Если ты уйдешь...
Маленькая повесть.
1.
Потрепанный ЗИЛ устало урчал и дергался каждые сто метров, но послушно ехал по областной дороге, создавая хаотичные взмахи возмущенной пыли. Стоял знойный июль 97 го года. Мы с тетей ехали к ее подруге на дачу . Мне предстояли две недели абсолютной скуки и неизвестной среды, потому я уныло уставился в окно, стараясь думать о том, что наверняка там хотя бы есть бассейн, куда можно прыгать “на бомбочку “и доводить брызгами собаку. Тетя -весьма лояльная женщина, потрепала мои волосы и сказала:
- Не грусти, Ромка. Я за тобой как Цербер следить не буду, ты- парень взрослый, шестнадцать- не шутки, делай что хочешь, только предупреждай заранее.
- Да что можно тут делать, теть Ира, ну ты посмотри вокруг- нарочито театрально я показал ей сплошное пыльное ничего за окном.
-Ну так еще рано пить “Боржоми”-улыбнулась она.
-О мачибосс из энона бейби- запел бронзовый мальчик справа.
- Не о мачибосс, а All that she wants- крикнул я ему.
-Нима? -недоуменно спросил он.
Я махнул рукой и включил кассетный плеер Sony Walkman, услышав сквозь наушники тётино:
-Ну и характер у тебя, Ром.
“Какой есть”- подумал я и голоса Blackstreet & Dr.Dre c треком No diggity унесли мои мысли прочь.
Когда автобус прибыл на конечную остановку и мы, наконец, вышли на воздух- у меня закружилась голова от внезапной свежести и невероятного количества соблазнительных запахов. Кругом продавали сладчайшие фрукты, арбузы и дыни, многообразие цветов и гостеприимных улыбок погружали в атмосферу уюта и радости.
-Угощайся, болам- сказал мне очень добрый дедушка, протягивая огромное яблоко. До сих пор помню этот вкус, который не спутать ни с каким другим. Вкус отрочества знойным летом , сотканный из ароматов гор и полей, налитый небесной свежестью. В этом яблоке чувствовалась любовь рук, бережно его сорвавших. Я ласково поблагодарил старика и, взяв в обе руки наши с тетёй сумки, устремился за ней. Свернув через полкилометра направо, мы попали в дачный поселок. Удивительно, но он весь утопал в зелени и все время находился в полутени. По обеим сторонам от каменной улочки возвышались одноэтажные и двухэтажные дачки, кипела жизнь, детишки играли в бадминтон, у кого-то из окон звучал благой мат и “Макарена” , а за ней предсказуемо “Coco Jambo”. Пройдя еще метров сто, мы уткнулись в железные ржавые ворота, за которыми стоял усатый мужчина в солнцезащитных очках. Судя по тому, как широко он улыбался, я понял: мы пришли. Тетя Ира познакомила нас. Это был дядя Дамир, хозяин дачи, со своей семьей, двумя девятилетними близнецами Ринатом и Рифатом и пятилетней дочкой Альфирой, а также с безграничной в размерах и доброте супругой Наилёй, лучшей подругой моей тети.
Дядя Дамир был похож на хулиганистого полицейского из фильмов для взрослых конца 80-х годов, а тетя Наиля на самую добрую женщину на Земле. Однако, в перерывах между этой вселенской добротой, она иногда метала стрелы стального взгляда на дядю Дамира. Тогда, он убавлял веселость, как звук радиоприемника и приговаривал:
-Я тебя понял, душа моя.
Пока женщины делились последними новостями, я пошел устраиваться в отведенную мне комнату. Первым делом вытащил магнитофон и поставил кассету со Снупом. Через десять минут деятельный дядя Дамир решил проверить как я там и услышав музыку, спросил:
- Сынок, а что за тарабарщину ты слушаешь?
-Это Snoop Doggy Dogg- ответил я невозмутимо. Альбом Tha Doggfather.
-Аааа- протянул дядя Дамир.- Я и думаю, что за бессвязные заморские частушки. Когда- нибудь ты поймешь силу настоящей музыки, а не этого твоего Доби Доба.
-Догги Догга
-Неважно.
-Ок. А какую музыку вы имеете ввиду?
-Сынок, тебе что-нибудь говорит такое имя как Александр Розенбаум?
-Да, лысый мужик с гитарой.
-Эх, невежда! Не мужик с гитарой, а бард. Понимаешь, бард!!!!- дядя Дамир перешел на крик, достойный самодеятельного выступления на сцене ДК Культуры- Это волшебник, который текстом и музыкой переворачивает все в тебе. Это останется на века .
-Прекрати поясничать, я не слышу, что мне Ира рассказывает- крикнула тетя Наиля.
-Вот!- уже тихо сказал он- Вот! Это-музыка ! Это тексты! А у тебя что? Эх!- махнул он рукой- повзрослеешь, поймешь. Ну ладно, сынок, устраивайся. Если какие вопросы- мы живем через комнату. Советую одеть плавочки и в бассейн, только сегодня освежил.
-Спасибо, дядя Дамир, я так и поступлю- дружелюбно ответил я, удивляясь этой детской непосредственности и некоей сверх экспрессивности хозяина.
Пока мы купались с детьми, играли в настольный теннис и кидали мяч прекрасному псу по кличке Ринго (в честь Ринго Старра, как объяснил хозяин), наступил упоительный вечер. С соседской дачи пришел Акбар ака с Гавхар опа, они принесли маринованное мясо и уже через некоторое время дым от мангала бродил по двору, опьяняя всех присутствующих предвкушением вкуснейшей трапезы. Дядя Дамир пытался посоветовать Акбару ака как лучше жарить шашлык, чтобы тот не подгорел, но Акбар ака интеллигентно намекнул ему, что в этом деле лучше ему не мешать, дядя Дамир все понял и молча наполнил две рюмки ледяной водкой.
Остаток вечера прошел на топчане под громкий смех, вкуснейшие яства, мелодии сверчков и рой летающих насекомых, стремившихся к лампочке, освещающей двор. Мне подумалось, что все не так уж и плохо и есть вероятность, что две недели пройдут не скучно.
Жестокое, бескомпромиссное, жгучее солнце, палящее в открытое окно разбудило меня утром, настоятельно предлагая не тратить много времени на сон.
Я спустился на завтрак и за столом стало ясно, что кто -то забыл запереть ворота на ночь и Ринго исчез. Было принято решение разделиться и отправиться на поиски пса. Так и сделали. Я нацепил наушники и пошел вглубь поселка, осматриваясь по сторонам. Дорога привела меня к узкой речушке, в которой плескались местные мальчишки. Я решил прогуляться вдоль и пройдя совсем немного увидел девичью фигуру со спины. Она сидела на корточках и гладила Ринго.
-Вот ты где- сказал я.
Девочка обернулась и я потерял себя. На меня смотрела мечта. В ее взгляде, казалось, отражались несколько бесконечностей одновременно. Они были нежно укутаны в миндального цвета глаза, ресницы-бабочки, длинные хаотичные линии волос, которые слегка раздувал ветер. Они касались ее нежного лица и я завидовал им как чокнутый. Эти черты, казалось, не мог написать ни один художник, я отчетливо ощущал, что ту красоту, которую я наблюдаю в эту секунду, под палящим солнцем июля- вижу только я и по какой то причине я- самый счастливый человек на земле, потому что Я это вижу. Девочка поднялась и встала напротив меня. На ней было воздушное синие платье в белый горошек, подчеркивающее идеальные изгибы фигуры. Она улыбнулась мне таким светом, что я почувствовал огромный стыд за то, что не могу ответить на этот подарок ничем. Я потерялся. Обескуражен. Опьянен. Влюблен. Без вариантов и возможности сдать билет на рейс до Наваждения.
Она улыбнулась и спросила меня, указывая на собаку:
-Твоя?
Функция, отвечающая за речь, была парализована, потому я хаотично кивнул.
-Классный пёс- продолжила она.- Мы подружились. Правда? -обратилась она к Ринго, а тот в ответ стал облизывать ее икры. -Тут отдыхаешь?- с интересом посмотрев на меня спросила она.
Я вновь кивнул, стараясь вернуть самообладание.
- А ты разговорчивый- сказала она, засмеявшись.
Я никогда не слышал такого мелодичного смеха и продолжал стоять как вкопанный.
-Зовут то тебя как?- вновь спросила меня она
Я собрал всю волю в кулак, вспомнил о том, каким сильным был Тупак Шакур и прохрипел:
-Ро… Рома.
-Рома? Ромка? Так звали моего попугая- вновь засмеялась она да так заразительно, что я подхватил ее смех, подталкиваемый нервностью.- круто, что ты можешь смеяться над собой. Люблю парней с чувством юмора. Тебе сколько?
-16- ответил я.
-Мне тоже. Значит ты младше меня лет на 6.
- С чего это? - на смену стеснению пришло возмущение от этой девичьей наглости и я потихоньку стал приходить в себя.
- Ну, если ты читаешь что-нибудь кроме скучной школьной программы, ты должен знать, что девочки взрослеют раньше мальчиков. И в первую очередь мозгами.
-Ну, я вундеркинд в таком случае- парировал я, обрадовавшись, что самообладание возвращается ко мне, оставляя однако мою голову в нереальном опьянении.
-Вот ты какой!- улыбнулась она.- Ты мне нравишься. Что слушаешь?
-Джексона
-О! люблю Майкла. Я тоже захватила диск History. Тебе нравится Stranger in Moscow?
“Что?” , “кто- то издевается надо мной”- подумал я. Этого не может быть! Девушка называет твоего любимого певца и одну из твоих любимых песен и спрашивает нравится ли тебе она. Это точно чей-то розыгрыш. Идеальные девочки есть?
-Еще бы- говорю я.- Это одна из лучших вещей с History.
-Да, она такая романтичная.
-Она вообще-то об одиночестве.
-Мне все равно. Музыка очень романтичная. Я, конечно, больше люблю Backstreet Boys, они лапочки, но Джексон- особенный.
-Ну все не без недостатков- съязвил я, на что она рассмеялась, протянула мне руку и представилась:
-Катя- и не давая мне выдавить банальное “очень приятно” безапелляционно спросила: -хочешь сегодня вечером станцевать со мной под Stranger in Moscow?
“Я сплю. Я точно сплю или она издевается”- остолбенел я.
-Ладно, не стесняйся, какой-то ты зажатый совсем. Ну ты чего, Ромка! Расслабься, я не съем тебя- сказала она, взяв меня под руку.- проводи меня до участка и я объясню, как ко мне попасть. Отпускает меня бабуля, к сожалению, только до десяти, но ведь все самое интересное начинается после- подмигнув сказала она.
Я чувствовал себя идиотом. По пути к участку Кати я выдавливал только: “да”,”нет”,”не знаю”. Мне казалось, что Арнольд Шварценеггер в “Красной Жаре” говорил по-русски лучше, чем я в те минуты. Я успокаивал себя тем, что к вечеру наберусь моральных сил, успокоюсь и уже приду к ней настоящим Ромео, уверенным в себе.
Обитатели нашей дачи встречали меня как героя, ведь я возвращался с Ринго.
-Ты чего такой потерянный? - спросила меня тетя.
-Жарковато сегодня- ответил я.
-Да, ладно! Как будто ты на севере родился- недоверчиво сказала она. - Ладно, там Дамир плов решил сделать, помоги разжечь костер.
-Хорошо- ответил я. И после паузы:- теть Ир, ты не против, если я вечером погулять схожу?
-Кто она?- улыбнувшись спросила тетя
-Ангел- ответил я.- настоящий ангел.
-Ох, ты мой романтик. Иногда завидую твоему возрасту.
-Ну что ты в самом деле.- сказал я, смутившись- ну так что?
-Иди конечно, только будь аккуратней, хорошо?
Я молча кивнул и не смог сдержать улыбку.
-Нет, ну ты скажи мне как так?- пока я разводил костер, слушал диалог дяди Дамира с соседом- танкеры тонут, самолеты американские в воздухе распадаются. Как это возможно вообще, чтобы на пороге 21 века не придумать какую-то защиту, безопасность усовершенствовать. В 21 веке мы будем с марсианами водку пить, наверное, а самолеты все еще будут падать.
-Земное притяжение- философски протянул Акбар ака- с ним как ты поспоришь, брат? Не отпускает земля любимцев своих ни вверх ни вниз. Вот ты можешь от своей жены уйти, бросить её?
Дядя Дамир задумался.
-Нет, как ни крути, нет- ответил он спустя минуту, слегка погрустнев.
-Вот!- подняв указательный палец вверх сказал Акбар ака- это сила притяжения, брат. ..Ты развел костер, углим? - спросил Акбар ака меня. Я кивнул и ретировался в свою комнату.
Как ни странно время тянулось предательски медленно. Я успел несчетное количество раз прокрутить в голове различные сценарии поведения, но наконец, пришел к выводу, что это дело бесперспективное и бесполезное, потому что все равно все пройдет непредсказуемо. Чтобы как- то убить время я поиграл с детьми, сделал вид, что принимаю активное участие в бытовой подготовке к ужину и мне даже удалось имитировать радость от игры в “дурака”. Ровно в 22:30 я подмигнул тете, она приняла все внимание на себя и я тактично испарился.
Катя объяснила как попасть к ней, не привлекая внимания. Я залез на удобное дерево, примыкающее к ее окну на втором этаже. Оно было приоткрыто и я трижды тихо постучал по подоконнику. Через секунду я увидел ее руку, которая подала мне условный сигнал. Я , стараясь быть как можно тише, проник в ее комнату. Катя стояла в белой маечке и шортах, с растрепанными волосами, и было в этом всем что-то невероятно милое и как будто родное. Она обвила мою шею руками и нежно прошептала:
-Только давай разговаривать тихо. Бабушка хоть и внизу, но спит чутко.
Я впервые почувствовал тепло ее тела так близко. В мои ноздри проник ее запах. Она пахла ташкентским апрелем. Это когда тонкие ласковые ноты сирени соприкасаются со свежестью только что прошедшего легкого дождя и задерживают головокружительное мгновение в легких. Катя была прекрасна. Я никогда прежде не испытывал ничего подобного. Казалось, за одно только ее прикосновение любой парень готов был стать псом по кличке Ринго. Она тихо включила компакт диск и когда первые удары упоительного бита Stranger in Moscow стали кочевать из одной колонки в другую, Катя прильнула ко мне еще ближе, положив мои руки на свои упругие бедра и мы молча, неотрывно смотря друг другу в глаза двигались в такт песне. И когда Майкл Джексон проникновенно запел: ” When you’re alone and you’re cold inside… Like Stranger in Moscow..” в этот самый момент, она нежно прикоснулась своими губами к моим, и я, не контролируя себя , впился в них как изнеможенный странник, нашедший оазис в пустыне. Мы целовались целую вечность. Я летал без скафандра где- то в районе Большой Медведицы, а лунная ночь, как будто понимая меня, дарила точеному силуэту Кати очарование бархатного полумрака, пока легкий ветер ненавязчиво развевал парус светло-желтой занавески у окна. “Lord have mercy”- на кульминационном надрыве пел Джексон и я был согласен с ним как никогда. Когда наконец танец закончился, я почувствовал, что мои ноги меня не слушаются и облокотился на подоконник, обняв ее. Так мы простояли еще одну вечность , молча, стараясь не дышать. Наконец я прервал молчание:
-У тебя губы вкуса черешни- сказал я, посмотрев в ее ласковые глаза.
-Ну, я ела ее перед твоим приходом- улыбнувшись сказала она.
-Так ведь отошла же уже она- удивился я.
-Нет, есть еще немного- ответила Катя и мы синхронно засмеялись “своевременности” этого диалога, стараясь делать это крайне тихо.
-не будем торопиться, хорошо?- вдруг совсем серьезно сказала она. Я молча прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
Через некоторое время мы стали разговаривать обо всем на свете. Перебивать друг друга, сравнивать предпочтения, спорить, иногда язвить и в перерывах между этими диалогами неистово целоваться. Катя посмотрела на часы:
-Ого, скоро рассвет. А значит, сюрпризы не заканчиваются.
-какие еще?- удивился я.
-скоро узнаешь. Поможешь мне спуститься?
-На улицу? - я широко раскрыл глаза.
-Нет, к бабушке в комнату- рассмеялась она. -Конечно на улицу. Я покажу тебе одно место, где встречать рассвет просто нереально круто.
Тихо спустившись, обогнув дом и убедившись в том, что нас никто не может слышать мы побежали в сторону речки. Был слышен лай собак, начавшаяся перекличка петухов извещала о том, что луне пора уходить. Мы минули мостик и направились в открытое поле. Через несколько минут я увидел заброшенный, когда -то жилой вагончик, который стоял прямо посреди поля. Мы забрались на крышу, Катя прижалась ко мне и спросила, указав вдаль:
-Красиво, правда?
И вправду, это было неописуемо. Багровый шар медленно поднимался из-за контура далеких гор, обволакивая горизонт, ложась на поле ненавязчивым светом. Это был самый красивый рассвет, который я видел в своей жизни. Мы сидели на крыше вагончика, свесив ноги, и наблюдали за тем, как утро медленно завоевывает территорию. Ее голова, казалось, вросла в мое плечо. Я поймал себя на мысли, что мне комфортно с ней даже молчать. Она, будто прочла их, прижалась носиком к моей шее, а потом сказала:
- Мне очень хорошо с тобой.
-Мне тоже. Не представляешь как!- ответил я, не задумываясь.
Следующие несколько дней были один сладостней другого. Я подкладывал цветы на ее подоконник, перед каждым прощанием вручал листочек с четверостишьями о ней, чему она несказанно радовалась, называя меня необыкновенным, мы дурачились , ходили на остановку за вкусностями, лежали на еще не остывшей от дневного зноя крыше любимого вагончика по вечерам, мечтали, фантазировали, слушали музыку , спорили о ней и бесконечно много целовались, обнимая друг друга неистово. Я доводил ее рассказами о том, как кидаю дома дротики в изображение ее любимого Ника Картера, а она в ответ, закрывая уши, громко завывала Quit playing games with my heart, чем жутко раздражала меня. Одним словом, это была любовь. Так мне казалось. Лучше и не придумаешь. Я благодарил небо за каждую минуту ,проведенную с ней и грезил о каком- то далеком, призрачном, но вполне само собой разумеющемся будущем. Мне представлялся дом, кишащий детьми, она, зовущая на обед, много радости и постоянных гостей, насыщенная жизнь, полная увлекательных путешествий и нам- всегда шестнадцать. Зачем взрослеть, если и так здорово? В один из вечеров, я аккуратно вытащил из запасов дяди Дамира бутылку вина и позаимствовал портативное радио и вот уже через пятнадцать минут, мы, устроившись поудобнее на крыше вагончика пили его из пиал, слушали какую-то пойманную волну, представляя, что сидим на веранде дорогущего французского ресторана с видом на Эйфелеву Башню, а рядом на гармошке играет забавный уличный музыкант. Нам не нужны были ни деньги, ни статус, ни какие-то блага. Наше воображение и уникальное единение друг с другом могли унести нас куда угодно и сделать счастливыми, а крыша вагончика была нашим ковром- самолетом и платформой для мечтаний. С непривычки мы опьянели крайне быстро, но каждый из нас старался казаться трезвым, что выглядело смешно. По радио зазвучал George Michael- Jesus to a child, и я гладил ее волосы, наблюдая за тем, как у вечернего неба садятся батарейки и оно трансформируется в расшитый звездами плащ ночи. После, в эфире появился чей-то томный голос, призывающий никогда не расставаться с любимыми и не разбивать сердца тем, кто поистине дорог и началась песня Toni Braxton- Un-break my heart.
-Мммм, Ромочкаааа- зажмурилась от удовольствия Катя- моя любимая песня. Поцелуй меня.
И мы вновь нырнули в бездну губ друг друга, пока страдала Брэкстон.
Когда настало время прощаться и мы стояли у ее домика, я как обычно протянул ей листок с четверостишьем. Она спросила меня:
-Могу я прочесть сейчас?
-Конечно.
Она развернула листок. Моим неровным почерком было написано:
“Если ты уйдешь
Не забудь меня
Я- не ангел, но останусь
На закате дня.”
Я не сразу понял почему вдруг Катя зарыдала , уткнувшись в мою грудь.
-Что с тобой?- озадаченно спросил я.
Она подняла свои заплаканные глаза, взглянув на меня и улыбнулась, нежно проводя кончиками пальцев по моему лицу:
-Ты такой замечательный. Если бы ты только знал, насколько ты замечательный.
-С тобой точно все в порядке?- спросил я растерянно.
-Да, Ромка, все хорошо. Стихи трогательные. Спасибо.- и помолчав несколько секунд добавила- ладно, я пойду. Уже поздно.
-Хорошо, Катюш. До завтра?
Она молча кивнула, ласково поцеловала меня в щеку, потом прижала к себе, что есть силы и не оборачиваясь зашла в дом. Все это казалось мне несколько странным, не давало покоя, интуитивно накручивая обороты какой- то непонятной обеспокоенности, наверное, именно поэтому я не мог заснуть, тайком курил в открытое окно и прокручивал каждую секунду последнего эпизода:
“ты такой замечательный”-эхом отзывалось в моей голове- “если бы ты только знал”. Как будто она прощалась со мной. “Такого быть не может”- успокаивал я себя- “утро вечера мудренее. Завтра будет все, как и прежде.”
Однако, когда утром я пришел к ее дому, обнаружил, что ворота закрыты, окна занавешены и во дворе и доме -никаких признаков жизни. Я перелез через забор и залез на дерево. На подоконнике лежала записка ,придавленная камешком. Я спустился, сел на бордюр и вспотевшими руками открыл ее.
“Мой Ромка. Мой дорогой, милый Ромка. Ты даже ни разу не спросил, откуда я и где живу. Так вот: я не из Ташкента. Я давно живу в Москве, просто приезжаю каждый год на каникулы к бабушке. И, скорее всего, это последний год, потому что мы забираем ее с собой. Мне было с тобой очень хорошо и это стало заходить слишком далеко, потому нам не стоит продолжать. У родителей на меня планы и в Москве у меня есть парень, хороший, между прочим. Скорее всего, через несколько лет мы поженимся, так будет удобно всем. Не хотелось бы его обижать. Я и так позволила себе слишком многое с тобой, но не жалею, потому что ты вправду замечательный и это лучшие каникулы в моей жизни. Мое сердце разрывается, если честно, но так будет лучше, просто поверь мне, мой милый Ромка. Обещаю хранить все твои стихи. Я боюсь себе признаться в этом, но я почти полюбила тебя. И это меня пугает. Не ищи меня, это бесполезно, ведь ты не знаешь ни моей фамилии ни адреса. Так будет лучше. Поверь, мне тоже нелегко. А еще, я уверена, ты станешь известным. И я еще буду тобой гордиться. Не скучай и не грусти. Вот тебе мой прощальный поцелуй. Помнишь? у него черешневый вкус”.
Внизу листка четко виднелся отпечаток ее напомаженных губ.
Что было дальше, я помню лишь урывками. Пятна калейдоскопом в глазах, учащенное сердцебиение, топот ног в пыли, пока я сломя голову бежал к остановке. Несколько раз я оббегал этот пятачок в надежде увидеть ее, может быть успеть остановить. Я забежал в стоящий автобус, но там никого не было. В конце концов, обессиленный, я подошел к продавщице молока, она обычно приходила сюда раньше всех.
-Ты Катю ищешь что ли? - спросила меня она
-Да. Вы видели ее? - с надеждой в голосе спросил я.
-Да. Они уехали с бабушкой на первом автобусе, еще в 6 утра. А что такое?
-нет, ничего. Спасибо…
-Они, наверное, в Ташкенте уже, болам. Тут недалеко почта есть, там имеется телефон. Позвони, дома ,наверное ,она уже.
-Ага. Рахмат, Мунира Опа- пробормотал я и побежал в поселок. Я стучал во все дома, находящиеся рядом с Катиным, расспрашивая соседей, знают ли они фамилию и адрес ее или бабушки. Все пожимали плечами:
“Катя и Катя. И бабушка Тоня. Так и называли. Баба Тоня или Тоня Опа.”
Никто ничего больше не знал. Ни телефона, ни адреса. Ничего.
Я был подавлен. В одну секунду мой рай превратился в черт знает что. Меня тяготило все вокруг, было невыносимо смотреть на декорации этого спектакля без главной в нем актрисы, но я почему- то каждый вечер ходил к вагончику, сидел на крыше, поджав ноги, курил, смотрел вдаль и слушал Portishead. Мне до отчаяния не хватало Кати рядом, ее привычного смеха, нежности и объятий. Я засыпал, держа в руках ее последнее письмо, вдыхая ее запах, который впитал в себя фрагмент белого листа и целуя отпечаток ее губ. Я медленно увядал и сходил с ума. Это замечали все, даже пятилетняя Альфира, но только тетя понимала, в чем дело. Сначала она проявляла такт невмешательства, но, видимо, через несколько дней на меня уже невозможно было смотреть. Помню, она зашла в мою комнату, села на край кровати, прижала мою голову к себе и сказала:
-Если тебя это успокоит, а тебя это должно успокоить, я тебе скажу одну вещь наверняка. Это- пройдет. Пройдет так, что однажды, ты будешь вспоминать все, что было- с улыбкой и без тени страданий. И вот еще что: ты должен радоваться, что все закончилось именно так. Представляешь, сколько у тебя теперь ярких воспоминаний. Эта девочка останется в твоей памяти всегда особенной. Все, что ни делается- к лучшему. Люди -странные создания. Чем дольше они вместе, тем больше делают больно друг другу. Когда они притираются, свыкаются , начинается быт и появляется множество других сволочных вещей, они почему-то начинают убивать чувства друг друга. Всегда по -разному: претензиями, собственничеством, раздражением, непониманием, ложью, предательством, но убивают. Они живут в браке, но он настолько приедается им, что он или она, а нередко оба имеют любовников и любовниц. Он придумывает работу подольше, чтобы отвлечься с молоденькой фифой, она какие- то походы куда -нибудь, иногда, чтобы просто положить голову на плечо другого мужчины, который ее понимает и сочувствует ей. Внешне посмотришь: идеальная семья: улыбки, дети, нежность , которую они демонстрируют на встречах одноклассников или совместных выездах за город. Казалось бы, любо дорого посмотреть. Но внутри них все давно закончилось. Они не видят друг друга, не слышат друг друга и не понимают, как они вообще могли когда- то сходить с ума от любви. А ведь все начиналось так же. Их держат дети и они мучаются от того, что скованны друг другом, но потом привыкают, смиряются и строят параллельные жизни, основанные на лжи. Неизвестно , что было бы у вас через несколько лет и как бы это аукнулось для тебя или ее.
- Ты говоришь страшные и глупые вещи. Так не бывает, если любишь. - парировал я- и у нас было бы по- другому.
-Конечно- снисходительно улыбнулась тетя Ира- но оно случилось так, как случилось. И так должно было случиться. Тебе же было здорово?
-Мне было невозможно здорово.
-Ну вот видишь. Не каждый способен пережить такие эмоции за всю жизнь, а ты прожил их. И проживешь еще много- много раз. Поверь мне. Не воспринимай так близко к сердцу.
Я молчал, чувствуя, как слезы подступают комом в горле, едва сдерживал их.
-Хочешь домой?- внезапно спросила тетя Ира.
Я посмотрел на нее и кивнул.
- Поедем завтра. Я подустала. Все- таки две недели для загородного отдыха- это много.
Вернувшись в Ташкент, остаток каникул я провел в грусти, музыке и мыслях, которые я выплескивал на бумагу, все эти метания подростка, впервые столкнувшегося с любовью и разочарованием. Помню, фантомы Кати не отпускали меня еще много месяцев, но со временем боль притупилась, воспоминания стали расплывчатыми, старые впечатления заменились новыми. Жизнь потихоньку возвращалась в мое тело и душу, однако рефреном любовь к ней, казалось, была заперта в отдельной комнате и внутренние стражники никак не хотели ее отпускать.
2.
Как в сюжетах бразильских сериалов и прочего “мыла” я встретил Катю десять лет спустя. Подходил к концу 2007 год, я вылетел в командировку в Москву. Остановившись в гостинице, я долго думал над тем, чем занять скучный вечер. На улице было крайне тоскливо, шел снег и ветер бесцеремонно заглядывал за ворот. Не придумав ничего лучше, чем отправиться в один из баров, я предвкушал как виски разольется по крови и поможет обдумать мне стратегию завтрашнего поведения на встрече. Устроившись за баром, я опрокинул пару шотов. Сначала я думал мне послышалось, но звук этого смеха я не мог спутать ни с каким другим. Я обернулся. Рядом за столиком сидели три девушки, что-то оживленно обсуждая и я, признаюсь не сразу, но узнал Катю. Кто сказал, что Москва -мегаполис? Если тебе суждено кого-то встретить, ты встретишь его на луне. Катя очень изменилась. Все так же неприлично красивая, но какая- то другая. За всем этим лоском, дорогим платьем, украшениями пряталось что-то чуждое и ранее мной неизведанное, какая-то обреченная уверенность и усталость, если вы понимаете о чем я. Сначала я сидел как вкопанный, заказал еще сто и сразу опрокинул их в себя. Через некоторое время теплота смелости расплылась по венам и я, заказав еще шот, демонстративно подошел к их столу, нагло встав напротив Кати и смотрел на нее очень пристально. Подруги недоуменно замолчали, Катя кинула на меня презрительный взгляд:
-Молодой человек, вы столиком не ошиблись?- начала было она, враждебно смотря на меня и я с удовольствием наблюдал как менялось ее лицо каждую секунду. Сморщенный лоб, пауза, изменение взгляда, как будто что-то доставляет ее внутрь воспоминаний персональной матрицы, медленно и широко открывающийся рот, глаза становятся круглыми, идентификация произошла.
-Рома?-несмело спросила она.
Я молча улыбнулся.
-Рома… Рома….. Ромкаааааааааааа!!!!!!
Она набросилась на меня, сжимая в объятиях. Отпустила, улыбаясь рассмотрела и вновь набросилась.
-Ромка… как? Как? Ромкааааааа!!!!!!- кричала она на весь бар, пока подруги застыли от удивления, скривив рты.- Девчонки, это…- хотела было представить Катя меня своим подругам, но запнулась.
-мы поняли- подала признаки жизни одна, саркастично добавив- это Ромка.
-Да. Ромка, ты как здесь? Ты что здесь делаешь? Как так?
- Да вот так, в командировке я.
-эммм… я очень рада… ты не представляешь… я так рада.
Она отвела меня в сторонку, спросила о моих планах. Поняв, что у меня их нет и я не прочь поболтать с ней приватно, сказала, что попробует объяснить подругам важность ситуации и присоединиться ко мне. Не прошло и получаса, как мы уже мчали в ее машине в какой-то лаунж бар, где можно спокойно и тихо поболтать. Мы долго сидели друг напротив друга молча, не зная о чем говорить и наконец, я нарушил молчание:
- Я не мог представить, что снова тебя увижу- сказал я.- это очень, очень странно. Тем более в этой огромной Москве.
-Да, это волшебство какое-то, улыбнувшись, сказала она.- Ты расскажи, как ты?
-Да я в порядке. Все складывается хорошо. Работа, карьера, творчество. Ты?
- Да у меня тоже все вроде ок. А вроде и нет, не пойму.
- Как муж?
-Какой муж? А, ты про то? -смутилась она- да, это юношеский бред. Ничего не получилось тогда, я ударилась в учебу, решила всего добиваться сама. Добилась, как видишь. Живу одна. Надеюсь, что до 30 это изменится. А то подруги стращают. - она рассмеялась- а я уже под чью-то дудку танцевать не могу. Привыкла сама.
-Как ты обыденно говоришь об этом- удивился я.- если бы ты только знала, как я сходил с ума.
- Я знала- перебила она меня.- знала. И более того: я часто вспоминала то лето. Это до сих пор, пожалуй, самое яркое из моих воспоминаний. Я буду честна: у меня было много мужчин, богатых и не очень, я видела мир, я -таки обедала в дорогих французских ресторанах, как мы тогда мечтали. Кстати, ничего особенного- улыбнулась она.- и все это было не то. Вроде очень здорово, но не то.
-Так что ж ты уехала, не сказав? Возможно, ты бы сейчас не ехала в одинокую квартиру эмансипированной молодой женщины, прошедшей через множество мужчин.
-К чему этот феодальный сарказм?- спросила она меня и немного помолчав, продолжила:- что ты хочешь? Мне было 16, я была напугана, потом тысячу раз жалела, но где тебя искать и захотел бы ты видеть меня после этого? Не рискнула …. Да, что сейчас об этом. Мы же встретились каким- то образом. Думаю, не просто так. Женат? Дети?
- Ни то, ни другое. Не встретил ту самую.
-Ммм.. Ты сильно возмужал. Стал таким красавчиком. Уверена, женщины охапками падают к твоим ногам.
-Какое это имеет значение?- спросил я.
- Не скромничай, ковбой Мальборо- улыбнулась она.- может, ко мне поедем? Я за рулем, а хочется выпить вина, вспомнить все наше в тишине.
- Поехали- сказал я , подозвав официанта, чтобы оплатить счет.
-не надо, я сама- запротестовала она.
Я посмотрел на нее пристально и сказал:
-Ты совсем что- ли отвыкла от нормальности? Еще не хватало, чтобы женщина за меня платила. Не обижай меня своими заявлениями.
Она улыбнулась, подняв руки, сдаваясь:
-Опять эти стереотипы патриархата. Все, молчу, самец, молчу.
Я ничего не ответил, а через час мы уже пили вино у Кати дома. Она все вспоминала наше лето и смеялась, а я чувствовал себя все неуютнее. Что-то весьма чужое было во всем этом. В этой огромной квартире в центре Москвы, в этой фальшивой обстановке, в Катиных повадках и в ней самой. Передо мной была роскошная молодая женщина, но из другой вселенной, со своим опытом за плечами и весьма разном, женщина, которую я никогда не знал. Все, что ее связывало с моей Катей - миндальные глаза, которые, казалось, заметно выцвели, звук смеха и все. В остальном, это был незнакомый человек. С каждой минутой чувство пустоты все больше овладевало мной и появлялось ощущение, что чем дольше я нахожусь тут, тем сильнее предаю память о моей Кате. Ее больше нет, но память о том времени слишком чиста и невинна, чтобы быть подвергнутой подобному распятию.
Эта женщина подошла ко мне вплотную, скинув с себя платье. Прекрасное, безупречное тело открылось моему взору. Любой другой мужчина на моем месте накинулся бы на нее без раздумий и всю жизнь помнил бы об этой ночи, но я не испытывал ничего. Катя наклонилась ко мне и прошептала:
- Помнишь черешневый вкус моих губ?
Она поцеловала меня очень нежно, я ловил предвкушение былого вкуса, но, увы, губы были безвкусными. Холодные поцелуи, будто расчетливые. Снежные, как Москва. Чувствовался в ее прикосновениях какой-то отпечаток принадлежности чужим, другим, не мне. Я тактично освободился из ее объятий, поцеловал ее в макушку, как десять лет назад и сказал:
- Не будем торопиться, хорошо?
Она недвижимо смотрела мне вслед, пока я одевал плащ. Я обернулся перед тем как выйти, улыбнулся ей и послал воздушный теплый поцелуй.
На улице началась хаотичная метель. Тем не менее, Москва утопала в огнях. В этот момент мне вдруг стало до неприличия спокойно, как будто я освободился от невидимого груза. Она все поняла. Впрочем, как и всегда.
1.
Потрепанный ЗИЛ устало урчал и дергался каждые сто метров, но послушно ехал по областной дороге, создавая хаотичные взмахи возмущенной пыли. Стоял знойный июль 97 го года. Мы с тетей ехали к ее подруге на дачу . Мне предстояли две недели абсолютной скуки и неизвестной среды, потому я уныло уставился в окно, стараясь думать о том, что наверняка там хотя бы есть бассейн, куда можно прыгать “на бомбочку “и доводить брызгами собаку. Тетя -весьма лояльная женщина, потрепала мои волосы и сказала:
- Не грусти, Ромка. Я за тобой как Цербер следить не буду, ты- парень взрослый, шестнадцать- не шутки, делай что хочешь, только предупреждай заранее.
- Да что можно тут делать, теть Ира, ну ты посмотри вокруг- нарочито театрально я показал ей сплошное пыльное ничего за окном.
-Ну так еще рано пить “Боржоми”-улыбнулась она.
-О мачибосс из энона бейби- запел бронзовый мальчик справа.
- Не о мачибосс, а All that she wants- крикнул я ему.
-Нима? -недоуменно спросил он.
Я махнул рукой и включил кассетный плеер Sony Walkman, услышав сквозь наушники тётино:
-Ну и характер у тебя, Ром.
“Какой есть”- подумал я и голоса Blackstreet & Dr.Dre c треком No diggity унесли мои мысли прочь.
Когда автобус прибыл на конечную остановку и мы, наконец, вышли на воздух- у меня закружилась голова от внезапной свежести и невероятного количества соблазнительных запахов. Кругом продавали сладчайшие фрукты, арбузы и дыни, многообразие цветов и гостеприимных улыбок погружали в атмосферу уюта и радости.
-Угощайся, болам- сказал мне очень добрый дедушка, протягивая огромное яблоко. До сих пор помню этот вкус, который не спутать ни с каким другим. Вкус отрочества знойным летом , сотканный из ароматов гор и полей, налитый небесной свежестью. В этом яблоке чувствовалась любовь рук, бережно его сорвавших. Я ласково поблагодарил старика и, взяв в обе руки наши с тетёй сумки, устремился за ней. Свернув через полкилометра направо, мы попали в дачный поселок. Удивительно, но он весь утопал в зелени и все время находился в полутени. По обеим сторонам от каменной улочки возвышались одноэтажные и двухэтажные дачки, кипела жизнь, детишки играли в бадминтон, у кого-то из окон звучал благой мат и “Макарена” , а за ней предсказуемо “Coco Jambo”. Пройдя еще метров сто, мы уткнулись в железные ржавые ворота, за которыми стоял усатый мужчина в солнцезащитных очках. Судя по тому, как широко он улыбался, я понял: мы пришли. Тетя Ира познакомила нас. Это был дядя Дамир, хозяин дачи, со своей семьей, двумя девятилетними близнецами Ринатом и Рифатом и пятилетней дочкой Альфирой, а также с безграничной в размерах и доброте супругой Наилёй, лучшей подругой моей тети.
Дядя Дамир был похож на хулиганистого полицейского из фильмов для взрослых конца 80-х годов, а тетя Наиля на самую добрую женщину на Земле. Однако, в перерывах между этой вселенской добротой, она иногда метала стрелы стального взгляда на дядю Дамира. Тогда, он убавлял веселость, как звук радиоприемника и приговаривал:
-Я тебя понял, душа моя.
Пока женщины делились последними новостями, я пошел устраиваться в отведенную мне комнату. Первым делом вытащил магнитофон и поставил кассету со Снупом. Через десять минут деятельный дядя Дамир решил проверить как я там и услышав музыку, спросил:
- Сынок, а что за тарабарщину ты слушаешь?
-Это Snoop Doggy Dogg- ответил я невозмутимо. Альбом Tha Doggfather.
-Аааа- протянул дядя Дамир.- Я и думаю, что за бессвязные заморские частушки. Когда- нибудь ты поймешь силу настоящей музыки, а не этого твоего Доби Доба.
-Догги Догга
-Неважно.
-Ок. А какую музыку вы имеете ввиду?
-Сынок, тебе что-нибудь говорит такое имя как Александр Розенбаум?
-Да, лысый мужик с гитарой.
-Эх, невежда! Не мужик с гитарой, а бард. Понимаешь, бард!!!!- дядя Дамир перешел на крик, достойный самодеятельного выступления на сцене ДК Культуры- Это волшебник, который текстом и музыкой переворачивает все в тебе. Это останется на века .
-Прекрати поясничать, я не слышу, что мне Ира рассказывает- крикнула тетя Наиля.
-Вот!- уже тихо сказал он- Вот! Это-музыка ! Это тексты! А у тебя что? Эх!- махнул он рукой- повзрослеешь, поймешь. Ну ладно, сынок, устраивайся. Если какие вопросы- мы живем через комнату. Советую одеть плавочки и в бассейн, только сегодня освежил.
-Спасибо, дядя Дамир, я так и поступлю- дружелюбно ответил я, удивляясь этой детской непосредственности и некоей сверх экспрессивности хозяина.
Пока мы купались с детьми, играли в настольный теннис и кидали мяч прекрасному псу по кличке Ринго (в честь Ринго Старра, как объяснил хозяин), наступил упоительный вечер. С соседской дачи пришел Акбар ака с Гавхар опа, они принесли маринованное мясо и уже через некоторое время дым от мангала бродил по двору, опьяняя всех присутствующих предвкушением вкуснейшей трапезы. Дядя Дамир пытался посоветовать Акбару ака как лучше жарить шашлык, чтобы тот не подгорел, но Акбар ака интеллигентно намекнул ему, что в этом деле лучше ему не мешать, дядя Дамир все понял и молча наполнил две рюмки ледяной водкой.
Остаток вечера прошел на топчане под громкий смех, вкуснейшие яства, мелодии сверчков и рой летающих насекомых, стремившихся к лампочке, освещающей двор. Мне подумалось, что все не так уж и плохо и есть вероятность, что две недели пройдут не скучно.
Жестокое, бескомпромиссное, жгучее солнце, палящее в открытое окно разбудило меня утром, настоятельно предлагая не тратить много времени на сон.
Я спустился на завтрак и за столом стало ясно, что кто -то забыл запереть ворота на ночь и Ринго исчез. Было принято решение разделиться и отправиться на поиски пса. Так и сделали. Я нацепил наушники и пошел вглубь поселка, осматриваясь по сторонам. Дорога привела меня к узкой речушке, в которой плескались местные мальчишки. Я решил прогуляться вдоль и пройдя совсем немного увидел девичью фигуру со спины. Она сидела на корточках и гладила Ринго.
-Вот ты где- сказал я.
Девочка обернулась и я потерял себя. На меня смотрела мечта. В ее взгляде, казалось, отражались несколько бесконечностей одновременно. Они были нежно укутаны в миндального цвета глаза, ресницы-бабочки, длинные хаотичные линии волос, которые слегка раздувал ветер. Они касались ее нежного лица и я завидовал им как чокнутый. Эти черты, казалось, не мог написать ни один художник, я отчетливо ощущал, что ту красоту, которую я наблюдаю в эту секунду, под палящим солнцем июля- вижу только я и по какой то причине я- самый счастливый человек на земле, потому что Я это вижу. Девочка поднялась и встала напротив меня. На ней было воздушное синие платье в белый горошек, подчеркивающее идеальные изгибы фигуры. Она улыбнулась мне таким светом, что я почувствовал огромный стыд за то, что не могу ответить на этот подарок ничем. Я потерялся. Обескуражен. Опьянен. Влюблен. Без вариантов и возможности сдать билет на рейс до Наваждения.
Она улыбнулась и спросила меня, указывая на собаку:
-Твоя?
Функция, отвечающая за речь, была парализована, потому я хаотично кивнул.
-Классный пёс- продолжила она.- Мы подружились. Правда? -обратилась она к Ринго, а тот в ответ стал облизывать ее икры. -Тут отдыхаешь?- с интересом посмотрев на меня спросила она.
Я вновь кивнул, стараясь вернуть самообладание.
- А ты разговорчивый- сказала она, засмеявшись.
Я никогда не слышал такого мелодичного смеха и продолжал стоять как вкопанный.
-Зовут то тебя как?- вновь спросила меня она
Я собрал всю волю в кулак, вспомнил о том, каким сильным был Тупак Шакур и прохрипел:
-Ро… Рома.
-Рома? Ромка? Так звали моего попугая- вновь засмеялась она да так заразительно, что я подхватил ее смех, подталкиваемый нервностью.- круто, что ты можешь смеяться над собой. Люблю парней с чувством юмора. Тебе сколько?
-16- ответил я.
-Мне тоже. Значит ты младше меня лет на 6.
- С чего это? - на смену стеснению пришло возмущение от этой девичьей наглости и я потихоньку стал приходить в себя.
- Ну, если ты читаешь что-нибудь кроме скучной школьной программы, ты должен знать, что девочки взрослеют раньше мальчиков. И в первую очередь мозгами.
-Ну, я вундеркинд в таком случае- парировал я, обрадовавшись, что самообладание возвращается ко мне, оставляя однако мою голову в нереальном опьянении.
-Вот ты какой!- улыбнулась она.- Ты мне нравишься. Что слушаешь?
-Джексона
-О! люблю Майкла. Я тоже захватила диск History. Тебе нравится Stranger in Moscow?
“Что?” , “кто- то издевается надо мной”- подумал я. Этого не может быть! Девушка называет твоего любимого певца и одну из твоих любимых песен и спрашивает нравится ли тебе она. Это точно чей-то розыгрыш. Идеальные девочки есть?
-Еще бы- говорю я.- Это одна из лучших вещей с History.
-Да, она такая романтичная.
-Она вообще-то об одиночестве.
-Мне все равно. Музыка очень романтичная. Я, конечно, больше люблю Backstreet Boys, они лапочки, но Джексон- особенный.
-Ну все не без недостатков- съязвил я, на что она рассмеялась, протянула мне руку и представилась:
-Катя- и не давая мне выдавить банальное “очень приятно” безапелляционно спросила: -хочешь сегодня вечером станцевать со мной под Stranger in Moscow?
“Я сплю. Я точно сплю или она издевается”- остолбенел я.
-Ладно, не стесняйся, какой-то ты зажатый совсем. Ну ты чего, Ромка! Расслабься, я не съем тебя- сказала она, взяв меня под руку.- проводи меня до участка и я объясню, как ко мне попасть. Отпускает меня бабуля, к сожалению, только до десяти, но ведь все самое интересное начинается после- подмигнув сказала она.
Я чувствовал себя идиотом. По пути к участку Кати я выдавливал только: “да”,”нет”,”не знаю”. Мне казалось, что Арнольд Шварценеггер в “Красной Жаре” говорил по-русски лучше, чем я в те минуты. Я успокаивал себя тем, что к вечеру наберусь моральных сил, успокоюсь и уже приду к ней настоящим Ромео, уверенным в себе.
Обитатели нашей дачи встречали меня как героя, ведь я возвращался с Ринго.
-Ты чего такой потерянный? - спросила меня тетя.
-Жарковато сегодня- ответил я.
-Да, ладно! Как будто ты на севере родился- недоверчиво сказала она. - Ладно, там Дамир плов решил сделать, помоги разжечь костер.
-Хорошо- ответил я. И после паузы:- теть Ир, ты не против, если я вечером погулять схожу?
-Кто она?- улыбнувшись спросила тетя
-Ангел- ответил я.- настоящий ангел.
-Ох, ты мой романтик. Иногда завидую твоему возрасту.
-Ну что ты в самом деле.- сказал я, смутившись- ну так что?
-Иди конечно, только будь аккуратней, хорошо?
Я молча кивнул и не смог сдержать улыбку.
-Нет, ну ты скажи мне как так?- пока я разводил костер, слушал диалог дяди Дамира с соседом- танкеры тонут, самолеты американские в воздухе распадаются. Как это возможно вообще, чтобы на пороге 21 века не придумать какую-то защиту, безопасность усовершенствовать. В 21 веке мы будем с марсианами водку пить, наверное, а самолеты все еще будут падать.
-Земное притяжение- философски протянул Акбар ака- с ним как ты поспоришь, брат? Не отпускает земля любимцев своих ни вверх ни вниз. Вот ты можешь от своей жены уйти, бросить её?
Дядя Дамир задумался.
-Нет, как ни крути, нет- ответил он спустя минуту, слегка погрустнев.
-Вот!- подняв указательный палец вверх сказал Акбар ака- это сила притяжения, брат. ..Ты развел костер, углим? - спросил Акбар ака меня. Я кивнул и ретировался в свою комнату.
Как ни странно время тянулось предательски медленно. Я успел несчетное количество раз прокрутить в голове различные сценарии поведения, но наконец, пришел к выводу, что это дело бесперспективное и бесполезное, потому что все равно все пройдет непредсказуемо. Чтобы как- то убить время я поиграл с детьми, сделал вид, что принимаю активное участие в бытовой подготовке к ужину и мне даже удалось имитировать радость от игры в “дурака”. Ровно в 22:30 я подмигнул тете, она приняла все внимание на себя и я тактично испарился.
Катя объяснила как попасть к ней, не привлекая внимания. Я залез на удобное дерево, примыкающее к ее окну на втором этаже. Оно было приоткрыто и я трижды тихо постучал по подоконнику. Через секунду я увидел ее руку, которая подала мне условный сигнал. Я , стараясь быть как можно тише, проник в ее комнату. Катя стояла в белой маечке и шортах, с растрепанными волосами, и было в этом всем что-то невероятно милое и как будто родное. Она обвила мою шею руками и нежно прошептала:
-Только давай разговаривать тихо. Бабушка хоть и внизу, но спит чутко.
Я впервые почувствовал тепло ее тела так близко. В мои ноздри проник ее запах. Она пахла ташкентским апрелем. Это когда тонкие ласковые ноты сирени соприкасаются со свежестью только что прошедшего легкого дождя и задерживают головокружительное мгновение в легких. Катя была прекрасна. Я никогда прежде не испытывал ничего подобного. Казалось, за одно только ее прикосновение любой парень готов был стать псом по кличке Ринго. Она тихо включила компакт диск и когда первые удары упоительного бита Stranger in Moscow стали кочевать из одной колонки в другую, Катя прильнула ко мне еще ближе, положив мои руки на свои упругие бедра и мы молча, неотрывно смотря друг другу в глаза двигались в такт песне. И когда Майкл Джексон проникновенно запел: ” When you’re alone and you’re cold inside… Like Stranger in Moscow..” в этот самый момент, она нежно прикоснулась своими губами к моим, и я, не контролируя себя , впился в них как изнеможенный странник, нашедший оазис в пустыне. Мы целовались целую вечность. Я летал без скафандра где- то в районе Большой Медведицы, а лунная ночь, как будто понимая меня, дарила точеному силуэту Кати очарование бархатного полумрака, пока легкий ветер ненавязчиво развевал парус светло-желтой занавески у окна. “Lord have mercy”- на кульминационном надрыве пел Джексон и я был согласен с ним как никогда. Когда наконец танец закончился, я почувствовал, что мои ноги меня не слушаются и облокотился на подоконник, обняв ее. Так мы простояли еще одну вечность , молча, стараясь не дышать. Наконец я прервал молчание:
-У тебя губы вкуса черешни- сказал я, посмотрев в ее ласковые глаза.
-Ну, я ела ее перед твоим приходом- улыбнувшись сказала она.
-Так ведь отошла же уже она- удивился я.
-Нет, есть еще немного- ответила Катя и мы синхронно засмеялись “своевременности” этого диалога, стараясь делать это крайне тихо.
-не будем торопиться, хорошо?- вдруг совсем серьезно сказала она. Я молча прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
Через некоторое время мы стали разговаривать обо всем на свете. Перебивать друг друга, сравнивать предпочтения, спорить, иногда язвить и в перерывах между этими диалогами неистово целоваться. Катя посмотрела на часы:
-Ого, скоро рассвет. А значит, сюрпризы не заканчиваются.
-какие еще?- удивился я.
-скоро узнаешь. Поможешь мне спуститься?
-На улицу? - я широко раскрыл глаза.
-Нет, к бабушке в комнату- рассмеялась она. -Конечно на улицу. Я покажу тебе одно место, где встречать рассвет просто нереально круто.
Тихо спустившись, обогнув дом и убедившись в том, что нас никто не может слышать мы побежали в сторону речки. Был слышен лай собак, начавшаяся перекличка петухов извещала о том, что луне пора уходить. Мы минули мостик и направились в открытое поле. Через несколько минут я увидел заброшенный, когда -то жилой вагончик, который стоял прямо посреди поля. Мы забрались на крышу, Катя прижалась ко мне и спросила, указав вдаль:
-Красиво, правда?
И вправду, это было неописуемо. Багровый шар медленно поднимался из-за контура далеких гор, обволакивая горизонт, ложась на поле ненавязчивым светом. Это был самый красивый рассвет, который я видел в своей жизни. Мы сидели на крыше вагончика, свесив ноги, и наблюдали за тем, как утро медленно завоевывает территорию. Ее голова, казалось, вросла в мое плечо. Я поймал себя на мысли, что мне комфортно с ней даже молчать. Она, будто прочла их, прижалась носиком к моей шее, а потом сказала:
- Мне очень хорошо с тобой.
-Мне тоже. Не представляешь как!- ответил я, не задумываясь.
Следующие несколько дней были один сладостней другого. Я подкладывал цветы на ее подоконник, перед каждым прощанием вручал листочек с четверостишьями о ней, чему она несказанно радовалась, называя меня необыкновенным, мы дурачились , ходили на остановку за вкусностями, лежали на еще не остывшей от дневного зноя крыше любимого вагончика по вечерам, мечтали, фантазировали, слушали музыку , спорили о ней и бесконечно много целовались, обнимая друг друга неистово. Я доводил ее рассказами о том, как кидаю дома дротики в изображение ее любимого Ника Картера, а она в ответ, закрывая уши, громко завывала Quit playing games with my heart, чем жутко раздражала меня. Одним словом, это была любовь. Так мне казалось. Лучше и не придумаешь. Я благодарил небо за каждую минуту ,проведенную с ней и грезил о каком- то далеком, призрачном, но вполне само собой разумеющемся будущем. Мне представлялся дом, кишащий детьми, она, зовущая на обед, много радости и постоянных гостей, насыщенная жизнь, полная увлекательных путешествий и нам- всегда шестнадцать. Зачем взрослеть, если и так здорово? В один из вечеров, я аккуратно вытащил из запасов дяди Дамира бутылку вина и позаимствовал портативное радио и вот уже через пятнадцать минут, мы, устроившись поудобнее на крыше вагончика пили его из пиал, слушали какую-то пойманную волну, представляя, что сидим на веранде дорогущего французского ресторана с видом на Эйфелеву Башню, а рядом на гармошке играет забавный уличный музыкант. Нам не нужны были ни деньги, ни статус, ни какие-то блага. Наше воображение и уникальное единение друг с другом могли унести нас куда угодно и сделать счастливыми, а крыша вагончика была нашим ковром- самолетом и платформой для мечтаний. С непривычки мы опьянели крайне быстро, но каждый из нас старался казаться трезвым, что выглядело смешно. По радио зазвучал George Michael- Jesus to a child, и я гладил ее волосы, наблюдая за тем, как у вечернего неба садятся батарейки и оно трансформируется в расшитый звездами плащ ночи. После, в эфире появился чей-то томный голос, призывающий никогда не расставаться с любимыми и не разбивать сердца тем, кто поистине дорог и началась песня Toni Braxton- Un-break my heart.
-Мммм, Ромочкаааа- зажмурилась от удовольствия Катя- моя любимая песня. Поцелуй меня.
И мы вновь нырнули в бездну губ друг друга, пока страдала Брэкстон.
Когда настало время прощаться и мы стояли у ее домика, я как обычно протянул ей листок с четверостишьем. Она спросила меня:
-Могу я прочесть сейчас?
-Конечно.
Она развернула листок. Моим неровным почерком было написано:
“Если ты уйдешь
Не забудь меня
Я- не ангел, но останусь
На закате дня.”
Я не сразу понял почему вдруг Катя зарыдала , уткнувшись в мою грудь.
-Что с тобой?- озадаченно спросил я.
Она подняла свои заплаканные глаза, взглянув на меня и улыбнулась, нежно проводя кончиками пальцев по моему лицу:
-Ты такой замечательный. Если бы ты только знал, насколько ты замечательный.
-С тобой точно все в порядке?- спросил я растерянно.
-Да, Ромка, все хорошо. Стихи трогательные. Спасибо.- и помолчав несколько секунд добавила- ладно, я пойду. Уже поздно.
-Хорошо, Катюш. До завтра?
Она молча кивнула, ласково поцеловала меня в щеку, потом прижала к себе, что есть силы и не оборачиваясь зашла в дом. Все это казалось мне несколько странным, не давало покоя, интуитивно накручивая обороты какой- то непонятной обеспокоенности, наверное, именно поэтому я не мог заснуть, тайком курил в открытое окно и прокручивал каждую секунду последнего эпизода:
“ты такой замечательный”-эхом отзывалось в моей голове- “если бы ты только знал”. Как будто она прощалась со мной. “Такого быть не может”- успокаивал я себя- “утро вечера мудренее. Завтра будет все, как и прежде.”
Однако, когда утром я пришел к ее дому, обнаружил, что ворота закрыты, окна занавешены и во дворе и доме -никаких признаков жизни. Я перелез через забор и залез на дерево. На подоконнике лежала записка ,придавленная камешком. Я спустился, сел на бордюр и вспотевшими руками открыл ее.
“Мой Ромка. Мой дорогой, милый Ромка. Ты даже ни разу не спросил, откуда я и где живу. Так вот: я не из Ташкента. Я давно живу в Москве, просто приезжаю каждый год на каникулы к бабушке. И, скорее всего, это последний год, потому что мы забираем ее с собой. Мне было с тобой очень хорошо и это стало заходить слишком далеко, потому нам не стоит продолжать. У родителей на меня планы и в Москве у меня есть парень, хороший, между прочим. Скорее всего, через несколько лет мы поженимся, так будет удобно всем. Не хотелось бы его обижать. Я и так позволила себе слишком многое с тобой, но не жалею, потому что ты вправду замечательный и это лучшие каникулы в моей жизни. Мое сердце разрывается, если честно, но так будет лучше, просто поверь мне, мой милый Ромка. Обещаю хранить все твои стихи. Я боюсь себе признаться в этом, но я почти полюбила тебя. И это меня пугает. Не ищи меня, это бесполезно, ведь ты не знаешь ни моей фамилии ни адреса. Так будет лучше. Поверь, мне тоже нелегко. А еще, я уверена, ты станешь известным. И я еще буду тобой гордиться. Не скучай и не грусти. Вот тебе мой прощальный поцелуй. Помнишь? у него черешневый вкус”.
Внизу листка четко виднелся отпечаток ее напомаженных губ.
Что было дальше, я помню лишь урывками. Пятна калейдоскопом в глазах, учащенное сердцебиение, топот ног в пыли, пока я сломя голову бежал к остановке. Несколько раз я оббегал этот пятачок в надежде увидеть ее, может быть успеть остановить. Я забежал в стоящий автобус, но там никого не было. В конце концов, обессиленный, я подошел к продавщице молока, она обычно приходила сюда раньше всех.
-Ты Катю ищешь что ли? - спросила меня она
-Да. Вы видели ее? - с надеждой в голосе спросил я.
-Да. Они уехали с бабушкой на первом автобусе, еще в 6 утра. А что такое?
-нет, ничего. Спасибо…
-Они, наверное, в Ташкенте уже, болам. Тут недалеко почта есть, там имеется телефон. Позвони, дома ,наверное ,она уже.
-Ага. Рахмат, Мунира Опа- пробормотал я и побежал в поселок. Я стучал во все дома, находящиеся рядом с Катиным, расспрашивая соседей, знают ли они фамилию и адрес ее или бабушки. Все пожимали плечами:
“Катя и Катя. И бабушка Тоня. Так и называли. Баба Тоня или Тоня Опа.”
Никто ничего больше не знал. Ни телефона, ни адреса. Ничего.
Я был подавлен. В одну секунду мой рай превратился в черт знает что. Меня тяготило все вокруг, было невыносимо смотреть на декорации этого спектакля без главной в нем актрисы, но я почему- то каждый вечер ходил к вагончику, сидел на крыше, поджав ноги, курил, смотрел вдаль и слушал Portishead. Мне до отчаяния не хватало Кати рядом, ее привычного смеха, нежности и объятий. Я засыпал, держа в руках ее последнее письмо, вдыхая ее запах, который впитал в себя фрагмент белого листа и целуя отпечаток ее губ. Я медленно увядал и сходил с ума. Это замечали все, даже пятилетняя Альфира, но только тетя понимала, в чем дело. Сначала она проявляла такт невмешательства, но, видимо, через несколько дней на меня уже невозможно было смотреть. Помню, она зашла в мою комнату, села на край кровати, прижала мою голову к себе и сказала:
-Если тебя это успокоит, а тебя это должно успокоить, я тебе скажу одну вещь наверняка. Это- пройдет. Пройдет так, что однажды, ты будешь вспоминать все, что было- с улыбкой и без тени страданий. И вот еще что: ты должен радоваться, что все закончилось именно так. Представляешь, сколько у тебя теперь ярких воспоминаний. Эта девочка останется в твоей памяти всегда особенной. Все, что ни делается- к лучшему. Люди -странные создания. Чем дольше они вместе, тем больше делают больно друг другу. Когда они притираются, свыкаются , начинается быт и появляется множество других сволочных вещей, они почему-то начинают убивать чувства друг друга. Всегда по -разному: претензиями, собственничеством, раздражением, непониманием, ложью, предательством, но убивают. Они живут в браке, но он настолько приедается им, что он или она, а нередко оба имеют любовников и любовниц. Он придумывает работу подольше, чтобы отвлечься с молоденькой фифой, она какие- то походы куда -нибудь, иногда, чтобы просто положить голову на плечо другого мужчины, который ее понимает и сочувствует ей. Внешне посмотришь: идеальная семья: улыбки, дети, нежность , которую они демонстрируют на встречах одноклассников или совместных выездах за город. Казалось бы, любо дорого посмотреть. Но внутри них все давно закончилось. Они не видят друг друга, не слышат друг друга и не понимают, как они вообще могли когда- то сходить с ума от любви. А ведь все начиналось так же. Их держат дети и они мучаются от того, что скованны друг другом, но потом привыкают, смиряются и строят параллельные жизни, основанные на лжи. Неизвестно , что было бы у вас через несколько лет и как бы это аукнулось для тебя или ее.
- Ты говоришь страшные и глупые вещи. Так не бывает, если любишь. - парировал я- и у нас было бы по- другому.
-Конечно- снисходительно улыбнулась тетя Ира- но оно случилось так, как случилось. И так должно было случиться. Тебе же было здорово?
-Мне было невозможно здорово.
-Ну вот видишь. Не каждый способен пережить такие эмоции за всю жизнь, а ты прожил их. И проживешь еще много- много раз. Поверь мне. Не воспринимай так близко к сердцу.
Я молчал, чувствуя, как слезы подступают комом в горле, едва сдерживал их.
-Хочешь домой?- внезапно спросила тетя Ира.
Я посмотрел на нее и кивнул.
- Поедем завтра. Я подустала. Все- таки две недели для загородного отдыха- это много.
Вернувшись в Ташкент, остаток каникул я провел в грусти, музыке и мыслях, которые я выплескивал на бумагу, все эти метания подростка, впервые столкнувшегося с любовью и разочарованием. Помню, фантомы Кати не отпускали меня еще много месяцев, но со временем боль притупилась, воспоминания стали расплывчатыми, старые впечатления заменились новыми. Жизнь потихоньку возвращалась в мое тело и душу, однако рефреном любовь к ней, казалось, была заперта в отдельной комнате и внутренние стражники никак не хотели ее отпускать.
2.
Как в сюжетах бразильских сериалов и прочего “мыла” я встретил Катю десять лет спустя. Подходил к концу 2007 год, я вылетел в командировку в Москву. Остановившись в гостинице, я долго думал над тем, чем занять скучный вечер. На улице было крайне тоскливо, шел снег и ветер бесцеремонно заглядывал за ворот. Не придумав ничего лучше, чем отправиться в один из баров, я предвкушал как виски разольется по крови и поможет обдумать мне стратегию завтрашнего поведения на встрече. Устроившись за баром, я опрокинул пару шотов. Сначала я думал мне послышалось, но звук этого смеха я не мог спутать ни с каким другим. Я обернулся. Рядом за столиком сидели три девушки, что-то оживленно обсуждая и я, признаюсь не сразу, но узнал Катю. Кто сказал, что Москва -мегаполис? Если тебе суждено кого-то встретить, ты встретишь его на луне. Катя очень изменилась. Все так же неприлично красивая, но какая- то другая. За всем этим лоском, дорогим платьем, украшениями пряталось что-то чуждое и ранее мной неизведанное, какая-то обреченная уверенность и усталость, если вы понимаете о чем я. Сначала я сидел как вкопанный, заказал еще сто и сразу опрокинул их в себя. Через некоторое время теплота смелости расплылась по венам и я, заказав еще шот, демонстративно подошел к их столу, нагло встав напротив Кати и смотрел на нее очень пристально. Подруги недоуменно замолчали, Катя кинула на меня презрительный взгляд:
-Молодой человек, вы столиком не ошиблись?- начала было она, враждебно смотря на меня и я с удовольствием наблюдал как менялось ее лицо каждую секунду. Сморщенный лоб, пауза, изменение взгляда, как будто что-то доставляет ее внутрь воспоминаний персональной матрицы, медленно и широко открывающийся рот, глаза становятся круглыми, идентификация произошла.
-Рома?-несмело спросила она.
Я молча улыбнулся.
-Рома… Рома….. Ромкаааааааааааа!!!!!!
Она набросилась на меня, сжимая в объятиях. Отпустила, улыбаясь рассмотрела и вновь набросилась.
-Ромка… как? Как? Ромкааааааа!!!!!!- кричала она на весь бар, пока подруги застыли от удивления, скривив рты.- Девчонки, это…- хотела было представить Катя меня своим подругам, но запнулась.
-мы поняли- подала признаки жизни одна, саркастично добавив- это Ромка.
-Да. Ромка, ты как здесь? Ты что здесь делаешь? Как так?
- Да вот так, в командировке я.
-эммм… я очень рада… ты не представляешь… я так рада.
Она отвела меня в сторонку, спросила о моих планах. Поняв, что у меня их нет и я не прочь поболтать с ней приватно, сказала, что попробует объяснить подругам важность ситуации и присоединиться ко мне. Не прошло и получаса, как мы уже мчали в ее машине в какой-то лаунж бар, где можно спокойно и тихо поболтать. Мы долго сидели друг напротив друга молча, не зная о чем говорить и наконец, я нарушил молчание:
- Я не мог представить, что снова тебя увижу- сказал я.- это очень, очень странно. Тем более в этой огромной Москве.
-Да, это волшебство какое-то, улыбнувшись, сказала она.- Ты расскажи, как ты?
-Да я в порядке. Все складывается хорошо. Работа, карьера, творчество. Ты?
- Да у меня тоже все вроде ок. А вроде и нет, не пойму.
- Как муж?
-Какой муж? А, ты про то? -смутилась она- да, это юношеский бред. Ничего не получилось тогда, я ударилась в учебу, решила всего добиваться сама. Добилась, как видишь. Живу одна. Надеюсь, что до 30 это изменится. А то подруги стращают. - она рассмеялась- а я уже под чью-то дудку танцевать не могу. Привыкла сама.
-Как ты обыденно говоришь об этом- удивился я.- если бы ты только знала, как я сходил с ума.
- Я знала- перебила она меня.- знала. И более того: я часто вспоминала то лето. Это до сих пор, пожалуй, самое яркое из моих воспоминаний. Я буду честна: у меня было много мужчин, богатых и не очень, я видела мир, я -таки обедала в дорогих французских ресторанах, как мы тогда мечтали. Кстати, ничего особенного- улыбнулась она.- и все это было не то. Вроде очень здорово, но не то.
-Так что ж ты уехала, не сказав? Возможно, ты бы сейчас не ехала в одинокую квартиру эмансипированной молодой женщины, прошедшей через множество мужчин.
-К чему этот феодальный сарказм?- спросила она меня и немного помолчав, продолжила:- что ты хочешь? Мне было 16, я была напугана, потом тысячу раз жалела, но где тебя искать и захотел бы ты видеть меня после этого? Не рискнула …. Да, что сейчас об этом. Мы же встретились каким- то образом. Думаю, не просто так. Женат? Дети?
- Ни то, ни другое. Не встретил ту самую.
-Ммм.. Ты сильно возмужал. Стал таким красавчиком. Уверена, женщины охапками падают к твоим ногам.
-Какое это имеет значение?- спросил я.
- Не скромничай, ковбой Мальборо- улыбнулась она.- может, ко мне поедем? Я за рулем, а хочется выпить вина, вспомнить все наше в тишине.
- Поехали- сказал я , подозвав официанта, чтобы оплатить счет.
-не надо, я сама- запротестовала она.
Я посмотрел на нее пристально и сказал:
-Ты совсем что- ли отвыкла от нормальности? Еще не хватало, чтобы женщина за меня платила. Не обижай меня своими заявлениями.
Она улыбнулась, подняв руки, сдаваясь:
-Опять эти стереотипы патриархата. Все, молчу, самец, молчу.
Я ничего не ответил, а через час мы уже пили вино у Кати дома. Она все вспоминала наше лето и смеялась, а я чувствовал себя все неуютнее. Что-то весьма чужое было во всем этом. В этой огромной квартире в центре Москвы, в этой фальшивой обстановке, в Катиных повадках и в ней самой. Передо мной была роскошная молодая женщина, но из другой вселенной, со своим опытом за плечами и весьма разном, женщина, которую я никогда не знал. Все, что ее связывало с моей Катей - миндальные глаза, которые, казалось, заметно выцвели, звук смеха и все. В остальном, это был незнакомый человек. С каждой минутой чувство пустоты все больше овладевало мной и появлялось ощущение, что чем дольше я нахожусь тут, тем сильнее предаю память о моей Кате. Ее больше нет, но память о том времени слишком чиста и невинна, чтобы быть подвергнутой подобному распятию.
Эта женщина подошла ко мне вплотную, скинув с себя платье. Прекрасное, безупречное тело открылось моему взору. Любой другой мужчина на моем месте накинулся бы на нее без раздумий и всю жизнь помнил бы об этой ночи, но я не испытывал ничего. Катя наклонилась ко мне и прошептала:
- Помнишь черешневый вкус моих губ?
Она поцеловала меня очень нежно, я ловил предвкушение былого вкуса, но, увы, губы были безвкусными. Холодные поцелуи, будто расчетливые. Снежные, как Москва. Чувствовался в ее прикосновениях какой-то отпечаток принадлежности чужим, другим, не мне. Я тактично освободился из ее объятий, поцеловал ее в макушку, как десять лет назад и сказал:
- Не будем торопиться, хорошо?
Она недвижимо смотрела мне вслед, пока я одевал плащ. Я обернулся перед тем как выйти, улыбнулся ей и послал воздушный теплый поцелуй.
На улице началась хаотичная метель. Тем не менее, Москва утопала в огнях. В этот момент мне вдруг стало до неприличия спокойно, как будто я освободился от невидимого груза. Она все поняла. Впрочем, как и всегда.