Франциск Скорина, документы(3)
№ 12. ПЕРВАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
Июль 1529 г. Познань
Клаус Габерланд через своего поверенного Варф[оломея] Г[линфицкого] определил первый срок суда на выездном заседании по делу [...] товаров или имущества [в таре] под домом Якоба Корба, [которые принадлежали] Ивану Скорине, виленскому гражданину, [на принадлежащих] ему [Габерланду] приблизительно 500 флоренов58 долга. Деялось в субботу, в день святого Алексея59 1529 [года].
Второй срок по делу о том же имуществе в пятницу после праздника святой Марии Магдалены60 1529 [года].
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1516 - 33, f. 54 v. Перевод с лат.
№ 13. ВТОРАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
Июль 1529 г. Познань
Яцко Фолькович определил первый срок суда по делу об имуществе, конфискованном в подвале под домом Якоба Корба, которое ранее принадлежало Ивану Скорине, на сумму двести флоренов. Деялось в понедельник после Petri ad uincula61.
Хранится там же, где документ № 12, Перевод с лат.
№ 14. ТРЕТЬЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
2 августа 1529 г. Познань
Доктор Франциск [Скорина] из Вильни определил первый срок суда по делу об имуществе, конфискованном в подвале под домом Якоба Корба, на сумму в 400 флоренов [...]. В день, как выше.
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1516 - 33, f. 55. Перевод с лат.
№ 15. ЧЕТВЕРТАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
2 августа 1529 г. Познань
Корбова [жена Корба] определила первый срок суда по делу об имуществе или [товарах], которые некогда принадлежали Ивану Скорине, на [принадлежащих ей] 30 флоренов долга. В день, как выше.
Хранится там же, где документ № 14. Перевод с лат.
№ 16. ПЯТАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
1529 г. Познань
Яцко Фолькович, а также доктор Франциск [Скорина] из Вильни, каждый из них определил другой срок суда по делу о конфискованном в подвале под домом Якоба Корба имуществе, которое некогда принадлежало Ивану Скорине. Также Корбова [определила] другой срок по делу о том же имуществе.
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1516 - 33, f. 58. Перевод с лат.
№ 17. АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О РАЗДЕЛЕ ИМУЩЕСТВА ИВАНА СКОРИНЫ
23 октября 1529 г. Познань
Деялось во вторник перед праздником святых апостолов Симона и Иуды62 в год 1529.
Явившись лично перед необходимым гайным судом, славный Роман Иванович Скоринин63, гражданин из Вильно, заявил: что поскольку по требованию уважаемых Клауса Габерланда, гражданина, купца и радцы познанского, Маргариты, совладетельницы выдающегося мужа Франциска, называемого доктор Скоринин, и Ешки Стефановича из того же Вильно - претендентов на имущество и товары покойного Ивана Скоринина, своего законного отца, оставленные после его смерти здесь, в Познани, в подвале под домом или каменицею Якоба Корба, он был и есть вызван в суд как наследник имущества своего отца по письменному вызову, выданному под надписью и печатью рады города Познани, с третьего срока суда, утвержденного в судебном порядке, на четвёртый срок для своего поручительства за конфискованные имущество и товары своего отца или иначе для того, чтобы видеть и слышать по [своему] гражданскому долгу, как распределяются имущество и товары и как от суда назначаются оценщики и проч.
И опасаясь, что из-за самой конфискации и проведения в будущем суда, то ли от расходов и затрат тяжбы, то ли от её окончания, а также из-за повреждения от времени такого рода товаров, которые не прочные, ему может быть причинён вред и убыток и чтобы что-нибудь в упомянутых товарах из-за его неявки в суд ко времени проведения суда не понесло урона, он потребовал с надлежащей для поручительства за такого рода имущество своего отца настойчивостью, чтобы в присутствии упомянутых претендентов для точной и согласно их договорённости оценки названных товаров такого рода ему и самим претендентам были назначены и даны оценщики - люди добросовестные и опытные в торговом деле, а именно: уважаемые Себастьян Шлюссельфельдер и Николай Селенский, граждане и купцы познанские, а также от суда - два лавника с писарем.
Господа же, заседающие в судебном порядке, внимательно выслушав, что это справедливое дело зависит от хода суда, по согласию упомянутых сторон, по суду и праву назначили и дали для оценки упомянутого имущества названных Себастьяна и Николая, купцов, и вместе с ними двух лавников: Альберта Йозефа и Леонарда Будника с писарем.
Оценщики, которые наконец пришли через некоторое, время, упомянутые Себастьян Шлюссельфельдер и Николай Селенский, назначенные и данные по согласию самих сторон, в присутствии этих сторон и перед судом заявили: что точно, в соответствии с их договорённостью и при согласии сторон, в присутствии лавников и писаря после предварительного внимательного обдумывания и [последующего] обсуждения они оценили товары в самом [хранилище] или подвале под [домом] Якоба Корба, оставленные [там] на сохранение и конфискованные ранее отмеченным образом, а именно: кожи большие,[так] называемые юфтевые, которые были в количестве двести пятьдесят восемь, по одному флорену каждая в отдельности или по тридцать грошей польских. Также другие кожи, меньшие, [так] называемые чимшeвые, которые были в количестве пятьсот, каждая сотня по десять флоренов [посчитанных] по тридцать грошей польских. Также десять кож, [так] называемых рысьих, по три с половиною флорена [или] по тридцать грошей польских. Также кожи обычные, которых было сорок шесть тысяч семьсот, каждая тысяча по двадцать флоренов [или] по тридцать грошей польских. Там же прежде всего упомянутый Клаус Габерланд как первый претендент получил от упомянутого Романа в соответствии со своей претензией и распиской, написанной на простом русском языке68, которую тот же Роман признал действительной по содержанию, на [сумму] пятьсот минус четыре флорена, посчитанных по тридцать грошей польских; все кожи большие, [так] называемые юфтевые,- двести пятьдесят восемь и все кожи меньшие, (так] называемые чимшевые,-пятьсот; также десять кож, [так] называемых рысьих; также обычных кож - семь с половиною тысяч и сто пятьдесят.
Также выдающийся муж Франциск Скоринин, доктор из Вильно, как главный опекун уважаемой Маргариты, своей совладетельницы, и в силу действительного указа и полномочия, представленного в [этих бумагах] под надписью и печатью города Вильно и действительно полученного от этого же [города] по форме гражданского права на двести четыре копы долга, [невыплаченного] упомянутой Маргарите, своей законной совладетельнице; согласно [обязательству], написанному на русском языке, которое Роман получил от Ивана, покойного отца своего, который был должен, и в соответствии с конфискацией и распределением хода суда - в литовской монете, что после [пересчёта] на польские с добавлением девяти грошей к каждой копе составляет двести тридцать четыре копы тридцать четыре гроша; взыскал и получил сполна от того же Романа на всю эту сумму грошей двадцать три с половиною тысячи кож обычных, каждая тысяча по двадцать флоренов в польской монете, посчитанных по тридцать грошей.
Также тот же выдающийся муж Франциск Скорина, доктор из Вильно, от того же Романа на двадцать венгерских флоренов, посчитанных по сорок четыре гроша на основании сделанных в тяжбе расходов, и на одиннадцать коп за какой-то отрез ливонской ткани, не отданный покойным Иваном, его отцом, [за] который Роман также согласился [уплатить] в польской монете, получил две тысячи пятьсот кож обычных, каждая тысяча по двадцать ранее упомянутых флоренов.
Также уважаемый Ешка Стефанович из Вильно в соответствии со своей претензией на сто коп грошей в литовской монете за жалованье по службе, задержанное ему покойным Иваном Скорининым за десять лет, за каждый год по десять коп, которые упомянутый Роман как законный наследник признал, получил от того же Романа, законного наследника, после [пересчёта], сделанного на польскую монету с добавлением девяти грошей к каждой копе, одиннадцать тысяч пятьсот кож обычных, ранее упомянутых, каждая тысяча по двадцать флоренов польских, посчитанных, как раньше.
Также уважаемая Барбара Корбова на основании оценки неотданного [долга] - пятнадцати флоренов и прочих пятнадцати, на основании заёма, как она заявила, и посчитанных по тридцать грошей, получила от того же Романа остаток кож, а именно тысячу пятьсот.
Там же, явившись лично, выдающийся муж Валентин со Старогарды, доктор и гражданин познанский, с действительным указом и как уполномоченный уважаемого Клауса Габерланда, гражданина и радцы познанского, на прекращение и ликвидацию [иска] по поручению от его имени, которое [полномочие] он предъявил в присутствии [и] под надписью и печатью рады города Познани, признал и согласился, что Клаусу Габерланду действительно и сполна уплачено в упомянутых товарах, согласно обследованию двух оценщиков, назначенных и данных по праву и согласию сторон, пятьсот минус четыре флоренов польских, посчитанных по тридцать грошей, от уважаемого Романа, гражданина виленского, в соответствии с обязательством, сделанным ему, Клаусу, покойным Иваном, отцом самого [Романа], и конфискацией и постановлением суда. От этих пятисот флоренов сам доктор Валентин в силу того же указа и полномочия этого же Романа освободил, а сама обязательство и постановление суда в силу этих [документов] уничтожил и ликвидировал и этого же [Романа] отпустил свободным от этих долгов навсегда и навечно.
Там же, явившись лично, выдающийся муж доктор Франциск Скоринин из Вильно, представляя письменно в присутствии [рады] указ и полномочие уважаемой Маргариты, своей законной совладетельницы, на прекращение денежного [иска] и по [её] поручению на ликвидацию [его], с подписью и печатью города Вильно, и как её главный опекун признал и согласился, что Маргарите, в её руки полностью и сполна уплачено в упомянутых товарах в соответствии с обследованием двух упомянутых оценщиков на сумму двести четыре копы литовских грошей, посчитанных по шестьдесят грошей, от уважаемого Романа Скоринина из Вильно [согласно обязательству], написанному на русском языке и сделанному покойным Иваном Скорининым, отцом этого же Романа при жизни, и [согласно] с конфискацией и проведением суда. От этих двухсот четырёх коп упомянутых грошей сам доктор Франциск в силу указа и как уполномоченный и главный опекун своей совладетельницы этого Романа освободил, а само обязательство и [постановление] суда в силу этих [документов] уничтожил и ликвидировал и освободил этого же [Романа] от ранее названных [долгов] навсегда и навечно.
Там же, явившись лично, выдающийся муж Франциск Скоринин, доктор из Вильно, свободно и ясно признал, что ему уплачено уважаемым Романом Скорининым, виленским гражданином, согласно обследованию двух упомянутых оценщиков, двадцать венгерских флоренов на основании расходов, сделанных в тяжбе, и одиннадцать коп за [отрез ливонской ткани], который был должен ему и задержал покойный Иван Скоринин, отец самого Романа. От этих [долгов] этого же [Романа] он освободил и этими [документами] освобождает и отпускает свободным навсегда и навечно.
Там же, явившись лично, уважаемый Ешка Стефанович из Вильно, слуга умершего Ивана Скоринина из того же Вильно, по своей воле и свободно признал и согласился, что ему уплачено в соответствии с обследованием двух упомянутых оценщиков уважаемым Романом Скорининым, гражданином виленским, сто коп литовских грошей, согласно с конфискацией и постановлением суда, сделанным им на основании жалованья за службу по десять коп за каждый год, задержанного ему покойным Иваном Скорининым, отцом самого Романа. От этих ста коп этого же Романа как наследника после смерти его отца он освобождает и отпускает свободным навсегда и навечно.
Там же, явившись лично, уважаемая Барбара Корбова, совладетельница уважаемого Якоба Корба, гражданина познанского, свободно и ясно заявила и согласилась, что ей уплачено, в соответствии с обследованием двух упомянутых оценщиков, уважаемым Романом из Вильно пятнадцать флоренов на основании оценки [удержания имущества] из подвала и прочих пятнадцать флоренов, посчитанных по тридцать грошей на основании заёма на определённого возчика для перевозки, который был взят покойный Иваном Скорининым, отцом этого же Романа, [и не отдан] упомянутому Якобу, её мужу, при жизни. От этих [долгов] того же [Романа] она освобождает и отпускает свободным как наследника навсегда и навечно.
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1521 - 33, 93-96. Перевод с лат.
№ 18. ПЕРВАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О ВЫБОРЕ РОМАНОМ СКОРИНОЙ УПОЛНОМОЧЕННОГО
23 октября 1529 г. Познань
Там же, явившись лично перед необходимым гайным судом, Роман, законный сын покойного Ивана Скорины, гражданина виленского, юноша в надлежащем возрасте, установил и официально объявил своим действительным, законным и бесспорным опекуном и уполномоченным вельможного и уважаемого Николая Лямского во всех и отдельных делах и предприятиях, которые он имеет или будет иметь в будущем. И пусть ведёт [их] перед любым судьей и судом от его имени и с полным правом против всяких лиц. Деялось в день, как выше.
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1521 - 33, f. 96. Перевод с лат.
№ 19. ВТОРАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О ВЫБОРЕ РОМАНОМ СКОРИНОЙ УПОЛНОМОЧЕННОГО
25 октября 1529 г. Познань
Деялось в понедельник, в день святых Криспина и Криспиниана70, 1529 [года]. Там же Роман, сын покойного Ивана Скорины, виленский гражданин, юноша по возрасту, законно установил и официально объявил своим поверенным во всех своих [судебных] делах, какие он имеет или будет иметь, вельможного Николая Лямского. В день, как выше.
Хранится там же, где документ № 18. Перевод с лат.
№ 20. ПИСЬМО ПРУССКОГО ГЕРЦОГА АЛЬБРЕХТА К ВИЛЕНСКОМУ ВОЕВОДЕ ГАШТОЛЬДУ В ЗАЩИТУ Ф. СКОРИНЫ
16 мая 1530 г. Кёнигсберг
Господину Гаштольду71, 16 мая
Поклон [шлём] и всяческое благоволение с искренней готовностью нашей к оказанию разного рода милостей. Знаменитый и благородный, самый дорогой из выдающихся друзей.
Не так давно прибыл под нашу власть выдающийся и многоопытный муж Франциск Скорина из Полоцка, доктор изящных искусств и медицины, даровитый преподаватель, подданный Вашей высочайшей милости и славнейшего города Вильно гражданин. Обратив внимание как на его настоящий и удивительный талант, так и высочайшее искусство, которое он демонстрирует с удивительным блеском и опытностью, которую приобрел, по-видимому, не иначе как только благодаря многолетним трудам своим и путешествиям с целью познания множества знаний, мы милостиво вписали его в число и круг наших подданных и верных мужей и относим его к ряду тех, кому всегда благоволим.
А поскольку, мы поняли, неотложные обстоятельства, [касающиеся] его личных дел и имущества, оставленного в городе Вильно вместе с женой и детьми, вынудили его отправиться отсюда туда, он убедительно просил нас дать ему рекомендательное письмо к Вашей Светлости.
Настоятельно просим Ваше Величество, если это поможет его справедливому делу, этим нашим открытым, письмом желаемый [им документ], а также посреднические письма Вашего Величества представить в Виленский сенат, которых он прежде всего добивается. И, наконец, он покорно просит о помощи, совете и содействии в его делах, несправедливо запутанных. Просим, чтобы вышеупомянутый доктор Франциск, наш подданный и слуга, не был покинут на произвол судьбы, но, согласно нашему пожеланию и ради необходимости и нашей тесной дружбы пусть Ваше Славное Величество будет милостивым к нему, посоветует и поможет в его деле с беспристрастием и справедливостью, как человеку достойному, рекомендованному. За это мы Вам как самому дорогому другу и всем Вашим со всяческим старанием и усердием окажем услугу.
В подтверждение чего на обороте [письма] приложена печать.
Дано в Кенигсберге 16 мая [15]30 [года].
Документ хранится в Зап. Берлине в Тайном гос. архиве: GSTAPK, XX. НАSТА Königsberg, Ostpreußische Foliant 48, s. 528-529. Копия. Перевод с лат.
Июль 1529 г. Познань
Клаус Габерланд через своего поверенного Варф[оломея] Г[линфицкого] определил первый срок суда на выездном заседании по делу [...] товаров или имущества [в таре] под домом Якоба Корба, [которые принадлежали] Ивану Скорине, виленскому гражданину, [на принадлежащих] ему [Габерланду] приблизительно 500 флоренов58 долга. Деялось в субботу, в день святого Алексея59 1529 [года].
Второй срок по делу о том же имуществе в пятницу после праздника святой Марии Магдалены60 1529 [года].
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1516 - 33, f. 54 v. Перевод с лат.
№ 13. ВТОРАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
Июль 1529 г. Познань
Яцко Фолькович определил первый срок суда по делу об имуществе, конфискованном в подвале под домом Якоба Корба, которое ранее принадлежало Ивану Скорине, на сумму двести флоренов. Деялось в понедельник после Petri ad uincula61.
Хранится там же, где документ № 12, Перевод с лат.
№ 14. ТРЕТЬЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
2 августа 1529 г. Познань
Доктор Франциск [Скорина] из Вильни определил первый срок суда по делу об имуществе, конфискованном в подвале под домом Якоба Корба, на сумму в 400 флоренов [...]. В день, как выше.
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1516 - 33, f. 55. Перевод с лат.
№ 15. ЧЕТВЕРТАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
2 августа 1529 г. Познань
Корбова [жена Корба] определила первый срок суда по делу об имуществе или [товарах], которые некогда принадлежали Ивану Скорине, на [принадлежащих ей] 30 флоренов долга. В день, как выше.
Хранится там же, где документ № 14. Перевод с лат.
№ 16. ПЯТАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ КРЕДИТОРОВ ИВАНА СКОРИНЫ
1529 г. Познань
Яцко Фолькович, а также доктор Франциск [Скорина] из Вильни, каждый из них определил другой срок суда по делу о конфискованном в подвале под домом Якоба Корба имуществе, которое некогда принадлежало Ивану Скорине. Также Корбова [определила] другой срок по делу о том же имуществе.
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1516 - 33, f. 58. Перевод с лат.
№ 17. АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О РАЗДЕЛЕ ИМУЩЕСТВА ИВАНА СКОРИНЫ
23 октября 1529 г. Познань
Деялось во вторник перед праздником святых апостолов Симона и Иуды62 в год 1529.
Явившись лично перед необходимым гайным судом, славный Роман Иванович Скоринин63, гражданин из Вильно, заявил: что поскольку по требованию уважаемых Клауса Габерланда, гражданина, купца и радцы познанского, Маргариты, совладетельницы выдающегося мужа Франциска, называемого доктор Скоринин, и Ешки Стефановича из того же Вильно - претендентов на имущество и товары покойного Ивана Скоринина, своего законного отца, оставленные после его смерти здесь, в Познани, в подвале под домом или каменицею Якоба Корба, он был и есть вызван в суд как наследник имущества своего отца по письменному вызову, выданному под надписью и печатью рады города Познани, с третьего срока суда, утвержденного в судебном порядке, на четвёртый срок для своего поручительства за конфискованные имущество и товары своего отца или иначе для того, чтобы видеть и слышать по [своему] гражданскому долгу, как распределяются имущество и товары и как от суда назначаются оценщики и проч.
И опасаясь, что из-за самой конфискации и проведения в будущем суда, то ли от расходов и затрат тяжбы, то ли от её окончания, а также из-за повреждения от времени такого рода товаров, которые не прочные, ему может быть причинён вред и убыток и чтобы что-нибудь в упомянутых товарах из-за его неявки в суд ко времени проведения суда не понесло урона, он потребовал с надлежащей для поручительства за такого рода имущество своего отца настойчивостью, чтобы в присутствии упомянутых претендентов для точной и согласно их договорённости оценки названных товаров такого рода ему и самим претендентам были назначены и даны оценщики - люди добросовестные и опытные в торговом деле, а именно: уважаемые Себастьян Шлюссельфельдер и Николай Селенский, граждане и купцы познанские, а также от суда - два лавника с писарем.
Господа же, заседающие в судебном порядке, внимательно выслушав, что это справедливое дело зависит от хода суда, по согласию упомянутых сторон, по суду и праву назначили и дали для оценки упомянутого имущества названных Себастьяна и Николая, купцов, и вместе с ними двух лавников: Альберта Йозефа и Леонарда Будника с писарем.
Оценщики, которые наконец пришли через некоторое, время, упомянутые Себастьян Шлюссельфельдер и Николай Селенский, назначенные и данные по согласию самих сторон, в присутствии этих сторон и перед судом заявили: что точно, в соответствии с их договорённостью и при согласии сторон, в присутствии лавников и писаря после предварительного внимательного обдумывания и [последующего] обсуждения они оценили товары в самом [хранилище] или подвале под [домом] Якоба Корба, оставленные [там] на сохранение и конфискованные ранее отмеченным образом, а именно: кожи большие,[так] называемые юфтевые, которые были в количестве двести пятьдесят восемь, по одному флорену каждая в отдельности или по тридцать грошей польских. Также другие кожи, меньшие, [так] называемые чимшeвые, которые были в количестве пятьсот, каждая сотня по десять флоренов [посчитанных] по тридцать грошей польских. Также десять кож, [так] называемых рысьих, по три с половиною флорена [или] по тридцать грошей польских. Также кожи обычные, которых было сорок шесть тысяч семьсот, каждая тысяча по двадцать флоренов [или] по тридцать грошей польских. Там же прежде всего упомянутый Клаус Габерланд как первый претендент получил от упомянутого Романа в соответствии со своей претензией и распиской, написанной на простом русском языке68, которую тот же Роман признал действительной по содержанию, на [сумму] пятьсот минус четыре флорена, посчитанных по тридцать грошей польских; все кожи большие, [так] называемые юфтевые,- двести пятьдесят восемь и все кожи меньшие, (так] называемые чимшевые,-пятьсот; также десять кож, [так] называемых рысьих; также обычных кож - семь с половиною тысяч и сто пятьдесят.
Также выдающийся муж Франциск Скоринин, доктор из Вильно, как главный опекун уважаемой Маргариты, своей совладетельницы, и в силу действительного указа и полномочия, представленного в [этих бумагах] под надписью и печатью города Вильно и действительно полученного от этого же [города] по форме гражданского права на двести четыре копы долга, [невыплаченного] упомянутой Маргарите, своей законной совладетельнице; согласно [обязательству], написанному на русском языке, которое Роман получил от Ивана, покойного отца своего, который был должен, и в соответствии с конфискацией и распределением хода суда - в литовской монете, что после [пересчёта] на польские с добавлением девяти грошей к каждой копе составляет двести тридцать четыре копы тридцать четыре гроша; взыскал и получил сполна от того же Романа на всю эту сумму грошей двадцать три с половиною тысячи кож обычных, каждая тысяча по двадцать флоренов в польской монете, посчитанных по тридцать грошей.
Также тот же выдающийся муж Франциск Скорина, доктор из Вильно, от того же Романа на двадцать венгерских флоренов, посчитанных по сорок четыре гроша на основании сделанных в тяжбе расходов, и на одиннадцать коп за какой-то отрез ливонской ткани, не отданный покойным Иваном, его отцом, [за] который Роман также согласился [уплатить] в польской монете, получил две тысячи пятьсот кож обычных, каждая тысяча по двадцать ранее упомянутых флоренов.
Также уважаемый Ешка Стефанович из Вильно в соответствии со своей претензией на сто коп грошей в литовской монете за жалованье по службе, задержанное ему покойным Иваном Скорининым за десять лет, за каждый год по десять коп, которые упомянутый Роман как законный наследник признал, получил от того же Романа, законного наследника, после [пересчёта], сделанного на польскую монету с добавлением девяти грошей к каждой копе, одиннадцать тысяч пятьсот кож обычных, ранее упомянутых, каждая тысяча по двадцать флоренов польских, посчитанных, как раньше.
Также уважаемая Барбара Корбова на основании оценки неотданного [долга] - пятнадцати флоренов и прочих пятнадцати, на основании заёма, как она заявила, и посчитанных по тридцать грошей, получила от того же Романа остаток кож, а именно тысячу пятьсот.
Там же, явившись лично, выдающийся муж Валентин со Старогарды, доктор и гражданин познанский, с действительным указом и как уполномоченный уважаемого Клауса Габерланда, гражданина и радцы познанского, на прекращение и ликвидацию [иска] по поручению от его имени, которое [полномочие] он предъявил в присутствии [и] под надписью и печатью рады города Познани, признал и согласился, что Клаусу Габерланду действительно и сполна уплачено в упомянутых товарах, согласно обследованию двух оценщиков, назначенных и данных по праву и согласию сторон, пятьсот минус четыре флоренов польских, посчитанных по тридцать грошей, от уважаемого Романа, гражданина виленского, в соответствии с обязательством, сделанным ему, Клаусу, покойным Иваном, отцом самого [Романа], и конфискацией и постановлением суда. От этих пятисот флоренов сам доктор Валентин в силу того же указа и полномочия этого же Романа освободил, а сама обязательство и постановление суда в силу этих [документов] уничтожил и ликвидировал и этого же [Романа] отпустил свободным от этих долгов навсегда и навечно.
Там же, явившись лично, выдающийся муж доктор Франциск Скоринин из Вильно, представляя письменно в присутствии [рады] указ и полномочие уважаемой Маргариты, своей законной совладетельницы, на прекращение денежного [иска] и по [её] поручению на ликвидацию [его], с подписью и печатью города Вильно, и как её главный опекун признал и согласился, что Маргарите, в её руки полностью и сполна уплачено в упомянутых товарах в соответствии с обследованием двух упомянутых оценщиков на сумму двести четыре копы литовских грошей, посчитанных по шестьдесят грошей, от уважаемого Романа Скоринина из Вильно [согласно обязательству], написанному на русском языке и сделанному покойным Иваном Скорининым, отцом этого же Романа при жизни, и [согласно] с конфискацией и проведением суда. От этих двухсот четырёх коп упомянутых грошей сам доктор Франциск в силу указа и как уполномоченный и главный опекун своей совладетельницы этого Романа освободил, а само обязательство и [постановление] суда в силу этих [документов] уничтожил и ликвидировал и освободил этого же [Романа] от ранее названных [долгов] навсегда и навечно.
Там же, явившись лично, выдающийся муж Франциск Скоринин, доктор из Вильно, свободно и ясно признал, что ему уплачено уважаемым Романом Скорининым, виленским гражданином, согласно обследованию двух упомянутых оценщиков, двадцать венгерских флоренов на основании расходов, сделанных в тяжбе, и одиннадцать коп за [отрез ливонской ткани], который был должен ему и задержал покойный Иван Скоринин, отец самого Романа. От этих [долгов] этого же [Романа] он освободил и этими [документами] освобождает и отпускает свободным навсегда и навечно.
Там же, явившись лично, уважаемый Ешка Стефанович из Вильно, слуга умершего Ивана Скоринина из того же Вильно, по своей воле и свободно признал и согласился, что ему уплачено в соответствии с обследованием двух упомянутых оценщиков уважаемым Романом Скорининым, гражданином виленским, сто коп литовских грошей, согласно с конфискацией и постановлением суда, сделанным им на основании жалованья за службу по десять коп за каждый год, задержанного ему покойным Иваном Скорининым, отцом самого Романа. От этих ста коп этого же Романа как наследника после смерти его отца он освобождает и отпускает свободным навсегда и навечно.
Там же, явившись лично, уважаемая Барбара Корбова, совладетельница уважаемого Якоба Корба, гражданина познанского, свободно и ясно заявила и согласилась, что ей уплачено, в соответствии с обследованием двух упомянутых оценщиков, уважаемым Романом из Вильно пятнадцать флоренов на основании оценки [удержания имущества] из подвала и прочих пятнадцать флоренов, посчитанных по тридцать грошей на основании заёма на определённого возчика для перевозки, который был взят покойный Иваном Скорининым, отцом этого же Романа, [и не отдан] упомянутому Якобу, её мужу, при жизни. От этих [долгов] того же [Романа] она освобождает и отпускает свободным как наследника навсегда и навечно.
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1521 - 33, 93-96. Перевод с лат.
№ 18. ПЕРВАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О ВЫБОРЕ РОМАНОМ СКОРИНОЙ УПОЛНОМОЧЕННОГО
23 октября 1529 г. Познань
Там же, явившись лично перед необходимым гайным судом, Роман, законный сын покойного Ивана Скорины, гражданина виленского, юноша в надлежащем возрасте, установил и официально объявил своим действительным, законным и бесспорным опекуном и уполномоченным вельможного и уважаемого Николая Лямского во всех и отдельных делах и предприятиях, которые он имеет или будет иметь в будущем. И пусть ведёт [их] перед любым судьей и судом от его имени и с полным правом против всяких лиц. Деялось в день, как выше.
Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Advoc. 1521 - 33, f. 96. Перевод с лат.
№ 19. ВТОРАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О ВЫБОРЕ РОМАНОМ СКОРИНОЙ УПОЛНОМОЧЕННОГО
25 октября 1529 г. Познань
Деялось в понедельник, в день святых Криспина и Криспиниана70, 1529 [года]. Там же Роман, сын покойного Ивана Скорины, виленский гражданин, юноша по возрасту, законно установил и официально объявил своим поверенным во всех своих [судебных] делах, какие он имеет или будет иметь, вельможного Николая Лямского. В день, как выше.
Хранится там же, где документ № 18. Перевод с лат.
№ 20. ПИСЬМО ПРУССКОГО ГЕРЦОГА АЛЬБРЕХТА К ВИЛЕНСКОМУ ВОЕВОДЕ ГАШТОЛЬДУ В ЗАЩИТУ Ф. СКОРИНЫ
16 мая 1530 г. Кёнигсберг
Господину Гаштольду71, 16 мая
Поклон [шлём] и всяческое благоволение с искренней готовностью нашей к оказанию разного рода милостей. Знаменитый и благородный, самый дорогой из выдающихся друзей.
Не так давно прибыл под нашу власть выдающийся и многоопытный муж Франциск Скорина из Полоцка, доктор изящных искусств и медицины, даровитый преподаватель, подданный Вашей высочайшей милости и славнейшего города Вильно гражданин. Обратив внимание как на его настоящий и удивительный талант, так и высочайшее искусство, которое он демонстрирует с удивительным блеском и опытностью, которую приобрел, по-видимому, не иначе как только благодаря многолетним трудам своим и путешествиям с целью познания множества знаний, мы милостиво вписали его в число и круг наших подданных и верных мужей и относим его к ряду тех, кому всегда благоволим.
А поскольку, мы поняли, неотложные обстоятельства, [касающиеся] его личных дел и имущества, оставленного в городе Вильно вместе с женой и детьми, вынудили его отправиться отсюда туда, он убедительно просил нас дать ему рекомендательное письмо к Вашей Светлости.
Настоятельно просим Ваше Величество, если это поможет его справедливому делу, этим нашим открытым, письмом желаемый [им документ], а также посреднические письма Вашего Величества представить в Виленский сенат, которых он прежде всего добивается. И, наконец, он покорно просит о помощи, совете и содействии в его делах, несправедливо запутанных. Просим, чтобы вышеупомянутый доктор Франциск, наш подданный и слуга, не был покинут на произвол судьбы, но, согласно нашему пожеланию и ради необходимости и нашей тесной дружбы пусть Ваше Славное Величество будет милостивым к нему, посоветует и поможет в его деле с беспристрастием и справедливостью, как человеку достойному, рекомендованному. За это мы Вам как самому дорогому другу и всем Вашим со всяческим старанием и усердием окажем услугу.
В подтверждение чего на обороте [письма] приложена печать.
Дано в Кенигсберге 16 мая [15]30 [года].
Документ хранится в Зап. Берлине в Тайном гос. архиве: GSTAPK, XX. НАSТА Königsberg, Ostpreußische Foliant 48, s. 528-529. Копия. Перевод с лат.