(no subject)
Я таю от счастья. Я расплавленный брусок масла: еще держу форму, но вот-вот перетеку за край блюдца.
Спектакль во вторник уже, и внутри всё подрагивает сладостно. У меня самый лучший руководитель, учитель и режиссер в одном лице, вершина моих долгих изнурительных поисков. Люблю его всей душой, так что будь я лет на 20 постарше, или он настолько же помладше, я обязательно бы влюбилась в него. Раз и навсегда. Для такого расклада мне нужно умереть раньше, чем хотелось бы, чтобы в следующем воплощении мы непременно встретились, будучи в одной возрастной категории, как завещала Элен Лумис в "Вине из одуванчиков".
Я живу пунктиром, через дефис, от репетиции к репетиции, стараюсь не расплескать накопленного. Вообще странная такая штука эта жизнь. Всё, что ты в процессе испытываешь, так хочется кому-то объяснить, рассказать..но это не поддается словесному оформлению или пересадке из одного организма в другой. В этом и есть вся прелесть сцены - это единственный шанс всё передать.
У меня партнеры - такие чудесные мальчишки: искристые, яркие, но предельно разные. И по пьесе и по жизни. Паша - могуч, атлант натуральный, даже я со своими габаритами смотрю на него снизу вверх. Он сыплет шутками бесперебойно, хохочет, лукаво подимигивает, играет во взрослого и заставляет меня еще сильнее верить в то, что мы делаем.
Ромку я уже совсем понимаю и люблю. Мальчик-Одуванчик. Про такого у меня есть даже
***
Это всё равно как съесть простой оловянной ложкой
Два килограмма муки, всухомятку, не запивая;
Оказаться блестящей древесной стружкой, осиновым локоном,
Завернуться ульеобразным коконом,
Рассыпаться густыми тяжелыми буклями..,
Чтобы из меня сотворили волосы смешной деревянной кукле,
Подарили мальчику-одуванчику
С растрепущими волосами, детскими жестами и широкой улыбкой, в которой живет тепло.
Чтоб со мной всё, что в нём наболело, в край осточертело,
Как-то влегкую зажило;
Чтобы он меня от всех насмешливых взглядов надежно прятал и укрывал.
И чтоб он никогда не взрослел. И не умирал. Одуванчиком его по пьесе зовут. В нем всё настолько искреннее, непосредственное, мальчишеское и озорное. Еще не выветрилась вся эта подростковость, неуклюжесть, нескладность и оттого комичность. Он улыбается, сощурившись, солнечно и задорно. Теплый очень. Как есть одуванчик. Незнайка в Солнечном городе, фантазер тот еще. Форменный Керубино из "Женитьбы Фигаро". Он тыкает в нос пирожным всех, до кого умудряется дотянуться, что-то там себе мечтает беспрерывно. С ним можно хохотать до слёз с какой-нибудь дури, так что поджилки трясутся. Я глажу его по волосам при каждом удобном случае, а он умудряется на пять минут заснуть у меня на коленях, пока настраивается звук.
Эта песня по моим внутренним ощущениям - просто 100%-ное попадание в наш отрывок, тютелька в тютельку.
Моя боль и небыль. Я под нее все глаза выплакала в прошедшем месяце, хотя и до этого слышала. Просто в процессе мне слезиться ну никак нельзя.
Спектакль во вторник уже, и внутри всё подрагивает сладостно. У меня самый лучший руководитель, учитель и режиссер в одном лице, вершина моих долгих изнурительных поисков. Люблю его всей душой, так что будь я лет на 20 постарше, или он настолько же помладше, я обязательно бы влюбилась в него. Раз и навсегда. Для такого расклада мне нужно умереть раньше, чем хотелось бы, чтобы в следующем воплощении мы непременно встретились, будучи в одной возрастной категории, как завещала Элен Лумис в "Вине из одуванчиков".
Я живу пунктиром, через дефис, от репетиции к репетиции, стараюсь не расплескать накопленного. Вообще странная такая штука эта жизнь. Всё, что ты в процессе испытываешь, так хочется кому-то объяснить, рассказать..но это не поддается словесному оформлению или пересадке из одного организма в другой. В этом и есть вся прелесть сцены - это единственный шанс всё передать.
У меня партнеры - такие чудесные мальчишки: искристые, яркие, но предельно разные. И по пьесе и по жизни. Паша - могуч, атлант натуральный, даже я со своими габаритами смотрю на него снизу вверх. Он сыплет шутками бесперебойно, хохочет, лукаво подимигивает, играет во взрослого и заставляет меня еще сильнее верить в то, что мы делаем.
Ромку я уже совсем понимаю и люблю. Мальчик-Одуванчик. Про такого у меня есть даже
***
Это всё равно как съесть простой оловянной ложкой
Два килограмма муки, всухомятку, не запивая;
Оказаться блестящей древесной стружкой, осиновым локоном,
Завернуться ульеобразным коконом,
Рассыпаться густыми тяжелыми буклями..,
Чтобы из меня сотворили волосы смешной деревянной кукле,
Подарили мальчику-одуванчику
С растрепущими волосами, детскими жестами и широкой улыбкой, в которой живет тепло.
Чтоб со мной всё, что в нём наболело, в край осточертело,
Как-то влегкую зажило;
Чтобы он меня от всех насмешливых взглядов надежно прятал и укрывал.
И чтоб он никогда не взрослел. И не умирал. Одуванчиком его по пьесе зовут. В нем всё настолько искреннее, непосредственное, мальчишеское и озорное. Еще не выветрилась вся эта подростковость, неуклюжесть, нескладность и оттого комичность. Он улыбается, сощурившись, солнечно и задорно. Теплый очень. Как есть одуванчик. Незнайка в Солнечном городе, фантазер тот еще. Форменный Керубино из "Женитьбы Фигаро". Он тыкает в нос пирожным всех, до кого умудряется дотянуться, что-то там себе мечтает беспрерывно. С ним можно хохотать до слёз с какой-нибудь дури, так что поджилки трясутся. Я глажу его по волосам при каждом удобном случае, а он умудряется на пять минут заснуть у меня на коленях, пока настраивается звук.
Эта песня по моим внутренним ощущениям - просто 100%-ное попадание в наш отрывок, тютелька в тютельку.
Моя боль и небыль. Я под нее все глаза выплакала в прошедшем месяце, хотя и до этого слышала. Просто в процессе мне слезиться ну никак нельзя.