Франциск Скорина, документы(6)
№ 43. СООБЩЕНИЕ ХРОНИСТА В. ГАЕКА О ПОЖАРЕ В ПРАГЕ
2 июня 1541 г. Прага
[...] Вот эти люди из-за огня погибли в пражском кремле: в доме декана в подвале сгорела одна кухарка, старая женщина; в угловом доме напротив Яна Житецкого - ксёндз Микулаш Кульгавый, викарий с ним также сгорел и сын Яна Цукраржа, мальчик двенадцатилетний Лоренц и другой мальчик, немного меньше его; в доме ксёндза Яна103 из Пухова104, проповедника,- кухарка Магдалена, а также мальчик Франтишек, сын бывшего доктора Руса105, и ещё один мальчик. [...]
Перепечатывается из издания: Beckovský J. Poselkynĕ starých pžibĕhův cĕských. Dil 2, sv. 1. Praha, 1879. S. 100. Перевод с чеш.
№ 44. ФРАГМЕНТ ИЗ ИНСТРУКЦИИ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА СВОЕМУ ПОСЛУ АЛЬБЕРТУ КРИЧКЕ ПРИ ПАПЕ ЮЛИИ III О СОЖЖЕНИИ В МОСКВЕ КНИГ «БИБЛИИ», ИЗДАННЫХ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ
1552 г. Вильно
Инструкция, в соответствии с которой королевский посол должен говорить с римским папой.
[...] Это хорошо знали папы Александр четвёртый106 и Лев десятый107, поэтому, когда Василий III108, отец того, кто теперь управляет москвитянами, также как теперь этот109, но ещё с большим упорством и в более зрелом возрасте с умыслом, отправив в Рим пышное посольство, добивался от них короны (и много чего наобещал им, и также благоприятствовали ему король Максимилиан110 и некоторые другие христианские князья), но ничего не получил. Потому что, кроме лживых обещаний, они не обнаружили ни у него, ни у кого другого из москвитян никаких признаков искреннего расположения к католической римской церкви; и даже, когда в правление нашего божьего отца111 какой-то его подданный, руководствуясь набожным желанием и решившись напечатать и издать на русском языке святое писание112, прибыл к москвитянам, эти книги были публично по приказу князя сожжены, потому что были изданы подданным113 римской церкви и в местах, подлежащих её власти. Такова внушенная этому народу неприязнь к латинскому и римскому имени. [...]
Документ перепечатывается из издания: Fiedler J. Ein Versuch der Vereinigung der russischen mit der römischen Kirche im sechzehnten Jahrhunderte//Sitzungsberichte der Keiserlichen Akademie derWissenschaften. Philosophisch - Historische Classe. Wien, 1862. Bd. 40, h. 1. S. 110. Перевод с лат.
№ 45. ДОВЕРИТЕЛЬНАЯ ГРАМОТА КОРОЛЯ ФЕРДИНАНДА I, ВЫДАННАЯ СЫНУ Ф. СКОРИНЫ СИМЕОНУ
29 января 1552 г. Прага
[...] Мы, Фердинанд I и т. д., объявляем этой грамотой всем, что доктор Франтишек Рус Скорина из Полоцка, [.который] некогда [жил,] наш садовник, в этом королевстве Чешском был чужестранцем,- ушёл на вечный покой и оставил после себя сына Симеона Руса и определённое имущество, бумаги, долги и прочее ему принадлежащее. И просил нас вышеупомянутый Симеон [выдать] грамоту и всеобщий указ на случай того, что если бы он нашёл что-нибудь из имущества вышеупомянутого своего отца, то чтобы ему была выдана и оказана помощь. На такую справедливую и покорную просьбу его всем сельским старостам нашим, бурмистрам, членам магистрата в городах и всем другим нашим подданным в королевстве Чешском этой грамотой приказываем, что если бы вышеупомянутый Симеон Рус нашёл что-нибудь из имущества, бумаг, долгов, книг и других вещей, принадлежавших некогда этому же доктору Францу, отцу его, и если бы он с того что-нибудь добивался или в вину ставил, то чтобы ему как наследнику и сыну это выдали и заплатили и действительно, учитывая справедливость его требований, без промедления помогли. А по-другому не делать.
Дана в граде нашем Пражском, в четверг122 после святых Фабиана и Себастьяна, лета от рождения сына божьего тысяча пятьсот пятьдесят второго и царствования нашего в королевстве Римском двадцать второго, а у других - двадцать шестого.
Документ хранится в Гос. архиве в Праге: Hátniústředni archiv, Registra (Kopiaře) sv. 51, f. 276. Копия. Перевод с чеш.
№ 46. ФРАГМЕНТЫ ИЗ ПОЛОЦКОЙ РЕВИЗИИ, В КОТОРЫХ ДАЁТСЯ ОПИСЬ ИМУЩЕСТВА СКОРИН
9 марта 1552 г. Полоцк
[...] Около её три городни114 освейские господина Станислава Шишки. Около их городня Ивана Митрополега из Нещерды и Ивана Никиновича Тройдевича, Васьки Скорины, игумена Пятницкого, Лукиана Головенчинича. [Эта часть текста переведена с польского - Прим. публикаторов.])
[...] На первей посад Великий отца Воскресенского и Офанасовского. [...] Еска Скорына; на яго земли мещан [21], с которых ему позма116 прыходит две копы и семнадцать грошей.
[...] А то суть мещане под тым же прысудом права майдыборского, которые имене свои мають.
[...] Еско Степанович, Марко Михънович мають именье село Тройдевичы, тому Марку и жоне Степанове отчызна, дворец с пашнею. К тому дворцу людей волных дымов117 тры; с тых людей прыходеть им со всякого збожа четьвертая часть. В том же имен[ью] маюць дерево бортное и ловы.
Документ перепечатывается из издания: Чтения в О-ве ист. и древностей рос. 1905. Кн. 2/213. С. 2, 16, 42. Адаптация со старобел.
№ 47. ПЕРВЫЙ СУДЕБНЫЙ ДЕКРЕТ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА ПО ДЕЛУ ГОНКОВИЧА И ТОЛСТИКА ИЗ-ЗА ИМУЩЕСТВА ПОКОЙНОГО Ф. СКОРИНЫ
17 августа 1552 г. Гданьск
[...] Так, как дошли к нам через апелляцию от рады виленской иск и дело между вельможным Мартином Гонковичем120, истцом и апеллирующим, и уважаемым Яном Толстиком, гражданином и лавником виленским, привлечённым или ответчиком из-за определённых вещей или имущества, отписанных в тяжбе или отчуждённых, оставленных после смерти доктором Франциском Скориной и оцененных там же на сто пятьдесят коп в литовской монете, как более полно изложено в актах и документах тяжбы по этому делу, в котором ответчик ранее потребовал отослать его к гайному суду, потому что [именно] там был выдвинут иск из-за этого имущества, и потому упомянутая рада отослала его [к гайному суду]. И сегодняшний срок апелляции, вытекающий из нашего всеобщего заключения, и продлённый обеим сторонам до этого времени. [Обе эти стороны) явились перед нами, представленные уполномоченными, исковая - уважаемым Андреем Капустой118, а ответная - Мартином из Венцлавич119, и обсудили срок [суда]. Мы, пересмотрев через наших комиссаров в нашем судебном гражданском ведомстве акты и документы и хорошо уяснив ход самого этого дела, считаем правильным и законным постановление упомянутой рады, подтверждаем и одобряем [его] этой грамотой и отсылаем стороны к гражданскому гайному суду для дальнейшего разбора этого дела по форме права. Этим нашим [постановлением] и проч.
Документ хранится в Главном архиве древних актов в Варшаве, Литовская метрика, книга 1. В. 31: «Acta seu decreta palatinatus Podlaciae et nonnulla M. D. L. utpote civitatem Vilnensis, Brestensis, Caunensis ac aliarum», f. 259 v. Копия. Перевод с лат.
№ 48. ВТОРОЙ СУДЕБНЫЙ ДЕКРЕТ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА ПО ДЕЛУ ОНКОВИЧА И ТОЛСТИКА ИЗ-ЗА ИМУЩЕСТВА ПОКОЙНОГО Ф. СКОРИНЫ
15 декабря 1552 г. Вильно
[...] Так, как дошли к нам через апелляцию от рады виленский иск и дело между вельможным Мартином Онковичем, придворным нашим, истцом, и уважаемым Яном Толстиком, лавником виленским, ответчиком, [привлечённым] по делу иностранцев для возвращения имущества, которое было оставлено по конфискации, сделанной [уже] покойным Яном Толстиком, отцом самого ответчика. на добро покойного доктора Франциска Скорины, как более полно изложено в актах и документах тяжбы по этому делу, в котором ответчик ранее потребовал отослать его самого к гайному суду, ибо эта конфискация была сделана именно этим судом, а ещё ранее в этом деле отец ответчика выдвинул иск против истца, из-за чего эта рада передала само дело в гайный суд, от которого сам истец апеллировал к нам. И сегодняшний срок апелляции, который вытекает из нашего общего постановления: и продлён обеим сторонам до сих пор. [Обе эти стороны] законным образом явились перед нами, представленные их уполномоченными, исковая - уважаемым Андреем Капустой и ответная - Мартином из Венцлавич и обсудили срок [суда]. Мы, пересмотрев через наших комиссаров в судебном гражданском ведомстве акты и документы и хорошо уяснив ход тяжбы по этому делу, считаем правильным постановление этой рады и одобряем его с той, однако, поправкой, что так как в тяжбе [одна] сторона стремилась к прекращению дела, что изложено в актах лавников, то мы постановляем, чтобы на первом суде, открытом после праздника божьего рождения, сторона ответная была должна прерывающей [стороне] и отсылаем [обе] стороны к тому самому, ранее упомянутому суду и на нём стороны будут иметь прерывающий срок; и чтобы права обеих сторон не были нарушены, но имели надлежащую силу и мощь [...]. Этим нашим [постановлением] и пр.
Документ хранится в Главном архиве древних актов в Варшаве, Литовская метрика, книга 1. В. 31: «Acta seu decreta palatinatus Podlaciae et nonnulla M. D. L. utpote civitatem Vilnensis, Brestensis, Caunensis ac aliarum», f. 345 v. Копия. Перевод с лат.
№ 49. ФРАГМЕНТ ГРАМОТЫ БУРМИСТРОВ И РАДЦЕВ ПОЛОЦКА К БУРМИСТРАМ И РАДЦАМ РИГИ
19 февраля 1553 г. Полоцк
[...] На которую нашу жалобу и на отповеть князя кунтора невгинского123 государь наш, милостивый король Жикгимонт124, лист свои государьский до князя меистера его милости в тых кривдах и отповедях казати писати рачил, с которым листом государя нашего милостивого послали есмо братью свою Еска Скорину а Гаврила Олексеевича, двух рядцеи, до князя меистера его милости, и вашеи милости за то желаем, яко то приятелеи и суседов наших, абы ваша милость нам и тым посланцом нашим помоцни были, иж быхмо до вас до Риги доброволную дорогу мели, а затым мы также хочем напротив вас чинити, в чом можемись придати. Писана в Полоцку лета божьего народженья 1553 мЪсяца февраля 19 дня, индикта 11.
Бурмистры и радцы места Полоцкого.
Документ перепечатывается из издания: Russisch-livländische Urkunden. Gesammelt von K.E.Napiersky. Herausgegeben von der archäographischen Kommission. St. Petersburg, 1868. S. 380-381. Адаптация со старобел.
№ 50. СООБЩЕНИЕ ХРОНИСТА В. БЖЕЗAНА О СИМЕОНЕ РУСЕ
Май 1577 г. Прага
В лето господне 1577. [...] 22 мая князь Иржик Четл125, старший священник края Бехинского и крумлёвский приходский священник принял смерть в Крумлёве. Он пользовался услугами доктора, какого-то поляка Симеона по фамилии Рус из Полоцка. Тот приходский священник похоронен 24 мая. [...]
Документ перепечатывается из издания: Březan V. Žiwot Wiléma z Rosenberka//Stáročeska Bibliotheka. Praha, 1847. Č. 2. S. 227. Перевод с чеш.
№ 51. РЕКОМЕНДАЦИЯ РИМСКОГО КАРДИНАЛА ИОСАФА ПОЛОЦКОМУ АРХИЕПИСКОПУ НА ИОАННА ХРИЗАСТОМА СКОРИНУ
25 апреля 1558 г. Рим
Светлейший и почтеннейший брат Иоанн Хризастом Скорина128 вручит настоящее моё послание твоему Преосвященству. Он в этом городском коллегиуме был обучен хорошим нравам и наукам и возведён в сан священника. Теперь он возвращается в твою диоцезию, чтобы исполнять свой долг на благо её паствы, и на основании этого моего послания он искренне надеется, что будет у тебя пользоваться твоим расположением. Поэтому, учитывая как его способности, так и особенное благочестие, я рекомендую его тебе. Если же так случится, что он осознает, что эта рекомендация имела какое-то значение, то сделаешь ты очень хорошее дело Святой Конгрегации и мне. Тем временем молюсь Всевышнему и Всемилостивому Господу, чтобы он заботился о твоей полной сохранности. [...]
Документ хранится в ГПБ, ф. 73, Бильбасов В.А., Краевский А.А., № 66. Копия. Перевод с лат.
№ 52. ФРАГМЕНТ РАССУЖДЕНИЙ ВАРФОЛОМЕЯ КОПИТАРА О ВСТРЕЧЕ Ф. СКОРИНЫ В ВИТТЕНБЕРГЕ С М. ЛЮТЕРОМ И Ф. МЕЛАНХТОНОМ
1839 г. Словакия
Исторический вопрос о докторе Франциске Скорине из Литвы - медицинского факультета [университета] Праги131, который строил козни против доктора Мартина Лютера.
Всем известно жизнеописание Лютера и то, что он в 1525 г. счастливо избежал козней доктора Франциска поляка133, который после приезда в Виттенберг и внешностью и манерами и разносторонней образованностью настолько завладел доверием Меланхтона, что тот охотно пригласил его к себе. Третьим на ужин приглашается сам Лютер, который не менее брата Меланхтона и настолько был увлечён талантами иностранного доктора, что пригласил его на завтрак и для игры в шахматы. Однако, когда Лютер поужинал и почти в полночь возвратился домой, ему вдруг вспомнилось предостережение друзей, сделанное 4 года назад, чтобы он опасался какого-то доктора Франциска поляка, наихитрейшего проходимца, подначенного епископами за две тысячи золотых сжить его, Лютера, со света. Муж, который не раз уже изведал козни дьявола и поэтому не мог относиться к ним безразлично, до того был взволнован, что утром чуть свет сбежал из Виттенберга в Торгау, оставив распоряжение слуге, чтобы он не только сообщил [доктору] поляку о его [Лютере] неожиданном отъезде, но чтобы запретил ему [доктору] подходить к опочивальне, чтобы случайно он не заколдовал её. Однако слуга, который, безусловно, не был героем..., не осмелился запретить такому деликатному и важному чужеземцу взглянуть на опочивальню великого мужа. Когда об этом узнал в Торгау Лютер, он не только как следует пробрал слугу, но потребовал от магистрата Виттенберга, чтобы этого интригана от дьявола Франциска подвергли истязанию. Но с магистратом случилось то, что с Меланхтоном и слугой Лютера: образованный и деликатный чужеземец был отпущен с простым советом оставить [Виттенберг].
Уже если бы кто-нибудь [внимательно] рассмотрел то, что в 1517-19 г. в богемской Праге доктор медицины университета Франциск Скорина издал со вкусом Библию русскую и вслед за этим в 1525 г. в Вильно другие многочисленные евангельские [ecclesiastica] литовско-русские книги, то не родилось бы у него полностью естественное предположение, что то подозрение относилось к этому доктору Скорине, греко-католику, который переводя с Вульгаты, был противником Лютера, переводившего с оригинала. И по этой самой причине он [Скорина] более всего мог быть неприятен этому реформатору, протестанту [hieromonacho], к тому же женатому. Для превращения этой гипотезы в исторический факт не хватает самого малого: чтобы кто-нибудь обнаружил в архивах Виттенберга остатки [документов] , которые бы точно давали хоть имя Скорины. Однако не является фактом то, что Скорина действительно строил козни против жизни Лютера, а только то, что он подозревался в таком преступлении против друзей Лютера и самого Лютера. Но ни Меланхтон, ни магистрат Виттенберга, действительно, если в этом подозрении есть хоть доля правды, не смогли бы не выполнить высокой воли Лютера. Мы не возражаем, что это немного иначе трактуется Секендорфом, однако мы придерживаемся [предположения] об этом деле новейших исследователей Лютера. Мы не стремимся ни к чему другому, как к тому, чтобы выяснить из архивов наше предположение об этом докторе Франциске, поляке.
Документ перепечатывается из издания: Kopitar B. Hessychii Glosographi discipulus et epiglossistis russus in ipsa Constantinopoli sec. XII-XIII... Vindobonae, 1839. XXIV. P. 33-34. Перевод с лат.
2 июня 1541 г. Прага
[...] Вот эти люди из-за огня погибли в пражском кремле: в доме декана в подвале сгорела одна кухарка, старая женщина; в угловом доме напротив Яна Житецкого - ксёндз Микулаш Кульгавый, викарий с ним также сгорел и сын Яна Цукраржа, мальчик двенадцатилетний Лоренц и другой мальчик, немного меньше его; в доме ксёндза Яна103 из Пухова104, проповедника,- кухарка Магдалена, а также мальчик Франтишек, сын бывшего доктора Руса105, и ещё один мальчик. [...]
Перепечатывается из издания: Beckovský J. Poselkynĕ starých pžibĕhův cĕských. Dil 2, sv. 1. Praha, 1879. S. 100. Перевод с чеш.
№ 44. ФРАГМЕНТ ИЗ ИНСТРУКЦИИ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА СВОЕМУ ПОСЛУ АЛЬБЕРТУ КРИЧКЕ ПРИ ПАПЕ ЮЛИИ III О СОЖЖЕНИИ В МОСКВЕ КНИГ «БИБЛИИ», ИЗДАННЫХ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ
1552 г. Вильно
Инструкция, в соответствии с которой королевский посол должен говорить с римским папой.
[...] Это хорошо знали папы Александр четвёртый106 и Лев десятый107, поэтому, когда Василий III108, отец того, кто теперь управляет москвитянами, также как теперь этот109, но ещё с большим упорством и в более зрелом возрасте с умыслом, отправив в Рим пышное посольство, добивался от них короны (и много чего наобещал им, и также благоприятствовали ему король Максимилиан110 и некоторые другие христианские князья), но ничего не получил. Потому что, кроме лживых обещаний, они не обнаружили ни у него, ни у кого другого из москвитян никаких признаков искреннего расположения к католической римской церкви; и даже, когда в правление нашего божьего отца111 какой-то его подданный, руководствуясь набожным желанием и решившись напечатать и издать на русском языке святое писание112, прибыл к москвитянам, эти книги были публично по приказу князя сожжены, потому что были изданы подданным113 римской церкви и в местах, подлежащих её власти. Такова внушенная этому народу неприязнь к латинскому и римскому имени. [...]
Документ перепечатывается из издания: Fiedler J. Ein Versuch der Vereinigung der russischen mit der römischen Kirche im sechzehnten Jahrhunderte//Sitzungsberichte der Keiserlichen Akademie derWissenschaften. Philosophisch - Historische Classe. Wien, 1862. Bd. 40, h. 1. S. 110. Перевод с лат.
№ 45. ДОВЕРИТЕЛЬНАЯ ГРАМОТА КОРОЛЯ ФЕРДИНАНДА I, ВЫДАННАЯ СЫНУ Ф. СКОРИНЫ СИМЕОНУ
29 января 1552 г. Прага
[...] Мы, Фердинанд I и т. д., объявляем этой грамотой всем, что доктор Франтишек Рус Скорина из Полоцка, [.который] некогда [жил,] наш садовник, в этом королевстве Чешском был чужестранцем,- ушёл на вечный покой и оставил после себя сына Симеона Руса и определённое имущество, бумаги, долги и прочее ему принадлежащее. И просил нас вышеупомянутый Симеон [выдать] грамоту и всеобщий указ на случай того, что если бы он нашёл что-нибудь из имущества вышеупомянутого своего отца, то чтобы ему была выдана и оказана помощь. На такую справедливую и покорную просьбу его всем сельским старостам нашим, бурмистрам, членам магистрата в городах и всем другим нашим подданным в королевстве Чешском этой грамотой приказываем, что если бы вышеупомянутый Симеон Рус нашёл что-нибудь из имущества, бумаг, долгов, книг и других вещей, принадлежавших некогда этому же доктору Францу, отцу его, и если бы он с того что-нибудь добивался или в вину ставил, то чтобы ему как наследнику и сыну это выдали и заплатили и действительно, учитывая справедливость его требований, без промедления помогли. А по-другому не делать.
Дана в граде нашем Пражском, в четверг122 после святых Фабиана и Себастьяна, лета от рождения сына божьего тысяча пятьсот пятьдесят второго и царствования нашего в королевстве Римском двадцать второго, а у других - двадцать шестого.
Документ хранится в Гос. архиве в Праге: Hátniústředni archiv, Registra (Kopiaře) sv. 51, f. 276. Копия. Перевод с чеш.
№ 46. ФРАГМЕНТЫ ИЗ ПОЛОЦКОЙ РЕВИЗИИ, В КОТОРЫХ ДАЁТСЯ ОПИСЬ ИМУЩЕСТВА СКОРИН
9 марта 1552 г. Полоцк
[...] Около её три городни114 освейские господина Станислава Шишки. Около их городня Ивана Митрополега из Нещерды и Ивана Никиновича Тройдевича, Васьки Скорины, игумена Пятницкого, Лукиана Головенчинича. [Эта часть текста переведена с польского - Прим. публикаторов.])
[...] На первей посад Великий отца Воскресенского и Офанасовского. [...] Еска Скорына; на яго земли мещан [21], с которых ему позма116 прыходит две копы и семнадцать грошей.
[...] А то суть мещане под тым же прысудом права майдыборского, которые имене свои мають.
[...] Еско Степанович, Марко Михънович мають именье село Тройдевичы, тому Марку и жоне Степанове отчызна, дворец с пашнею. К тому дворцу людей волных дымов117 тры; с тых людей прыходеть им со всякого збожа четьвертая часть. В том же имен[ью] маюць дерево бортное и ловы.
Документ перепечатывается из издания: Чтения в О-ве ист. и древностей рос. 1905. Кн. 2/213. С. 2, 16, 42. Адаптация со старобел.
№ 47. ПЕРВЫЙ СУДЕБНЫЙ ДЕКРЕТ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА ПО ДЕЛУ ГОНКОВИЧА И ТОЛСТИКА ИЗ-ЗА ИМУЩЕСТВА ПОКОЙНОГО Ф. СКОРИНЫ
17 августа 1552 г. Гданьск
[...] Так, как дошли к нам через апелляцию от рады виленской иск и дело между вельможным Мартином Гонковичем120, истцом и апеллирующим, и уважаемым Яном Толстиком, гражданином и лавником виленским, привлечённым или ответчиком из-за определённых вещей или имущества, отписанных в тяжбе или отчуждённых, оставленных после смерти доктором Франциском Скориной и оцененных там же на сто пятьдесят коп в литовской монете, как более полно изложено в актах и документах тяжбы по этому делу, в котором ответчик ранее потребовал отослать его к гайному суду, потому что [именно] там был выдвинут иск из-за этого имущества, и потому упомянутая рада отослала его [к гайному суду]. И сегодняшний срок апелляции, вытекающий из нашего всеобщего заключения, и продлённый обеим сторонам до этого времени. [Обе эти стороны) явились перед нами, представленные уполномоченными, исковая - уважаемым Андреем Капустой118, а ответная - Мартином из Венцлавич119, и обсудили срок [суда]. Мы, пересмотрев через наших комиссаров в нашем судебном гражданском ведомстве акты и документы и хорошо уяснив ход самого этого дела, считаем правильным и законным постановление упомянутой рады, подтверждаем и одобряем [его] этой грамотой и отсылаем стороны к гражданскому гайному суду для дальнейшего разбора этого дела по форме права. Этим нашим [постановлением] и проч.
Документ хранится в Главном архиве древних актов в Варшаве, Литовская метрика, книга 1. В. 31: «Acta seu decreta palatinatus Podlaciae et nonnulla M. D. L. utpote civitatem Vilnensis, Brestensis, Caunensis ac aliarum», f. 259 v. Копия. Перевод с лат.
№ 48. ВТОРОЙ СУДЕБНЫЙ ДЕКРЕТ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА ПО ДЕЛУ ОНКОВИЧА И ТОЛСТИКА ИЗ-ЗА ИМУЩЕСТВА ПОКОЙНОГО Ф. СКОРИНЫ
15 декабря 1552 г. Вильно
[...] Так, как дошли к нам через апелляцию от рады виленский иск и дело между вельможным Мартином Онковичем, придворным нашим, истцом, и уважаемым Яном Толстиком, лавником виленским, ответчиком, [привлечённым] по делу иностранцев для возвращения имущества, которое было оставлено по конфискации, сделанной [уже] покойным Яном Толстиком, отцом самого ответчика. на добро покойного доктора Франциска Скорины, как более полно изложено в актах и документах тяжбы по этому делу, в котором ответчик ранее потребовал отослать его самого к гайному суду, ибо эта конфискация была сделана именно этим судом, а ещё ранее в этом деле отец ответчика выдвинул иск против истца, из-за чего эта рада передала само дело в гайный суд, от которого сам истец апеллировал к нам. И сегодняшний срок апелляции, который вытекает из нашего общего постановления: и продлён обеим сторонам до сих пор. [Обе эти стороны] законным образом явились перед нами, представленные их уполномоченными, исковая - уважаемым Андреем Капустой и ответная - Мартином из Венцлавич и обсудили срок [суда]. Мы, пересмотрев через наших комиссаров в судебном гражданском ведомстве акты и документы и хорошо уяснив ход тяжбы по этому делу, считаем правильным постановление этой рады и одобряем его с той, однако, поправкой, что так как в тяжбе [одна] сторона стремилась к прекращению дела, что изложено в актах лавников, то мы постановляем, чтобы на первом суде, открытом после праздника божьего рождения, сторона ответная была должна прерывающей [стороне] и отсылаем [обе] стороны к тому самому, ранее упомянутому суду и на нём стороны будут иметь прерывающий срок; и чтобы права обеих сторон не были нарушены, но имели надлежащую силу и мощь [...]. Этим нашим [постановлением] и пр.
Документ хранится в Главном архиве древних актов в Варшаве, Литовская метрика, книга 1. В. 31: «Acta seu decreta palatinatus Podlaciae et nonnulla M. D. L. utpote civitatem Vilnensis, Brestensis, Caunensis ac aliarum», f. 345 v. Копия. Перевод с лат.
№ 49. ФРАГМЕНТ ГРАМОТЫ БУРМИСТРОВ И РАДЦЕВ ПОЛОЦКА К БУРМИСТРАМ И РАДЦАМ РИГИ
19 февраля 1553 г. Полоцк
[...] На которую нашу жалобу и на отповеть князя кунтора невгинского123 государь наш, милостивый король Жикгимонт124, лист свои государьский до князя меистера его милости в тых кривдах и отповедях казати писати рачил, с которым листом государя нашего милостивого послали есмо братью свою Еска Скорину а Гаврила Олексеевича, двух рядцеи, до князя меистера его милости, и вашеи милости за то желаем, яко то приятелеи и суседов наших, абы ваша милость нам и тым посланцом нашим помоцни были, иж быхмо до вас до Риги доброволную дорогу мели, а затым мы также хочем напротив вас чинити, в чом можемись придати. Писана в Полоцку лета божьего народженья 1553 мЪсяца февраля 19 дня, индикта 11.
Бурмистры и радцы места Полоцкого.
Документ перепечатывается из издания: Russisch-livländische Urkunden. Gesammelt von K.E.Napiersky. Herausgegeben von der archäographischen Kommission. St. Petersburg, 1868. S. 380-381. Адаптация со старобел.
№ 50. СООБЩЕНИЕ ХРОНИСТА В. БЖЕЗAНА О СИМЕОНЕ РУСЕ
Май 1577 г. Прага
В лето господне 1577. [...] 22 мая князь Иржик Четл125, старший священник края Бехинского и крумлёвский приходский священник принял смерть в Крумлёве. Он пользовался услугами доктора, какого-то поляка Симеона по фамилии Рус из Полоцка. Тот приходский священник похоронен 24 мая. [...]
Документ перепечатывается из издания: Březan V. Žiwot Wiléma z Rosenberka//Stáročeska Bibliotheka. Praha, 1847. Č. 2. S. 227. Перевод с чеш.
№ 51. РЕКОМЕНДАЦИЯ РИМСКОГО КАРДИНАЛА ИОСАФА ПОЛОЦКОМУ АРХИЕПИСКОПУ НА ИОАННА ХРИЗАСТОМА СКОРИНУ
25 апреля 1558 г. Рим
Светлейший и почтеннейший брат Иоанн Хризастом Скорина128 вручит настоящее моё послание твоему Преосвященству. Он в этом городском коллегиуме был обучен хорошим нравам и наукам и возведён в сан священника. Теперь он возвращается в твою диоцезию, чтобы исполнять свой долг на благо её паствы, и на основании этого моего послания он искренне надеется, что будет у тебя пользоваться твоим расположением. Поэтому, учитывая как его способности, так и особенное благочестие, я рекомендую его тебе. Если же так случится, что он осознает, что эта рекомендация имела какое-то значение, то сделаешь ты очень хорошее дело Святой Конгрегации и мне. Тем временем молюсь Всевышнему и Всемилостивому Господу, чтобы он заботился о твоей полной сохранности. [...]
Документ хранится в ГПБ, ф. 73, Бильбасов В.А., Краевский А.А., № 66. Копия. Перевод с лат.
№ 52. ФРАГМЕНТ РАССУЖДЕНИЙ ВАРФОЛОМЕЯ КОПИТАРА О ВСТРЕЧЕ Ф. СКОРИНЫ В ВИТТЕНБЕРГЕ С М. ЛЮТЕРОМ И Ф. МЕЛАНХТОНОМ
1839 г. Словакия
Исторический вопрос о докторе Франциске Скорине из Литвы - медицинского факультета [университета] Праги131, который строил козни против доктора Мартина Лютера.
Всем известно жизнеописание Лютера и то, что он в 1525 г. счастливо избежал козней доктора Франциска поляка133, который после приезда в Виттенберг и внешностью и манерами и разносторонней образованностью настолько завладел доверием Меланхтона, что тот охотно пригласил его к себе. Третьим на ужин приглашается сам Лютер, который не менее брата Меланхтона и настолько был увлечён талантами иностранного доктора, что пригласил его на завтрак и для игры в шахматы. Однако, когда Лютер поужинал и почти в полночь возвратился домой, ему вдруг вспомнилось предостережение друзей, сделанное 4 года назад, чтобы он опасался какого-то доктора Франциска поляка, наихитрейшего проходимца, подначенного епископами за две тысячи золотых сжить его, Лютера, со света. Муж, который не раз уже изведал козни дьявола и поэтому не мог относиться к ним безразлично, до того был взволнован, что утром чуть свет сбежал из Виттенберга в Торгау, оставив распоряжение слуге, чтобы он не только сообщил [доктору] поляку о его [Лютере] неожиданном отъезде, но чтобы запретил ему [доктору] подходить к опочивальне, чтобы случайно он не заколдовал её. Однако слуга, который, безусловно, не был героем..., не осмелился запретить такому деликатному и важному чужеземцу взглянуть на опочивальню великого мужа. Когда об этом узнал в Торгау Лютер, он не только как следует пробрал слугу, но потребовал от магистрата Виттенберга, чтобы этого интригана от дьявола Франциска подвергли истязанию. Но с магистратом случилось то, что с Меланхтоном и слугой Лютера: образованный и деликатный чужеземец был отпущен с простым советом оставить [Виттенберг].
Уже если бы кто-нибудь [внимательно] рассмотрел то, что в 1517-19 г. в богемской Праге доктор медицины университета Франциск Скорина издал со вкусом Библию русскую и вслед за этим в 1525 г. в Вильно другие многочисленные евангельские [ecclesiastica] литовско-русские книги, то не родилось бы у него полностью естественное предположение, что то подозрение относилось к этому доктору Скорине, греко-католику, который переводя с Вульгаты, был противником Лютера, переводившего с оригинала. И по этой самой причине он [Скорина] более всего мог быть неприятен этому реформатору, протестанту [hieromonacho], к тому же женатому. Для превращения этой гипотезы в исторический факт не хватает самого малого: чтобы кто-нибудь обнаружил в архивах Виттенберга остатки [документов] , которые бы точно давали хоть имя Скорины. Однако не является фактом то, что Скорина действительно строил козни против жизни Лютера, а только то, что он подозревался в таком преступлении против друзей Лютера и самого Лютера. Но ни Меланхтон, ни магистрат Виттенберга, действительно, если в этом подозрении есть хоть доля правды, не смогли бы не выполнить высокой воли Лютера. Мы не возражаем, что это немного иначе трактуется Секендорфом, однако мы придерживаемся [предположения] об этом деле новейших исследователей Лютера. Мы не стремимся ни к чему другому, как к тому, чтобы выяснить из архивов наше предположение об этом докторе Франциске, поляке.
Документ перепечатывается из издания: Kopitar B. Hessychii Glosographi discipulus et epiglossistis russus in ipsa Constantinopoli sec. XII-XIII... Vindobonae, 1839. XXIV. P. 33-34. Перевод с лат.