Великая русская макулатура
Вы почему унылые-то такие? Да потому что выросли на унылом говне под названием «классическая русская литература».
Абсолютно не читаемую словесную дристню беспощадно вливали в наши неокрепшие головы в школе, уверяя, что лучше и не бывает.
Фото: Getty Images
Бывает. Ещё как бывает.
Но в нищем «совке» надо было растить в народе гордость. А чем годиться-то было?
Уровень жизни -- на уровне папуасов. Люди теснились в бетонных клетках и простаивали в километровых очередях за колбасой из туалетной бумаги. Ездить по миру советские граждане тоже не могли: границы закрыты.
А гордиться-то надо. А гордиться-то хочется. Порешили тогда импотенты в Политбюро гордиться статусом самой читаемой нации -- хотя кто это проверял? -- и тем, что у нас лучшая в мире литература.
Враньё. Нас обманули.
Наша литература -- местечковая художественная самодеятельность. Блевотина, изрыгаемая депрессивными, чванливыми графоманами.
Вот, например, Пришвин с Паустовским, которыми меня, как и вас, изнасиловали ещё в начальной школе. Одного от другого я не отличаю, но обоих ненавижу. «Ползёт барсук, повесил яйца на сук», -- вот и всё, на что способны два зоофила.
Или Лермонтов, пописывающий -- чаще всего против ветра! -- офицеришка, за что его, собственно, и пристрелили.
Подумайте сами: обосрать ради красного словца лучшего друга и получить за то пулю в лобешник. Это каким же надо быть беспринципным ничтожеством, чтобы налить столько говна на товарища?
Тургенев -- одутловатый барин. Всё на охоту ходил. Жаль не пристрелил ни Паустовского, ни Пришвина. Всё утро стрелял да крестьянкам под юбки с Куприным лазил.
Один Чернышевский -- молодец. Но и тот дурак: всё не знал, что ему делать, а потому влезал в порнографические сны Веры Павловны.
Толстой был адекватен и сам удивлялся, как его тягомотину кто-то читает? В письмах к друзьям постоянно спрашивал, кто эти люди, и как ребёнок радовался, когда заканчивал очередной многотомник-высер: божился, что писать больше не станет, а лучше пойдёт и совокупит десяток крестьянок втихаря от жены-злодейки!
Впрочем, графа Толстого я понимаю: от такой жены-грымзы только и остаётся, что уйти в литературу или совать за щёку крестьянкам.
А как вы относитесь к русской литературе? Рассказывайте! Только честно!
Канал анонсов и новостей блога в мессенджере Telegram
Абсолютно не читаемую словесную дристню беспощадно вливали в наши неокрепшие головы в школе, уверяя, что лучше и не бывает.
Фото: Getty Images
Бывает. Ещё как бывает.
Но в нищем «совке» надо было растить в народе гордость. А чем годиться-то было?
Уровень жизни -- на уровне папуасов. Люди теснились в бетонных клетках и простаивали в километровых очередях за колбасой из туалетной бумаги. Ездить по миру советские граждане тоже не могли: границы закрыты.
А гордиться-то надо. А гордиться-то хочется. Порешили тогда импотенты в Политбюро гордиться статусом самой читаемой нации -- хотя кто это проверял? -- и тем, что у нас лучшая в мире литература.
Враньё. Нас обманули.
Наша литература -- местечковая художественная самодеятельность. Блевотина, изрыгаемая депрессивными, чванливыми графоманами.
Вот, например, Пришвин с Паустовским, которыми меня, как и вас, изнасиловали ещё в начальной школе. Одного от другого я не отличаю, но обоих ненавижу. «Ползёт барсук, повесил яйца на сук», -- вот и всё, на что способны два зоофила.
Или Лермонтов, пописывающий -- чаще всего против ветра! -- офицеришка, за что его, собственно, и пристрелили.
Подумайте сами: обосрать ради красного словца лучшего друга и получить за то пулю в лобешник. Это каким же надо быть беспринципным ничтожеством, чтобы налить столько говна на товарища?
Тургенев -- одутловатый барин. Всё на охоту ходил. Жаль не пристрелил ни Паустовского, ни Пришвина. Всё утро стрелял да крестьянкам под юбки с Куприным лазил.
Один Чернышевский -- молодец. Но и тот дурак: всё не знал, что ему делать, а потому влезал в порнографические сны Веры Павловны.
Толстой был адекватен и сам удивлялся, как его тягомотину кто-то читает? В письмах к друзьям постоянно спрашивал, кто эти люди, и как ребёнок радовался, когда заканчивал очередной многотомник-высер: божился, что писать больше не станет, а лучше пойдёт и совокупит десяток крестьянок втихаря от жены-злодейки!
Впрочем, графа Толстого я понимаю: от такой жены-грымзы только и остаётся, что уйти в литературу или совать за щёку крестьянкам.
А как вы относитесь к русской литературе? Рассказывайте! Только честно!
Канал анонсов и новостей блога в мессенджере Telegram