Уходит капитан в далекий путь и любит девушку из Нагасаки
Отметим - "уходит", а не "уплывает", как писал сексот Иван Ефремов, который любил экспроприировать чужой опыт и выдавать его за свой.
Только вот со стилистикой оригиналов краденых историй он никогда не дружил, потому что стиль принадлежит только владельцам опыта.
О том, как юнгой он четыре дня любил японку "Иван Ефремов" любил рассказывать окружающим,
изображая из себя бывалого морского волка, а также не утерпел и включил этот эпизод в свою фальшивую биографию вместе со словом "плавал".
Только вот слово "плавал" вместо моряцкого "ходил" выдавало жулика с головой.
В Одессе в 1910 стихи Веры Шлецер превратились в блатную песенку, улучшенную моряками и юнгами.
У Инбер «Он юнга, его родина - Марсель», что не очень вяжется с дорогими подарками: «Янтарь, кораллы, алые как кровь, И шелковую юбку цвета хаки», которые «Везет он девушке из Нагасаки». Поэтому народ произвёл юнгу в капитаны.
Добавил народ строчки: «У ней такая маленькая грудь, На ней татуированные знаки...», которые во всю мощь своих лёгких хрипел Высоцкий, исполняя «девушку из Нагасаки».
Тут чувствуется блатная традиция.
Если я правильно представляю себе воззрения одесской публики относительно женской привлекательности,
почерпнутые из Бабеля - такое не могло родиться у одесситки.
Традиция дворовой песни видна в добавленной народом детали «у ней следи проказы на руках»,
анти-эротичность которой не перебивает даже продолжение, в той же традиции:
«а губы, губы алые как маки»; а также изменение авторского «пьёт английский эль» на «крепчайший эль».
Слова - "Вера Инбер"
Сборник "Бренные слова".1922 г
Одесская штучка, урождённая Вера Моисеевна Шпенцер; 1890-1972.
Кстати, она была лауреатом Сталинской премии второй степени (1946),а её двоюродным дядей был Лев Троцкий-Бронштейн.
В семье Шпенцеров с 9 до 15 лет жил и воспитывался Лев Троцкий (двоюродный брат отца) в пору своей учёбы
в реальном училище в Одессе в 1889-1895 годах.
Как поэтизирован портрет жидовки Шпенцер, так же и поэтизирован рассказ матросов о борделях Японии.
Царь аллитерации Маяковский отметил Веру знаменитым стишком,
который надо воспринимать на слух, а не печатно.
Ах у Веры, ах у Инбер ,
что за глазки, что за лоб!
Так бы ей и любовался б,
все смотрел бы на нее б!
В ответ на строчки одЭсской поэтессы - "Руби лихую голову!"
Рассказывают, что Вера Инбер однажды показала Светлову новое детское стихотворение.
Михаил Аркадьевич прочитал стишок и строго спросил:
- Вера Михайловна, а вы читаете вслух то, что пишете?
Стихотворение звучало так:
"Ах, у ели, ах, у ели,
Зайцы прыгали и пели.
Ах, у ели, ах, у елки
зайцев съели злые волки"
поет Джемма Халид, дочь русской и бербера, у нее-то опыт свой, а не заемный.
Только вот со стилистикой оригиналов краденых историй он никогда не дружил, потому что стиль принадлежит только владельцам опыта.
О том, как юнгой он четыре дня любил японку "Иван Ефремов" любил рассказывать окружающим,
изображая из себя бывалого морского волка, а также не утерпел и включил этот эпизод в свою фальшивую биографию вместе со словом "плавал".
Только вот слово "плавал" вместо моряцкого "ходил" выдавало жулика с головой.
В Одессе в 1910 стихи Веры Шлецер превратились в блатную песенку, улучшенную моряками и юнгами.
У Инбер «Он юнга, его родина - Марсель», что не очень вяжется с дорогими подарками: «Янтарь, кораллы, алые как кровь, И шелковую юбку цвета хаки», которые «Везет он девушке из Нагасаки». Поэтому народ произвёл юнгу в капитаны.
Добавил народ строчки: «У ней такая маленькая грудь, На ней татуированные знаки...», которые во всю мощь своих лёгких хрипел Высоцкий, исполняя «девушку из Нагасаки».
Тут чувствуется блатная традиция.
Если я правильно представляю себе воззрения одесской публики относительно женской привлекательности,
почерпнутые из Бабеля - такое не могло родиться у одесситки.
Традиция дворовой песни видна в добавленной народом детали «у ней следи проказы на руках»,
анти-эротичность которой не перебивает даже продолжение, в той же традиции:
«а губы, губы алые как маки»; а также изменение авторского «пьёт английский эль» на «крепчайший эль».
Слова - "Вера Инбер"
Сборник "Бренные слова".1922 г
Одесская штучка, урождённая Вера Моисеевна Шпенцер; 1890-1972.
Кстати, она была лауреатом Сталинской премии второй степени (1946),а её двоюродным дядей был Лев Троцкий-Бронштейн.
В семье Шпенцеров с 9 до 15 лет жил и воспитывался Лев Троцкий (двоюродный брат отца) в пору своей учёбы
в реальном училище в Одессе в 1889-1895 годах.
Как поэтизирован портрет жидовки Шпенцер, так же и поэтизирован рассказ матросов о борделях Японии.
Царь аллитерации Маяковский отметил Веру знаменитым стишком,
который надо воспринимать на слух, а не печатно.
Ах у Веры, ах у Инбер ,
что за глазки, что за лоб!
Так бы ей и любовался б,
все смотрел бы на нее б!
В ответ на строчки одЭсской поэтессы - "Руби лихую голову!"
Рассказывают, что Вера Инбер однажды показала Светлову новое детское стихотворение.
Михаил Аркадьевич прочитал стишок и строго спросил:
- Вера Михайловна, а вы читаете вслух то, что пишете?
Стихотворение звучало так:
"Ах, у ели, ах, у ели,
Зайцы прыгали и пели.
Ах, у ели, ах, у елки
зайцев съели злые волки"
поет Джемма Халид, дочь русской и бербера, у нее-то опыт свой, а не заемный.
Click to view