Όταν πήγαμε
Куда же уплыли из глаз морепенные греки?
Куда же исчезли, сгорели из рук тонкокожие свитки?
И, кажется, время не может поднять виноградные веки
И, кажется, век отливают на тусклые лунные слитки
Где легких рассветов твоих молоко и заката миндаль?
Где росчерк пространства прекрасный своей пустотою?
Мы в горле земли застревающей кости хрусталь
Декабрьской простуды дыханье с дурной хрипотою
Возможно, что память к пределам своим подошла
Утратила силу вперед направлять колесницы
Нас снова начнут с накипевшего белым листа
С туманной строки, с лебезящей дочиста страницы
Мы вновь поплывем на дремучих, густых кораблях
И новые парки раскрутят клубки наших судеб
И вновь вдалеке, станут спрашивать чьи-то глаза
Куда мы ушли и когда с возвращением будем.
