Шансон «Гребаные обстоятельства», исполненный толстобедрой певицей, провоцирует желание в течение ближайших двух недель лечиться балетом. Танцевальное действие нужно только для того, чтобы затянуть время, а то спектакль получается недостаточно длинным, хотя честнее его было бы ужать минут до 40, чтобы зрители уходили из театра не озлобленными, а слегка удивленными.
Тактично хотел умолчать об авторе текста, но понимаю, что такой пафос без упоминания его имени неуместен. Это Иван Вырыпаев.
Если для хорошего кино важны три вещи: во-первых, сценарий, во-вторых, сценарий и, в-третьих, сценарий, то в театре важна пьеса. Тут пьесы нет. Поэтому к театру претензия одна: как это вообще можно было выбрать для постановки и зачем потрачено столько сил.
Автор этих строк отравлен редакторским ремеслом, и первые полчаса мне невыносимо хотелось сократить текст. Недалекие мысли произносятся с пафосом и многократно повторяются. 30 минут легко можно было ужать до 10.
Потом примитивность текста дошла до такого уровня, что я подумал, что, наверное, это юмор. Идиотизм должен закончиться какой-то неожиданной развязкой, после чего будет очень смешно. Становилось только грустно. Пошлые, избитые мысли. Растянутые монологи ни о чем. Плоские шутки.
Все это на фоне очень прилично организованного театрального действия.
Вывод один: Олег Павлович совершенно коммерциализует площадку в Камергерском. Там можно ставить, что угодно и продавать билеты по любым ценам. Московская публика слопает. Если скандалы с постановками Константина Богомолова можно считать рекламным трюком, то «мечтысбываются» - это постмодернистский плевок театра публике: «Хотите говна - получите!»
Спектакль идет больше 2 часов без антракта, видимо, как заметил один человек, чтобы «в перерыве народ не разбежался». Это точное наблюдение. Иначе там бы осталась четверть зала, которая считает, что за глупостью прячется тонкий умысел и смеется над несмешным, чтобы не было жалко денег, потраченных на билеты.
Апогеем издевательства в спектакле являются музыкальные номера. Шансон «Гребаные обстоятельства», исполненный толстобедрой певицей, провоцирует желание в течение ближайших двух недель лечиться балетом. Танцевальное действие нужно только для того, чтобы затянуть время, а то спектакль получается недостаточно длинным, хотя честнее его было бы ужать минут до 40, чтобы зрители уходили из театра не озлобленными, а слегка удивленными.
Тактично хотел умолчать об авторе текста, но понимаю, что такой пафос без упоминания его имени неуместен. Это Иван Вырыпаев.