Ласточка
Позавчера мне вспомнилась ласточка из сцены Пилатова суда. Которая влетела, навеяла Пилату мысль не казнить душевнобольного Иешуа «и вылетела на волю». А вернулась, когда было уже поздно, под крик «Молчать!»
Ласточка мозолит глаза всем, и ее, как и другую птицу, хочется «разъяснить». Пока этого не произошло, во всяком случае, у меня есть самоуверенная мысль, что, если бы я прочитала что-то лучше теории о том, что ласточка красиво очерчивает пространство под колоннами (и это тоже, но ведь не только это), я бы запомнила.
В комментарии И. Белобровцевой и С. Кульюс 2007 года читаем:
«ласточка -
в христианской культуре одно из воплощений Иисуса Христа. Реальная ласточка как перелетная птица в это жаркое время года должна быть уже на севере, так же, впрочем, как и соловьи, поющие в Гефсиманском саду, куда Низа зовет Иуду. Возможно, это еще одно из скрытых сопоставлений Ершалаима и Москвы, в широтах которой обитают эти перелетные птицы с весны до осени (см. об этом: Бобров 1998).
Дальнейшие события наталкивают на мысль, что, возможно, обыгрывается известная русская примета: залетевшая в дом птица - к смерти» [Белобровцева, Кульюс, с. 208].
Возможно, и это тоже, да и вообще связь ласточки с силами добра и света считывается без дополнительных штудий (ибо так и надо) - но это же «Фауст»! (Тут не удержусь от маленького пинка в адрес людей, которые, зная, как М. А. любил оперу «Фауст», ищут интертекстуальные связи с одноименной трагедией, а оперу игнорируют.)
«Фауст» изящно вписан в сцену Пилатова суда, начиная с «мысли об яде» в виде «чаши с темною жидкостью» («О, чаша моих предков...») и заканчивая ласточкой, влетевшей из песни хора («Летает ласточка на воле»).
А дальше хор сообщает то, ради чего и вписывались эти отсылки:
«и всюду бог, и всюду бог!
Хвала ему! Хвала ему! Хвала!»
Отрывок заканчивается на слове «Бог».
С Богом в этой сцене (и в романе вообще?) М. Булгаков делает то же, что - более явно - делает с образом Пушкина в «Последних днях». Пушкина как бы нет, он проходит где-то в глубине сцены, стоит тенью возле колонны и т. д. Но на самом деле не только всё вращается вокруг него, реализуя метафору «солнце русской поэзии», но и персонажи говорят и действуют цитатами из его произведений (чего стоит один выстрел Дантеса в картину). Перефразируя «Фауста», «и всюду Пушкин! Хвала ему!»
И, как всегда, я не могу сказать, то ли это у всех писателей так (что было бы логично), то ли это родство с Ф. Достоевским, у которого одна деталь может увести в такую гущу этически нагруженного интертекста, что об этом можно написать целую работу, да еще и хорошую.
В данном случае я думаю о статье Т. Касаткиной, вернее, о ее части - «Пушкинские цитаты как введение в проблематику «Великого инквизитора» [Касаткина, с. 292-305]. Т. Касаткина объясняет, что цитата - «способ существования авторской позиции <...>, которая никак не может проявиться иначе, поскольку автор <...> ограничен здесь в правах - ибо находится в области текста, сотворенного персонажем» [Касаткина, с. 295]. Кроме того, персонаж приводит цитату, вырванную из контекста. Но стоит восстановить контекст - и становится ясно, что персонаж опровергает сам себя, сокрушая все свои построения [Касаткина, с. 305].
Очень похоже на ситуацию, которая складывается в романе М. Булгакова: даже в рассказе дьявола по смыслу - «всюду Бог». (- Так это нам еще в эпиграфе сказали. - Ну да, сказали. Утешимся тем, что эпиграф не врет и что идея торжества добра представлена в романе и на уровне микропоэтики, а не только в прямых высказываниях.)
Кстати, игра «восстанови цитату и опровергни сам себя» - это то, на чем построен «диспут» Воланда с Берлиозом. Какой там диспут - игра в поддавки! - восклицает А. Зеркалов где-то на страницах «Этики». Берлиоз не узнает отсылок, которыми оперирует собеседник, да и сам цитирует работы, которых полностью не читал [Зеркалов, с. 33-54]. А поскольку забираться в дебри, «не рискуя свернуть себе шею», может «лишь очень образованный человек», пора выныривать, пока не пошли трамваи.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белобровцева И., Кульюс С. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий / И. Белобровцева, С. Кульюс. - М. : Книжный Клуб 36.6, 2007. - 496 с.
2. Зеркалов А. Этика Михаила Булгакова / А. Зеркалов. - М. : Текст, 2004. - 239 с.
3. Касаткина Т. «Братья Карамазовы»: опыт микроанализа текста / Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения. - М. : Наука, 2007. - С. 283-319.