Не терзай ближнего своего понапрасну
Я написала два поста о причинах, которые, по моему мнению, убивают любовь или даже не даёт шанса ей зародиться. Первая -- заключается в женщине, которая выносит мужчине мозг. Вторая -- в мужчине, который пытается натянуть образ идеальной возлюбленной на живую, конкретную женщину.
На самом деле, суть этих постов можно свести к одной фразе, на которую наткнулась у Фаулза: «Не терзай ближнего своего понапрасну».
Близкие люди беспощадны друг с другом. Терзают друг друга, припирают к стенке, выводят на чистую воду, игнорируют, заставляют усвоить урок, ставят на место, прогибают, взывают к чувству вины, ставят от себя в зависимость или сами попадают в неё, обременяя собой. Наконец, не сдерживаясь, пукают в присутствии друг друга, чего в обществе чужих людей не делают и, вообще, обращаются с чужими намного бережнее и деликатнее, чем со своими.
Скажете, бред? Увы, нет.
Допустим, ты замечаешь, что твой коллега тебе врёт. А ты делаешь вид, что веришь ему. Тебе оно нетрудно. Ну, не хочешь ты своим разоблачением ставить приятного, в общем-то, человека в неловкое положение. Тебе-то с этой правды что? Ровным счётом ничего. А видеть как человек краснеет, как сбивчиво оправдывается, как сгорает от стыда -- зачем тебе это? Ты же не зверь какой-нибудь, так? Конечно, так. Если дело не касается близких.
С близкими всё иначе. Близкие обязаны отвечать по полной.
Что вы делаете, когда подозреваете любимых во вранье? Собираете досье, роете, копаете, плюёте в лицо безжалостными фактами, терзаете, потому что у вас одна великая цель: увидеть, как корчится в муках тот или та, кто посмел вас -- вааас! -- обмануть. Вероломного обманщика или обманщицу из близких вам не жаль. Пусть горит в аду тварь, и делает это не менее ярко, чем пылает ваше обманутое эго.
Чужого человека вы, если чем и потревожите, то вежливой просьбой. Родного -- расстреляете автоматной очередью требований. Моя девушка должна! Муж должен! Ты обещал сделать это! Мы договаривались! Ты мне клялась! И так далее, и до бесконечности.
На работе ты -- записной флиртун -- осыпаешь всех встречных-поперечных женщин комплиментами, а своей девушке не можешь выдавить из себя: «Люблю». Даже если любишь, всё равно не можешь. Видишь, что терзается, что чувствует себя неуверенно, но упорно молчишь. Лучше пусть она терзается, чем ты свяжешь себя обязательством этого слова.
Девушка, в свою очередь, -- тоже сука изрядная. Глядит на мир понурым взором, отравляет себя изнутри и пространство вокруг, включая тебя, только потому, что не слышит положенное ей «люблю». Ей слово долбаное подавай. Как символ. Как статус. Ну, не может она без него спокойно -- и всё тут. И выжимает из тебя это «люблю», выжимает. К стене припирает, молчит, дуется, не в настроении. Извела тебя гадина и сама извелась.
Примеров таких взаимных терзаний -- масса, все они разные, но объединяет их одно: в центре каждого стоят слова «я», «мне», «меня».
Я хочу. Мне больно. Меня обижает. Мне нужно. Меня не волнует. Я требую. И даже прекрасное «я тебя люблю» -- это всё-таки, в большинстве случаев, всесильное, всепобеждающее «я».
Едет мужчина домой по трассе, телефон не ловит или сел, зарядки нет. Тут -- бац! -- дорогу чинят. Приехал, твою мать, приплыл. Встрял на 5 часов. Не пожрать, не поссать. Добирается, наконец, до дома, а там -- женщина. Раздёрганная, взволнованная, заплаканная. «Я звонила! Я волновалась! Я же тебя люблю!»
И вместо того, чтобы расслабиться, мужчина вынужден слушать это нытьё, оправдываться, успокаивать.
Знаете, как ведут себя матери раненых солдат, когда приезжают в госпитали? Они не голосят: «Я волновалась! Я же люблю тебя». Не истерят. Не плачут. Матери сохраняют спокойствие и улыбаются. Весь внешний вид говорит их: «За меня не волнуйся, сынок. Я -- в порядке». Потому что сыновей действительно любят, а тех, кого любят, не терзают слезами и болью.
Материнская любовь -- это эталон любви. Она не терзает, не изводит, не основана на взаимозачётах. Она жалеет и принимает таким как есть. Всегда.
Женщине и мужчине, которые хотят быть вместе, следует не сферы влияния делить, а поучиться у матерей безусловной любви.
В чём состоит самая заветная мечта и самое большое счастье для любого человека? Мне кажется, в том, чтобы почувствовать безусловную любовь от кого-то ещё, кроме матери.
Любить безусловно -- это и значит не терзать ближнего своего понапрасну.
Как бы повела себя мать, если бы её сын застрял на трассе на пять часов? Явно бы не устроила скандал, выясняя, точно ли он был на трассе, и почему не нашёл возможности позвонить. Мать бы, в первую очередь, накормила.
Ты поступаешь не так? Тогда на каком основании ты треплешь во рту слово «люблю»?
К чему это я? Ах, да: когда я была маленькой, у моей бабушки были цыплята. Крошечные, пушистые. Возьмёшь неосторожно -- крылышко сломаешь. Хрупкие.
С близкими людьми нужно обращаться ещё бережнее, чем с цыплятами. И, вроде бы, все это знают и понимают, но ведут себя друг с другом как варвары.
А вы как ведёте себя с близкими?
На самом деле, суть этих постов можно свести к одной фразе, на которую наткнулась у Фаулза: «Не терзай ближнего своего понапрасну».
Близкие люди беспощадны друг с другом. Терзают друг друга, припирают к стенке, выводят на чистую воду, игнорируют, заставляют усвоить урок, ставят на место, прогибают, взывают к чувству вины, ставят от себя в зависимость или сами попадают в неё, обременяя собой. Наконец, не сдерживаясь, пукают в присутствии друг друга, чего в обществе чужих людей не делают и, вообще, обращаются с чужими намного бережнее и деликатнее, чем со своими.
Скажете, бред? Увы, нет.
Допустим, ты замечаешь, что твой коллега тебе врёт. А ты делаешь вид, что веришь ему. Тебе оно нетрудно. Ну, не хочешь ты своим разоблачением ставить приятного, в общем-то, человека в неловкое положение. Тебе-то с этой правды что? Ровным счётом ничего. А видеть как человек краснеет, как сбивчиво оправдывается, как сгорает от стыда -- зачем тебе это? Ты же не зверь какой-нибудь, так? Конечно, так. Если дело не касается близких.
С близкими всё иначе. Близкие обязаны отвечать по полной.
Что вы делаете, когда подозреваете любимых во вранье? Собираете досье, роете, копаете, плюёте в лицо безжалостными фактами, терзаете, потому что у вас одна великая цель: увидеть, как корчится в муках тот или та, кто посмел вас -- вааас! -- обмануть. Вероломного обманщика или обманщицу из близких вам не жаль. Пусть горит в аду тварь, и делает это не менее ярко, чем пылает ваше обманутое эго.
Чужого человека вы, если чем и потревожите, то вежливой просьбой. Родного -- расстреляете автоматной очередью требований. Моя девушка должна! Муж должен! Ты обещал сделать это! Мы договаривались! Ты мне клялась! И так далее, и до бесконечности.
На работе ты -- записной флиртун -- осыпаешь всех встречных-поперечных женщин комплиментами, а своей девушке не можешь выдавить из себя: «Люблю». Даже если любишь, всё равно не можешь. Видишь, что терзается, что чувствует себя неуверенно, но упорно молчишь. Лучше пусть она терзается, чем ты свяжешь себя обязательством этого слова.
Девушка, в свою очередь, -- тоже сука изрядная. Глядит на мир понурым взором, отравляет себя изнутри и пространство вокруг, включая тебя, только потому, что не слышит положенное ей «люблю». Ей слово долбаное подавай. Как символ. Как статус. Ну, не может она без него спокойно -- и всё тут. И выжимает из тебя это «люблю», выжимает. К стене припирает, молчит, дуется, не в настроении. Извела тебя гадина и сама извелась.
Примеров таких взаимных терзаний -- масса, все они разные, но объединяет их одно: в центре каждого стоят слова «я», «мне», «меня».
Я хочу. Мне больно. Меня обижает. Мне нужно. Меня не волнует. Я требую. И даже прекрасное «я тебя люблю» -- это всё-таки, в большинстве случаев, всесильное, всепобеждающее «я».
Едет мужчина домой по трассе, телефон не ловит или сел, зарядки нет. Тут -- бац! -- дорогу чинят. Приехал, твою мать, приплыл. Встрял на 5 часов. Не пожрать, не поссать. Добирается, наконец, до дома, а там -- женщина. Раздёрганная, взволнованная, заплаканная. «Я звонила! Я волновалась! Я же тебя люблю!»
И вместо того, чтобы расслабиться, мужчина вынужден слушать это нытьё, оправдываться, успокаивать.
Знаете, как ведут себя матери раненых солдат, когда приезжают в госпитали? Они не голосят: «Я волновалась! Я же люблю тебя». Не истерят. Не плачут. Матери сохраняют спокойствие и улыбаются. Весь внешний вид говорит их: «За меня не волнуйся, сынок. Я -- в порядке». Потому что сыновей действительно любят, а тех, кого любят, не терзают слезами и болью.
Материнская любовь -- это эталон любви. Она не терзает, не изводит, не основана на взаимозачётах. Она жалеет и принимает таким как есть. Всегда.
Женщине и мужчине, которые хотят быть вместе, следует не сферы влияния делить, а поучиться у матерей безусловной любви.
В чём состоит самая заветная мечта и самое большое счастье для любого человека? Мне кажется, в том, чтобы почувствовать безусловную любовь от кого-то ещё, кроме матери.
Любить безусловно -- это и значит не терзать ближнего своего понапрасну.
Как бы повела себя мать, если бы её сын застрял на трассе на пять часов? Явно бы не устроила скандал, выясняя, точно ли он был на трассе, и почему не нашёл возможности позвонить. Мать бы, в первую очередь, накормила.
Ты поступаешь не так? Тогда на каком основании ты треплешь во рту слово «люблю»?
К чему это я? Ах, да: когда я была маленькой, у моей бабушки были цыплята. Крошечные, пушистые. Возьмёшь неосторожно -- крылышко сломаешь. Хрупкие.
С близкими людьми нужно обращаться ещё бережнее, чем с цыплятами. И, вроде бы, все это знают и понимают, но ведут себя друг с другом как варвары.
А вы как ведёте себя с близкими?