Шпионаж совка на Западе и редкие наказания шпионов.(4) Джон Кернкросс-вышедший сухим из воды.
начало
продолжение 1
продолжение 2
John Cairncross
(25 июля 1913 г. - 8 октября 1995 г.) был британским государственным служащим, который стал офицером разведки и шпионом во время Второй мировой войны. Будучи советским двойным агентом, он передал Советскому Союзу необработанные расшифровки Танни, которые повлияли на Курскую битву. Его считали пятым членом Кембриджской пятерки. Он также был известен как переводчик, литературовед и автор документальной прозы.
Самым значительным аспектом его работы была помощь Советам в победе над немцами в битве во время Второй мировой войны; он также мог сообщить Москве, что США разрабатывают ядерную бомбу. Кэрнкросс тайно признался Артуру С. Мартину из МИ5 в 1964 году и дал ограниченное признание двум журналистам из The Sunday Times в декабре 1979 года.
Ему был предоставлен иммунитет от судебного преследования.
По данным The Washington Post, предположение о том, что Джон Кернкросс был «пятым человеком» кембриджской сети, не было подтверждено до 1990 года советским двойным агентом Олегом Гордиевским.
Но было подтверждено в книге бывшего агента КГБ Юрия Модина, куратора КГБ, опубликованной в 1994 году, «Мои пять друзей из Кембриджа Берджесс, Маклин, Филби, Блант и Кернкросс»
Кэрнкросс сначала работал в Министерстве иностранных дел, затем перешел в Казначейство, а затем в Кабинет министров, где он работал личным секретарем лорда Хэнки, канцлера герцогства Ланкастерского
Было высказано предположение, что в 1936 году, во время учебы в Кембридже, Кэрнкросс вступил в Коммунистическую партию Великобритании, но во время учебы в университете он не был отмечен какой-либо политической деятельностью своим братом Алеком, который также учился в Кембридже до 1935 года. Сэр Алек также вспоминал, что Джон «был вспыльчивым молодым человеком, с которым было трудно спорить, и который довольно легко обижался».
Именно во время работы в Министерстве иностранных дел (около 1936 года) он был завербован в качестве шпиона для Советов Джеймсом Клугманом из Компартии Великобритании.
Вторая мировая война
В 1942 и 1943 годах Кэрнкросс работал в GC&CS, Блетчли-парк в Hut 3, над шифрами Ultra.
У него был доступ к сообщениям немецких военных и разведывательных служб.
В июне 1943 года он покинул Блетчли-парк ради работы в МИ-6.
Кэрнкросс передавал расшифрованные документы по секретным каналам в Советский Союз.
Получив от русских кодовое имя Лист из-за своей любви к музыке,
Кэрнкросс получил указание проникнуть в Блетчли-парк, известный КГБ как Курорт.
С 1942 года Верховное командование вермахта (Германское вооружённое командование) общалось с командирами армейских групп на местах с помощью машины, которую британцы называли кодовым именем Танни.
Кэрнкросс тайно вывез расшифровки Танни, которые должны были быть уничтожены, из Хаты 3 в своих брюках, переложив их в сумку на железнодорожной станции, прежде чем отправиться на встречу со своим контактом из НКВД в Лондоне, Анатолием Горским.
Советы были особенно заинтересованы в трафике между Берлином и Псковом, Берлином и Хельсинки,
Берлином и Лиссабоном, Трапезундом и Стамбулом, Берлином и Бухарестом и Киркенесом и Осло.
Их также интересовали британские усилия по расшифровке советских шифров и совместные усилия немецких и японских экспертов
по шифрам по расшифровке советских сигналов, включая военные, чего не удалось достичь объединенным немецко-японским усилиям с советскими дипломатическими шифрами.
Необработанные расшифровки, расшифрованные Колоссом, были переданы офицерам разведки в Блетчли-парке, которые создали отчеты на основе этого материала, замаскировав его происхождение как трафик сигналов.
Предоставляя дословные расшифровки, Кэрнкросс показал Советам, что британцы взламывают немецкие шифры.
Считалось, что в интересах Британии, чтобы Советский Союз был осведомлен о немецких военных планах, но не о том, как они были получены, из-за «неполноценной и дырявой» внутренней безопасности в Советском Союзе.
Лубянка изначально подозревала «ловушку» из-за количества поставляемых высококачественных материалов, но это было предпринято и признано верным.
Одним из переданных пунктов было «заранее предупреждение о разработке танков с более прочными снарядами в свете немецких отчетов о вооружении».
Информация, основанная на расшифровках, передавалась Советам по официальным каналам от агента «Бонифас».
Сталин не доверял неподтвержденным разведданным, предоставленным ему Великобританией и Соединенными Штатами.
Операция «Цитадель» была кодовым названием, которое нацистская Германия дала своему наступлению, которое привело к Курской битве. После поражения под Курском вермахт неуклонно отступал, пока не был взят Берлин.
Расшифровки (стенограммы) Танни дали британцам передовую разведывательную информацию об операции «Цитадель».
Почти все необработанные стенограммы были уничтожены в конце войны, но сохранившаяся стенограмма от 25 апреля 1943 года из группы армий «Юг», подписанная Максимилианом фон Вейхсом,
показывает высокий уровень детализации, доступный британским офицерам разведки.
Аналитики вычислили северные и южные маршруты атаки, и отчет, основанный на этой стенограмме,
был передан по официальным каналам Сталину.
В этот период Кэрнкросс предоставил второй, тайный канал, напрямую поставляя необработанные стенограммы Танни.
Тито и югославские партизаны
Оккупационные силы Оси в Югославии широко использовали радиосвязь.
В дополнение к сообщениям немецкого Абвера, Sicherheitsdienst (SD), Люфтваффе, ВМС, железной дороги, группы армий и ОКВ, GC&CS перехватывал и расшифровывал югославские партизанские сообщения с Коминтерном и с Советским Союзом. Сначала Кэрнкросс в Hut 3, а затем в штаб-квартире МИ-6 имел доступ к необработанным расшифровкам.
Сообщения от Коминтерна Тито, поставляющие часть этой разведывательной информации,
убедительно свидетельствуют о том, что он передавал расшифровки, касающиеся Югославии, в КГБ.
В сентябре 1951 года его допрашивала британская контрразведка о его отношениях с Маклином и Коммунистической партией.
Кэрнкросс был обучен советскими специалистами тому, как вести себя во время допроса контрразведки.
23 октября 1951 года Кэрнкросс сообщил своему советскому контролеру, что он просто объяснил следователю, что не скрывает своего членства в партии и что он просто поприветствует Маклина, когда тот будет работать в Министерстве иностранных дел, но не будет поддерживать с ним никаких контактов после окончания университета.
В целях безопасности резиденция временно прекратила с ним связь, позволила ему продолжать ежемесячно сообщать о своей ситуации с помощью соответствующих сигналов и запланировала следующую встречу на 23 января 1952 года.
Советы разработали план эвакуации для Кэрнкросса, включая средства, документы и методы связи во время проживания в других странах. Кэрнкросс не подавал сигнал своему контролеру до встречи в начале марта 1952 года, во время которой Кэрнкросс заявил, что его снова допрашивали.
Резиденция больше не имела контактов с Кэрнкроссом и поручила Киму Филби определить местонахождение Кэрнкросса.
Филби не смог определить местонахождение Кэрнкросса.
Кэрнкросс признался в некоторых нарушениях в 1951 году после того, как МИ5 обнаружила в квартире Гая Берджесса документы с рукописной запиской от него после полета Берджесса в Москву.
Они включали 15-страничный отчет о международных делах и политике, полученный от девяти должностных лиц.
Кэрнкросс утверждал, что это был единственный документ, который он когда-либо предоставлял Берджессу.
Никаких доказательств его шпионажа в пользу Советов во время войны представлено не было.
В официальном отчете сделан вывод о том, что допросы в 1951 и 1952 годах «не дали доказательств, на которых можно было бы обосновать обвинение в шпионаже».Филби также сообщил об этом резидентуре.
Доказательства из советских архивов убедительно указывают на то, что Кэрнкросс предоставил своим советским кураторам раннюю информацию о британских намерениях разработать программу атомного оружия.
В сентябре 1940 года Кэрнкросс был назначен в офис Мориса Хэнки, министра без портфеля, который заседал в многочисленных научных комитетах, включая Комитет MAUD, а позднее Консультативный комитет по трубным сплавам.
Хотя это не включало технические данные, это предоставило Советскому Союзу доказательства того, что британцы рассматривали возможность производства атомного оружия.
Он так и не был привлечен к ответственности, что позже привело к обвинениям в том, что правительство участвовало в заговоре с целью скрыть его роль.
Кэрнкросс ушел с государственной службы в конце 1952 года и лишился пенсии.
В 1964 году он признался следователю Артуру Мартину, что шпионил в пользу Советов.
В декабре 1979 года к Кэрнкроссу обратился журналист Барри Пенроуз, и он признался ему.
Эта новость была широко разрекламирована, что заставило многих предположить, что он на самом деле был «пятым человеком»,
обозначение, которое было подтверждено в 1989 году Гордиевским, который бежал в Великобританию.
Кэрнкросс не считал себя одним из «Кембриджской пятерки», настаивая на том, что информация, которую он отправлял в Москву, не наносила вреда Британии, и что он оставался верен своей родине.
Согласно одному новостному сообщению, он считал, что оказывал услугу союзнику, которому отказывала в информации «правая клика».
Его связь с кембриджской сетью незначительна, поскольку его действительно ценная шпионская работа завершилась к концу войны.
В конце войны Кэрнкросс поступил на службу в Казначейство; он утверждал, что прекратил работать в МГБ (позже переименованном в КГБ). Отчеты КГБ, опубликованные впоследствии, противоречат этому.
После своего первого признания (1952) Кэрнкросс потерял работу на государственной службе, остался без гроша в кармане и безработным.
При некоторой финансовой поддержке своего предыдущего куратора Модина он переехал в США, где преподавал в университетах Чикаго и был лектором по романским языкам в Университете Кейс Вестерн Резерв в Кливленде, штат Огайо.
Эта карьера была закончена после дальнейшего расследования Кэрнкросса следователем МИ5 Артуром С. Мартином.
После того, как Филби сбежал в Москву в 1963 году, Мартин снова открыл файлы, чтобы охотиться за четвертым и пятым мужчинами в 1964 году. К удивлению Мартина, Кэрнкросс полностью признался.
Мартин также получил донос, который привел к признанию Бланта
Несмотря на свое признание Мартину, Кэрнкросс так и не был привлечен к ответственности за свою шпионскую деятельность. Признание, полученное в Кливленде, штат Огайо, не было сделано под полицейским предупреждением и, следовательно, было бы недопустимым в суде.
Несмотря на запросы МИ5 относительно экстрадиции, ФБР не считало Кэрнкросса угрозой безопасности США и не имело оснований для его депортации в Великобританию. МИ5 спросило Кэрнкросса, готов ли он добровольно вернуться в Великобританию, чтобы снова дать свое признание, на этот раз под предупреждением.
Он отказался это сделать.
В 1967 году Кэрнкросс переехал в Рим, где работал переводчиком в Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций, а также работал в исследовательском офисе Banca Nazionale del Lavoro (BNL), Banca d'Italia и IMI.
В 1970 году он переехал во Францию и жил в Провансе.
В BNL молодой экономист, занимавшийся анализом международных сценариев (ирано-иракская война 1980-1988 годов, стратегические маршруты транспортировки нефти на Ближнем Востоке и Дальнем Востоке), сообщил о сильном и необычном интересе Кэрнкросса к роли банка в этой области.
Во время его пребывания в Риме его секрет наконец стал достоянием общественности.
В декабре 1979 года, после скандала с Блантом, бывший государственный служащий Джок Колвилл намекнул журналисту Sunday Times Барри Пенроузу, что в Министерстве иностранных дел одновременно с Дональдом Маклином был еще один шпион. После изучения списков Министерства иностранных дел Пенроуз пришел к выводу, что Кэрнкросс был тем самым шпионом, и выступил против него.
Третье признание Кэрнкросса стало новостью на первых полосах.
В 1981 году премьер-министр Маргарет Тэтчер сообщила парламенту, что Кэрнкросс был советским агентом и жил со своей женой на западе Англии, пока писал свои мемуары.
Его статус «пятого человека» был установлен в 1990 году Олегом Гордиевским, перебежчиком из КГБ.
Кэрнкросс вышел на пенсию на юге Франции до 1995 года, когда он вернулся в Великобританию и женился на американской оперной певице Гейл Бринкерхофф, дочери Джона Бринкерхоффа.
Это произошло через месяц после смерти его первой жены, на которой он женился в 1951 году, Габриэллы Оппенгейм.
Позже в том же году он умер от инсульта в возрасте 82 лет.
В отличие от многих других шпионов, Кэрнкроссу никогда не предъявлялись обвинения в преступной передаче информации Москве.
Его единственный тюремный срок был в Риме после того, как его осудили за преступления, связанные с валютой.
продолжение 1
продолжение 2
John Cairncross
(25 июля 1913 г. - 8 октября 1995 г.) был британским государственным служащим, который стал офицером разведки и шпионом во время Второй мировой войны. Будучи советским двойным агентом, он передал Советскому Союзу необработанные расшифровки Танни, которые повлияли на Курскую битву. Его считали пятым членом Кембриджской пятерки. Он также был известен как переводчик, литературовед и автор документальной прозы.
Самым значительным аспектом его работы была помощь Советам в победе над немцами в битве во время Второй мировой войны; он также мог сообщить Москве, что США разрабатывают ядерную бомбу. Кэрнкросс тайно признался Артуру С. Мартину из МИ5 в 1964 году и дал ограниченное признание двум журналистам из The Sunday Times в декабре 1979 года.
Ему был предоставлен иммунитет от судебного преследования.
По данным The Washington Post, предположение о том, что Джон Кернкросс был «пятым человеком» кембриджской сети, не было подтверждено до 1990 года советским двойным агентом Олегом Гордиевским.
Но было подтверждено в книге бывшего агента КГБ Юрия Модина, куратора КГБ, опубликованной в 1994 году, «Мои пять друзей из Кембриджа Берджесс, Маклин, Филби, Блант и Кернкросс»
Кэрнкросс сначала работал в Министерстве иностранных дел, затем перешел в Казначейство, а затем в Кабинет министров, где он работал личным секретарем лорда Хэнки, канцлера герцогства Ланкастерского
Было высказано предположение, что в 1936 году, во время учебы в Кембридже, Кэрнкросс вступил в Коммунистическую партию Великобритании, но во время учебы в университете он не был отмечен какой-либо политической деятельностью своим братом Алеком, который также учился в Кембридже до 1935 года. Сэр Алек также вспоминал, что Джон «был вспыльчивым молодым человеком, с которым было трудно спорить, и который довольно легко обижался».
Именно во время работы в Министерстве иностранных дел (около 1936 года) он был завербован в качестве шпиона для Советов Джеймсом Клугманом из Компартии Великобритании.
Вторая мировая война
В 1942 и 1943 годах Кэрнкросс работал в GC&CS, Блетчли-парк в Hut 3, над шифрами Ultra.
У него был доступ к сообщениям немецких военных и разведывательных служб.
В июне 1943 года он покинул Блетчли-парк ради работы в МИ-6.
Кэрнкросс передавал расшифрованные документы по секретным каналам в Советский Союз.
Получив от русских кодовое имя Лист из-за своей любви к музыке,
Кэрнкросс получил указание проникнуть в Блетчли-парк, известный КГБ как Курорт.
С 1942 года Верховное командование вермахта (Германское вооружённое командование) общалось с командирами армейских групп на местах с помощью машины, которую британцы называли кодовым именем Танни.
Кэрнкросс тайно вывез расшифровки Танни, которые должны были быть уничтожены, из Хаты 3 в своих брюках, переложив их в сумку на железнодорожной станции, прежде чем отправиться на встречу со своим контактом из НКВД в Лондоне, Анатолием Горским.
Советы были особенно заинтересованы в трафике между Берлином и Псковом, Берлином и Хельсинки,
Берлином и Лиссабоном, Трапезундом и Стамбулом, Берлином и Бухарестом и Киркенесом и Осло.
Их также интересовали британские усилия по расшифровке советских шифров и совместные усилия немецких и японских экспертов
по шифрам по расшифровке советских сигналов, включая военные, чего не удалось достичь объединенным немецко-японским усилиям с советскими дипломатическими шифрами.
Необработанные расшифровки, расшифрованные Колоссом, были переданы офицерам разведки в Блетчли-парке, которые создали отчеты на основе этого материала, замаскировав его происхождение как трафик сигналов.
Предоставляя дословные расшифровки, Кэрнкросс показал Советам, что британцы взламывают немецкие шифры.
Считалось, что в интересах Британии, чтобы Советский Союз был осведомлен о немецких военных планах, но не о том, как они были получены, из-за «неполноценной и дырявой» внутренней безопасности в Советском Союзе.
Лубянка изначально подозревала «ловушку» из-за количества поставляемых высококачественных материалов, но это было предпринято и признано верным.
Одним из переданных пунктов было «заранее предупреждение о разработке танков с более прочными снарядами в свете немецких отчетов о вооружении».
Информация, основанная на расшифровках, передавалась Советам по официальным каналам от агента «Бонифас».
Сталин не доверял неподтвержденным разведданным, предоставленным ему Великобританией и Соединенными Штатами.
Операция «Цитадель» была кодовым названием, которое нацистская Германия дала своему наступлению, которое привело к Курской битве. После поражения под Курском вермахт неуклонно отступал, пока не был взят Берлин.
Расшифровки (стенограммы) Танни дали британцам передовую разведывательную информацию об операции «Цитадель».
Почти все необработанные стенограммы были уничтожены в конце войны, но сохранившаяся стенограмма от 25 апреля 1943 года из группы армий «Юг», подписанная Максимилианом фон Вейхсом,
показывает высокий уровень детализации, доступный британским офицерам разведки.
Аналитики вычислили северные и южные маршруты атаки, и отчет, основанный на этой стенограмме,
был передан по официальным каналам Сталину.
В этот период Кэрнкросс предоставил второй, тайный канал, напрямую поставляя необработанные стенограммы Танни.
Тито и югославские партизаны
Оккупационные силы Оси в Югославии широко использовали радиосвязь.
В дополнение к сообщениям немецкого Абвера, Sicherheitsdienst (SD), Люфтваффе, ВМС, железной дороги, группы армий и ОКВ, GC&CS перехватывал и расшифровывал югославские партизанские сообщения с Коминтерном и с Советским Союзом. Сначала Кэрнкросс в Hut 3, а затем в штаб-квартире МИ-6 имел доступ к необработанным расшифровкам.
Сообщения от Коминтерна Тито, поставляющие часть этой разведывательной информации,
убедительно свидетельствуют о том, что он передавал расшифровки, касающиеся Югославии, в КГБ.
В сентябре 1951 года его допрашивала британская контрразведка о его отношениях с Маклином и Коммунистической партией.
Кэрнкросс был обучен советскими специалистами тому, как вести себя во время допроса контрразведки.
23 октября 1951 года Кэрнкросс сообщил своему советскому контролеру, что он просто объяснил следователю, что не скрывает своего членства в партии и что он просто поприветствует Маклина, когда тот будет работать в Министерстве иностранных дел, но не будет поддерживать с ним никаких контактов после окончания университета.
В целях безопасности резиденция временно прекратила с ним связь, позволила ему продолжать ежемесячно сообщать о своей ситуации с помощью соответствующих сигналов и запланировала следующую встречу на 23 января 1952 года.
Советы разработали план эвакуации для Кэрнкросса, включая средства, документы и методы связи во время проживания в других странах. Кэрнкросс не подавал сигнал своему контролеру до встречи в начале марта 1952 года, во время которой Кэрнкросс заявил, что его снова допрашивали.
Резиденция больше не имела контактов с Кэрнкроссом и поручила Киму Филби определить местонахождение Кэрнкросса.
Филби не смог определить местонахождение Кэрнкросса.
Кэрнкросс признался в некоторых нарушениях в 1951 году после того, как МИ5 обнаружила в квартире Гая Берджесса документы с рукописной запиской от него после полета Берджесса в Москву.
Они включали 15-страничный отчет о международных делах и политике, полученный от девяти должностных лиц.
Кэрнкросс утверждал, что это был единственный документ, который он когда-либо предоставлял Берджессу.
Никаких доказательств его шпионажа в пользу Советов во время войны представлено не было.
В официальном отчете сделан вывод о том, что допросы в 1951 и 1952 годах «не дали доказательств, на которых можно было бы обосновать обвинение в шпионаже».Филби также сообщил об этом резидентуре.
Доказательства из советских архивов убедительно указывают на то, что Кэрнкросс предоставил своим советским кураторам раннюю информацию о британских намерениях разработать программу атомного оружия.
В сентябре 1940 года Кэрнкросс был назначен в офис Мориса Хэнки, министра без портфеля, который заседал в многочисленных научных комитетах, включая Комитет MAUD, а позднее Консультативный комитет по трубным сплавам.
Хотя это не включало технические данные, это предоставило Советскому Союзу доказательства того, что британцы рассматривали возможность производства атомного оружия.
Он так и не был привлечен к ответственности, что позже привело к обвинениям в том, что правительство участвовало в заговоре с целью скрыть его роль.
Кэрнкросс ушел с государственной службы в конце 1952 года и лишился пенсии.
В 1964 году он признался следователю Артуру Мартину, что шпионил в пользу Советов.
В декабре 1979 года к Кэрнкроссу обратился журналист Барри Пенроуз, и он признался ему.
Эта новость была широко разрекламирована, что заставило многих предположить, что он на самом деле был «пятым человеком»,
обозначение, которое было подтверждено в 1989 году Гордиевским, который бежал в Великобританию.
Кэрнкросс не считал себя одним из «Кембриджской пятерки», настаивая на том, что информация, которую он отправлял в Москву, не наносила вреда Британии, и что он оставался верен своей родине.
Согласно одному новостному сообщению, он считал, что оказывал услугу союзнику, которому отказывала в информации «правая клика».
Его связь с кембриджской сетью незначительна, поскольку его действительно ценная шпионская работа завершилась к концу войны.
В конце войны Кэрнкросс поступил на службу в Казначейство; он утверждал, что прекратил работать в МГБ (позже переименованном в КГБ). Отчеты КГБ, опубликованные впоследствии, противоречат этому.
После своего первого признания (1952) Кэрнкросс потерял работу на государственной службе, остался без гроша в кармане и безработным.
При некоторой финансовой поддержке своего предыдущего куратора Модина он переехал в США, где преподавал в университетах Чикаго и был лектором по романским языкам в Университете Кейс Вестерн Резерв в Кливленде, штат Огайо.
Эта карьера была закончена после дальнейшего расследования Кэрнкросса следователем МИ5 Артуром С. Мартином.
После того, как Филби сбежал в Москву в 1963 году, Мартин снова открыл файлы, чтобы охотиться за четвертым и пятым мужчинами в 1964 году. К удивлению Мартина, Кэрнкросс полностью признался.
Мартин также получил донос, который привел к признанию Бланта
Несмотря на свое признание Мартину, Кэрнкросс так и не был привлечен к ответственности за свою шпионскую деятельность. Признание, полученное в Кливленде, штат Огайо, не было сделано под полицейским предупреждением и, следовательно, было бы недопустимым в суде.
Несмотря на запросы МИ5 относительно экстрадиции, ФБР не считало Кэрнкросса угрозой безопасности США и не имело оснований для его депортации в Великобританию. МИ5 спросило Кэрнкросса, готов ли он добровольно вернуться в Великобританию, чтобы снова дать свое признание, на этот раз под предупреждением.
Он отказался это сделать.
В 1967 году Кэрнкросс переехал в Рим, где работал переводчиком в Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций, а также работал в исследовательском офисе Banca Nazionale del Lavoro (BNL), Banca d'Italia и IMI.
В 1970 году он переехал во Францию и жил в Провансе.
В BNL молодой экономист, занимавшийся анализом международных сценариев (ирано-иракская война 1980-1988 годов, стратегические маршруты транспортировки нефти на Ближнем Востоке и Дальнем Востоке), сообщил о сильном и необычном интересе Кэрнкросса к роли банка в этой области.
Во время его пребывания в Риме его секрет наконец стал достоянием общественности.
В декабре 1979 года, после скандала с Блантом, бывший государственный служащий Джок Колвилл намекнул журналисту Sunday Times Барри Пенроузу, что в Министерстве иностранных дел одновременно с Дональдом Маклином был еще один шпион. После изучения списков Министерства иностранных дел Пенроуз пришел к выводу, что Кэрнкросс был тем самым шпионом, и выступил против него.
Третье признание Кэрнкросса стало новостью на первых полосах.
В 1981 году премьер-министр Маргарет Тэтчер сообщила парламенту, что Кэрнкросс был советским агентом и жил со своей женой на западе Англии, пока писал свои мемуары.
Его статус «пятого человека» был установлен в 1990 году Олегом Гордиевским, перебежчиком из КГБ.
Кэрнкросс вышел на пенсию на юге Франции до 1995 года, когда он вернулся в Великобританию и женился на американской оперной певице Гейл Бринкерхофф, дочери Джона Бринкерхоффа.
Это произошло через месяц после смерти его первой жены, на которой он женился в 1951 году, Габриэллы Оппенгейм.
Позже в том же году он умер от инсульта в возрасте 82 лет.
В отличие от многих других шпионов, Кэрнкроссу никогда не предъявлялись обвинения в преступной передаче информации Москве.
Его единственный тюремный срок был в Риме после того, как его осудили за преступления, связанные с валютой.